Лучше я к отцу на поклон пойду.

С этим все хоть заранее известно — меня ждет два часа непрерывной нотации о том, что я редкостная бестолочь, что своими действиями позорю древнейший и благороднейший род, что из-за меня страдает репутация сестер, что… В общем, перечисление всех моих грехов пополам с нескрываемым удовлетворением от моей неудачи. И я бы мог это вытерпеть, в конце концов, не в первый раз, если бы не здоровье мамы. Отцу ничего не стоит довести ее до сердечного приступа — и публично обвинить в этом меня. Одного печального опыта мне достаточно. Повторения я не хочу.

Поэтому остается вариант номер два. И будь, что будет.

***

Мы сидели в гостиной. Старый фолд неторопливо пил красный чай, откусывал по кусочку от свежевыпеченного тыквенного пирога и явно наслаждался происходящим. Я терпеливо ждал, пока он насытится и перейдет к делу.

Глянул на лежащую рядом с ним папку, перевел взгляд на собеседника — из-под седых бровей неожиданным лукавством сверкнули оранжевые глаза. «Вот же хитрюга, нарочно время тянет», — мелькнуло в голове. Старик фыркнул и вернулся к пирогу.

— Что ж, спасибо за угощение. Прекрасный пирог, — наконец произнес он, когда я уже был готов на стенку лезть от нетерпения. — Передай тому, кто его пек, от меня благодарность. Завернешь мне кусочек на дорожку?

— Да хоть весь забирайте, — радостно отозвался я. — А поблагодарить можете лично. Тагир! — позвал я котенка.

Явившийся на зов Таги (под дверью, что ли, подслушивал) смущенно выслушал благодарность, быстро собрал посуду и вымелся в коридор, пообещав упаковать пирог как можно скорее. Фух-х-х! Официальная часть закончилась.

Я повернулся к Бройсу — и оторопел: от благодушного старика не осталось и следа. Сейчас передо мной сидел профессионал, готовый к работе. Даже глаза поменяли цвет с оранжевого на лимонный. Ничего себе!

— Ну, мальчик, я так понимаю, ты решил рискнуть? — насмешливо спросил он.

— Да, — ответил я, изо всех сил стараясь собраться. - Я, конечно, понимаю весь риск, но…

— Оставь объяснения, мне это не интересно. Ты решился, значит, будем работать, — жестко произнес фолд. — Ручку только мне дай, я свою дома оставил. Начали!..

Через два часа напряженной работы я готов был пасть на колени и признаться господину Бройсу в вечной любви.

Фолд ухитрился снизить дополнительный процент с двадцати семи до девятнадцати, и все это в рамках действующего договора! Невероятно! И, судя по его чрезвычайно довольной морде, это был еще не предел.

— Ну вот и все, что я могу, — произнес он, отложив ручку и устало потирая глаза. — Остальное зависит от тебя. Сумеешь за два дня найти себе мужа или жену — сбросим еще одиннадцать, итого десятка основного плюс восемь дополнительный, и эти пройдохи ничего не смогут сделать. А главное, когда будешь подписывать договор и передавать деньги, обязательно включи диктофон, а лучше камеру куда-нибудь в уголок поставь, да вот хоть на ту картину, никто и не заметит. В воскресенье вечером жду твоего звонка.

***

Найти мужа. Или жену. Нет, лучше мужа, меньше капризов. Хотя — смотря какой муж.

И где?! Где я должен его искать!

Выйти на улицу, подойти к первому встречному и попросить его руки? В лучшем случае меня пошлют, в худшем — согласятся, и я наверняка наживу на собственные уши еще больше проблем.

Позвонить в агенство? Оттуда, задрав хвосты, мигом прибежит сотня кандидатов в мужья, причем с хозяином во главе. Вдруг вспомнилась Ларита, я поморщился — нет уж, не надо мне такого счастья. Спросить у Тамары, вдруг у какой-нибудь из ее приятельниц найдется подходящая кандидатура, чтобы…

Я хлопнул лапой по столу. Прозрение снизошло, словно с небес.

