- А дети у меня глупые! Мари сразу же спряталась, и не выходила. А ты? Даже не поздоровался как следует, - с недовольством фыркнула Нора на сына, - Заехать бы тебе по ушам!

Агнесс с тревогой взглянула на мальчика, не зная, чего ожидать от взбалмошной женщины, тот поймал ее взгляд и прошептал:

- Прости, мама.

- Прости! - снова фыркнула женщина, - генерал теперь твой отец, попросишь прощения у него.

Агнесс все хотелось спросить, за что такое мальчик должен просить прощения, но промолчала. Она не думала, что имеет право судить эту семью. Поезд вновь набирал ход.

- Их отец-то… Еще в сорок втором подорвало. Кто ему виноват. Да и человек он примитивный был, я скажу вам, а они за него уцепились. Папка, папка… Что папка? Убирайтесь к нему, раз мать не жаль!

Все же девушка мысленно пожалела детей - Нора казалась ей, как минимум - неуравновешенной.

Она поддержала нейтральную беседу, поужинали они вместе. Вскоре улеглась и Нора с сыном. Женщина сразу же засопела, мальчик еще ворочался, но Агнесс осторожно встала, достав папиросы из внутреннего кармана пиджака. Ей захотелось покурить и побыть наедине. Она чувствовала, что не уснет под бешеный стук колес не покурив. Мать не знала, что она курит и Агнесс не знала, как объяснит ей эту привычку. На душе снова потускнело.

В коридоре было намного холодней, она поежилась. Свет уже практически отключили, вверху слабо мигала темно-желтая лампа.

Из приоткрытого окошка Агнесс заметила невысокую барышню в тонком белом джемпере и шерстяной юбке. Она отвернулась, смотря в окно, и ее мягкие темные волосы развевались на ветру. Вот откуда в коридоре такой холод. Агнесс подошла ближе, невольно залюбовавшись маленькой грудью девушки и красивыми бедрами, ее фигура была заметна даже через мешковатую юбку.

Девочка обернулась, удивленно приоткрыв рот. Агнесс поправила пиджак и прикрыла окно, доставая папиросу из пачки.

- Простудитесь.

Она спокойно могла назвать девушку на ты, но почему-то захотелось проявить уважение к этой маленькой особе, с ней это было приятно.

- Можно мне? - робко поинтересовалась девушка, кивнув на папиросы.

Агнесс приоткрыла окошко, выпуская дым.

- Нельзя, - покачала головой она. Она знала, что девушка не сочтет ее жадной. Табаком мог поделиться каждый. Но если Агнесс сказала, что нельзя - значит нельзя. И лучше вообще при ней не курить.

- Я и не пробовала, - с улыбкой ответила незнакомка. Она прислонилась плечом к раме окошка, Агнесс заметила, что она то и дело подрагивает от холода.

- Зачем тогда просите? - буднично поинтересовалась, смахивая пепел за окно. Здесь курить было запрещено, но было слишком поздно, и Агнесс утешила себя тем, что проводник уже спит.

Агнесс в полумраке лампы вглядывалась в глаза девушки - в них блестели темные огоньки. Медсестра прищурилась, слабо улыбнувшись.

- Просто так, - девушка пожала плечами, с неким вызовом подняв глаза на Агнесс, заметив на себе ее пристальный взгляд.

Агнесс затушила сигарету и выбросила ее за окно. Глаза незнакомки оказались разноцветными. Агнесс сначала подумала, что ей показалось из-за ужасного освещения. Но нет.

Глаза девочки изучали ее уже более мягко. Один темно-карий, другой зеленый.

- Ты очень красивая, - честно пробормотала Агнесс. Девушка напротив тихо рассмеялась.

Агнесс понравился ее смех. Заливистый и живой, несмотря на то, что едва слышный.

- Куда едете?

- К родителям, - не вдаваясь в подробности ответила Агнесс, плотно закрыв окно. Стало теплей, и вместе с тем выветрился запах дыма. Она только хотела спросить, куда направляется незнакомка, как та улыбнулась.

- Идите спать. Уже поздно.

Поезд резко притормозил, свет погас вовсе и Агнесс машинально прижала к себе случайно поддавшуюся вперед девушку, ощутив слабый запах духов или крема.

Поезд поехал снова, но свет так и не подали.

- Простите, - в темноте шепнула незнакомка, не смея отнять продрогшие руки от теплого пиджака Агнесс. Она очень замерзла.

