– Продолжай думать об этом, пока будешь идти к ней на встречу и заберешь то, что она принесла.
Его брови взлетели в удивлении.
– Правда? Ой.
– Она хочет поговорить, значит, может поговорить с моим адвокатом.
Он поднялся на ноги и направился к выходу.
– Понял, босс.
Я взглянул на часы. Без пятнадцати пять.
– Уверен ты все слышал Скотт, но поясню: Мадани разберется.
– Да, мистер Кросс.
Сквозь стеклянную стену, отделяющую мой кабинет от остальной части этажа, я наблюдал за Арашем, заворачивающим за угол, а затем мысленно отбросил все в сторону. Скоро Ева будет со мной – очень важная вещь, которую я ждал с самого начала рабочего дня.
Но, конечно, не могло все быть так просто.
Вспышка малинового цвета мелькнула перед моими глазами и через несколько мгновений спустя, я увидел Кориин, марширующую к моему кабинету со злым Арашем. Ее подбородок поднялся, когда наши глаза встретились. Ее сжатая улыбка стала еще шире, превращая ее от красивой женщины в ошеломляющую. Я мог восхищаться ею так, как восхищаюсь всем, кроме Евы – объективно, бесстрастно.
Теперь, будучи счастливо женатым, я мог в полной мере осознать, какой ужасной ошибкой была бы свадьба с Коринн. К сожалению для всех нас, она отказывалась этого видеть.
Я встал и обогнул стол. Взгляд, который я послал Арашу и Скотту, призвал их не совершать никаких дальнейших действий. Если Коринн хотела иметь дело со мной напрямую, я дам ей последнюю возможность сделать правильный поступок.
Она скользнула в офис в красных туфлях на шпильке. Платье без бретелек имело такой же оттенок, что и обувь, демонстрируя длинные ноги и подчеркивая бледность кожи. Черные волосы прядями лежали на обнаженных плечах. Она была полной противоположностью моей жены и зеркальным отражением любой другой женщины, прошедшей через мою жизнь.
– Гидеон. Безусловно, ты можешь выкроить несколько минут для старого друга?
Откинувшись на столешницу, я скрестил руки.
– И буду настолько любезен, что не вызову охрану. Давай быстрее, Коринн.
Она улыбнулась, но ее аквамариновые глаза были печальны.
Под мышкой она держала маленькую красную коробку. Подойдя, она протянула ее мне.
– Что это? – спросил я, отказываясь брать.
– Это фотографии, которые появятся в книге.
Я удивился и разочаровался сам в себе, когда, движимый любопытством, взял коробку. Мы не так давно расстались, но я почти не помнил подробностей. Все, что осталось – впечатления, большие моменты, и сожаление. Я был молод, с опасным отсутствием самосознания.
Коринн положила свой кошелек на мой стол, двигаясь таким образом, чтобы коснуться рукой моей руки. Осторожно я протянул руку и нажал на кнопку, которая контролировала непрозрачность стеклянной стены.
Если она захочет устроить шоу, я должен убедиться, что не будет зрителей.
Сняв крышку с коробки, я увидел фотографию Коринн и меня, обнявшихся у костра. Ее голова лежала на сгибе моего плеча, а лицо было запрокинуто, чтобы я мог поцеловать ее.
Воспоминания тут же одолели меня. Это была однодневная поездка к другу в Хэмптоне. Погода была прохладной, осень уступала зиме.
На картинке мы выглядели счастливыми и влюбленными, и в некотором смысле, я полагаю, мы такими и были. Но я отказался от приглашения провести с ней ночь, несмотря на явное разочарование Коринн. Из-за кошмаров, я не мог спать рядом с ней. И я не мог ее трахнуть, хотя знал – это то, чего она хотела, потому что я зарезервировал номер в отеле для этой цели в милях отсюда.
Так много проблем. Так много лжи и уловок.
Я сделал глубокий вдох и позволил прошлому уйти.
– Ева и я поженились в прошлом месяце.
Она напряглась.
Положив коробку на стол, я потянулся к моему смартфону и показал ей фотографию, стоящую на заставке экрана: Ева и я закрепляли поцелуем наши клятвы.
Коринн отвернулась. Затем она потянулась к коробке, убрала несколько верхних фотографий, и вытащила ту, где мы на пляже.
Я стоял по пояс в прибое. Коринн повисла на мне спереди, ноги обхватывали талию, руки покоились на моих плечах, а пальцы погружены в мои волосы. Ее голова была откинута в смехе, весь ее образ излучал радость. Я яростно держал ее, мое лицо повернуто, наблюдая за ней. В этом была страсть и удивление. Привязанность. Желание. Увидев, посторонние бы посчитали это любовью.
Это и было целью Коринн. Я отрицал, что когда-либо любил кого-нибудь до Евы, что и было правдой. Коринн была полна решимости доказать, что я неправ самым видным способом.
Наклонившись, она посмотрела на фотографию, потом на меня. Ее ожидание было ощутимым, словно меня тут же должно было посетить прозрение. Она играла с ожерельем, и я узнал в нем подаренное мной маленькое золотое сердечко, одетое на простую цепочку.
Черт побери. Я даже не помню кто сделал эту фотографию и где мы проводили время, но это и не имело значения.
– Что ты хочешь доказать этими фотографиями, Коринн? Мы встречались. Мы расстались. Ты вышла замуж, а теперь женился и я. Все в прошлом.
– Тогда почему ты так расстроен? Тебе не все равно, Гидеон.
– Нет, я раздражен. Они только заставляют меня ценить то, что с Евой у меня есть нечто большее. И осознание того, что эти картинки крайне ее расстроят, не вызывает у меня сантиментов о прошлом. Это наше последнее прощание, Коринн, – я удерживал ее взгляд, убедившись, что она увидела мою решимость. – Если ты сюда вернешься, то охрана не даст тебе пройти.
– Я не вернусь. Ты должен…
Скотт позвонил, и я взял трубку.
– Да?
– Мисс Трэмелл пришла к вам.
Снова наклонившись над столом, я нажал кнопку и открыл двери. Через мгновение, Ева вошла.
Настанет ли день, когда я не буду чувствовать, как земля уходит из-под ног, при встрече с ней?
Она резко остановилась, давая мне удовольствие рассмотреть ее. Ева была натуральной блондинкой, светлые пряди обрамляли ее тонкое лицо и подчеркивали штормовые серые глаза, в которые я мог смотреть часами, что и делал. Она была миниатюрной, но опасно фигуристой, ее тело восхитительно мягкое, как раз для того, чтобы разделить с ним постель.
Я мог бы назвать ее ангельски красивой, если бы не опьяняющая чувственность, которая всегда заставляла меня думать и жаждать примитивного животного секса.