Какой же я идиот!

Тагир ожидаемо обнаружился в своей комнате. Склонившись над учебником, котенок старательно занимался. Заметив меня на пороге, он дернул ушками и вопросительно посмотрел. «Ну да, у него первая сессия, — подумал я, — а Тамара говорила, что он чуть ли не лучший на курсе. Но все равно, нельзя себя так выматывать, вон какие круги под глазами. Да еще работа по дому…»

Помоги мне, Божественная!

— Тагир, мне нужна твоя помощь, — решительно произнес я.

========== Глава 24 Трудный выбор ==========

Тагир:

Какого … и……. с………… в…….. через……… ………. всех!

Я не могу поверить собственным ушам.

«Тагир, мне нужна твоя помощь.» И глазами своими колдовскими, зелеными на меня смотрит. И рассказывает все как есть. Что деньги надо совсем срочно, что договор с подковырками, что он мне будет очень даже признателен.

А я… А у меня крыша едет от его слов.

«Ты, — говорит, — подумай, если что хочешь добавить в контракт. Может, условия какие особенные. И, кстати, — говорит, — спасибо тебе большое, что тогда в Баррате засомневался.»

Баррат — это тот бенгал, сокланник его бывший, что приходил к нам недавно. Он мне сразу не понравился: вежливый, угодливый, а от самого ложью воняет, совсем как тогда, от Лариты. И выговор я еще получил, ну сам виноват, молчать надо было. Вот фолд, что сегодня вечером был — это другое, хоть и старый, но хищник такой, что на его дороге лучше не вставать. А мне понравился, не было в его глазах презрения к сфинксу, только любопытство и искренняя благодарность за вкусный пирог.

Не о том я сейчас думаю.

У меня, между прочим, первый экзамен завтра, а Старший своим предложением все мысли перебил.

«К концу второй эпохи в Семиозерье насчитывалось восемнадцать обособленных княжеств. Наиболее сильными считались Велирия, Сумвал и…»

Забыл. Не сдам я завтра, наверное. Позору потом не оберешься, обсмеются все. Однокурсники — наплевать, а вот госпожа Леста… Не хочется ее разочаровывать.

Я ведь давно уже вычислил, кто кому кем приходится. Начинающий бизнесмен, основатель рода… Ага. А парадный портрет Сорейны Аласт Мерган, любимой тещи Императора, в кабинете просто так висит, чтоб красиво было. И другие картины, книги, мебель. А еще порой такое ощущение, что Старший про некоторые элементарные вещи слышит первый раз, словно его растили за высоким забором. И одевается он как…

Вспомнил. Карнах — так третье княжество называлось.

…вот именно, как карнахский князь. Про которого лет пять назад сериал шел по визору, «Замарашка», там сцена была, когда князь весь в черно-золотом, на белом мохноноге, а та кошечка босиком перед лужей. Так он плащ снял, и ей под лапы, мол, иди, не пачкайся. Приютские тогда все обрыдались, что мелочь, что взрослые.

Это что же получается, я теперь как та замарашка?

Ага. Замарашек. Безродный приютский сфинкс — на самые верха. Это ж какой шум поднимется.

И что бы такое у него попросить? Тарелку сосисок и вечную любовь?

Хвост подожми, Тагирчик, и губы закатай. Велирия, Сумвал, Карнах. Все остальное — завтра.

***

Экзамен я сдал. На восьмерку. С перепугу, наверное.

А потом пошел гулять по городу. Красная башня, старый рынок, мост Свиданий, кварталы знати. И незаметно для самого себя вышел в парк.

Ходил по тропинкам, по траве, пинал облетевшие листья.

И думал, думал, думал.

Я соглашусь, а что дальше? Стоит ли разбивать сердце несбыточной надеждой?

Ракешу и в голову не придет хранить верность, еще бы, для него наш брак — фикция, временная необходимость. И как только вся эта история с деньгами закончится, он даст мне развод.