- Иди в купе, - так же тихо ответила Агнесс, сняв с себя пиджак и накинув его на узкие плечи девушки.

Она хотела идти, но поезд тормознул снова, заставив незнакомку снова прижаться к ней. Агнесс на мгновение коснулась губами прохладной мягкой щеки девушки.

Неумолимая сила потянула ее к этой девочке, чье имя она так и не узнала. Единственное, что хотелось сейчас, так это прижать ее к себе и целовать лицо, рук, шею и плечи… Это было звериное желание, намного сильнее, чем годами раньше с другими девушками. Это был маленький секрет Агнесс.

- Иди.

Свет неожиданно зажегся, горел теперь чуть ярче, а из углового купе высунулся пожилой проводник. Тот, что приносил кипяток.

- Иди сюда, Офелия. Что стоишь? Иди и ложись, тут холодно, - проворчал старик и скрылся в купе, не заперев дверь.

- Спокойной ночи, - вежливо пробормотала девушка, выбравшись из объятий Агнесс и быстро скрывшись за дверью, не сдержав ласковой улыбки.

========== Глава вторая ==========

Агнесс чуть не проспала свою станцию, если бы не шумные соседи.

Она давно заметила, что сны ей перестали сниться. Все, что виделось во снах ранее, осталось позади, больше ничего радужного или по-детски страшного не сопровождало ее сон за исключением нескольких ночей в госпитале.

Тревожно было видеть сны о пожарах и бомбежках, когда все куда-то бегут, земля растворяется под ногами и знакомые места пылают, охваченные огнем. Даже когда огонь не снился Агнесс, он мучил ее. Нередко она начинала задыхаться в дыму, просыпаясь с тихим вскриком, и мелко дрожа, внушая себе, что пожар просто привиделся.

В дороге было легче, она слишком уставала за день, да и вокруг не было так много умирающих. Этой ночью она спала спокойно, ей опять не снилось ничего.

- Поторапливайся! Ой, дура! - проворчала Нора, и Агнесс со вздохом поморщилась.

С самой верхней полки только что свалился чемодан, дочка Норы уронила его, пытаясь осторожно снять по приказу матери. Ну, конечно же, он весил в три раза больше ее.

Нора еще что-то проворчала и выбежала из купе. Агнесс неохотно приподнялась на постели.

- Доброе утро, - вежливо улыбнулась она испуганной девочке. Та придерживала злополучный чемодан рукой, уже одетая в темно-синее пальто.

Поезд медленно останавливался, показалась маленькая станция.

- Что ты сидишь? - в купе снова показалась раскрасневшаяся Нора, из-за ее спины выглядывал сын, - Идем же! О, Агнесс, наконец-то вы проснулись! Следующая остановка ваша. И позавтракайте.

Нора дружелюбно кивнула и ушла, оставив пару сухих бутербродов с чаем. Девочка тоже вежливо кивнула, с трудом вытянув багаж за порог, закрыв за собой дверь. Поезд остановился. Агнесс выглянула в окно и несколько минут разглядывала толпящийся люд. Она заметила и Нору, и совершенно обыкновенного мужчину в форме, о котором пришлось слушать целый вечер. Дети вели себя скромно, а генерал грубовато погладил девочку по щеке. Рядом припарковался дорогой белый автомобиль, он жестом пригласил садиться. Даже из далека Агнесс заметила, с каким восхищением Нора уселась на переднее сиденье, и с какой робостью и грустью в машину забрались дети.

“А ведь она действительно предала их отца”, - осмелилась подумать Агнесс, проводив уезжающую машину взглядом.

Оставалось только надеяться, что в доме генерала к ним отнесутся хорошо.

Все же ей становилось немного не по себе, когда она невольно судила людей. Поезд двинулся дальше. До нужной станции оставалось всего полчаса, собираясь, Агнесс неожиданно задумалась, на какой станции могла выйти девушка, с которой она познакомилась вчера. Как же проводник назвал ее? Имя было непривычным для нее, но она его вспомнила, как и разноцветные кошачьи глаза. Офелия.

- Офелия, - одними губами по слогам повторяла девушка, быстро собирая вещи.

В душе теплилась мысль, что может, она еще и не вышла, но эта надежда была, ни к чему не приводящей. Агнесс не собиралась выглядеть глупо. Ее охватила легкая тоска, что она в первый и последний раз видела эту девочку, и их жизни разошлись, и больше никогда не пересекутся.