Меч просвистел над головой. Я воспользовался тем, что враг открылся, и попытался нанести колющий удар в грудь. Эта зеленая громадина с легкостью балерины увернулась от клинка. Орк разошелся не на шутку – уже второй раз я, отпрыгнув, ощутил ветерок от меча. Близко, слишком близко. Внутренне приготовился перейти на повышенное восприятие, в смысле, ускориться.

– Только попробуй, – пророкотал грудной бас зеленомордого.

– А почему нет?

– Потому что, – очень обоснованно ответил он.

Орк раскрылся второй раз, я вновь воспользовался шансом и пошел в атаку. Хрр – меч, обернутый кожей, издал довольно забавный звук. Мгновение – и вот я уже лежу на траве поляны, растирая голень. Нет, я, конечно, понимаю, что он не со всей силы, но больно!

– Что, повелся? – Храм последнее время стал впитывать мой лексикон.

– Можно подумать, ты специально?

– Конечно.

С края поляны послышалось одинокое хлопанье в ладоши.

– А ты не льсти, – осек Малика Храм. – Выходи в круг.

Тот, вздохнув, поднялся и побрел к орку.

– Удачи! – Я, прихрамывая, пошел на его место.

– Ага. Спасибо.

Сев у дерева, навалился на него спиной и задрал штанину – синяк будет огромный. Взял баночку орочьей мази, стал втирать мерзко пахнущую субстанцию в место удара.

Тренировались мы именно на лесной поляне не зря. Здесь, в отличие от «Проклятого дома», была земля, а не скалы, и падать оказалось значительно мягче. В «Проклятый дом» въехали недавно, поскитавшись до этого по Исварскому королевству. Несмотря на название, это довольно уютная крепость, вмещающая всю нашу разношерстную толпу и готовая приютить еще десяток таких компаний. Одно плохо: рядом Темные земли, из которых Серый – наш пока единственный оборотень – каждый день ждет нашествия магически измененных зверей. Пока еще единственный – потому как ожидается возможная инициация его детей, Карна и Марны.

Малик, описав в воздухе дугу, глухо шмякнулся на землю.

– Ну вот, десять – один, – довольно проурчал Храм. – Собираемся и идем, а то вы к деду на магические опоздаете.

Блин. Еще ведь к Савлентию… Маг из меня никудышний, скорее даже не маг, а так, одаренный, поэтому я не особо люблю занятия у деда. Дед он, кстати, не мой родной, просто ввиду его возраста все его так зовут.

Хасаны – большие, нет, огромные волки встали из травы. Так уж получилось, что я им вроде отца, потому как, подобрал когда-то в лесу этих волчат и выкармливал, как мог. Касса только приподняла голову. Вот кошку, раза в два превосходящую ростом моих волков, в полной мере питомцем назвать нельзя – она скорее вольный зверь, который по каким-то причинам прибился к Савлентию. Но волей случая сейша стала приемной матерью моим волчатам, так что эта троица, а с учетом котенка сейши – четверница, всегда где-то рядом.

Ворота крепости открылись при нашем приближении.

– Нор, – практически сразу прозвучал голос Софьи, – помоги с травами.

Вот чего я не люблю, так помогать жене. То есть почти жене… Мы не женились, но живем… Ну не все у меня, как у других, вернее, все не как у всех. Началось все как шутка, но она просто чудо, а не девушка. Такая кого хочешь околдует (кстати, мысли о реальном привороте зельницы у меня проскакивали, но, поскольку я был совсем не против, разбираться не стал) – умна, красива, чувственна, и все бы хорошо, если бы я не умудрился признаться Софье в любви к другой… Нейла. Девушка, которая меня отвергла… В общем, тут все не так просто… В особенности если знать, что Нейла живет в «Проклятом» и имеет от меня психологическую зависимость, ну или болезнь. Периодически ей становится плохо, и она не узнает никого, кроме меня. Это, конечно, болезнь, но, учитывая, что она получила ее, находясь в плену у Светлого братства…

– Норман, ты ничего не чувствуешь?

– Что именно?

– Не знаю. Тоску. Страх. Что-то плохое? – Серый, по документам числившийся Серелоном, был взбудоражен.

– Нет… Разве что синяки после Храма болят.

– Я не шучу.

– Да я тоже. Есть какое-то чувство, но после того как пять раз полетал в воздухе, не касаясь земли… Все так серьезно?

– Не знаю.

Во время магических занятий появилось чувство тревоги, дыхание немного сбилось, закололо виски. Услышал, как лошади заржали в конюшне. Оглянувшись, понял, что не один испытываю это. У всех был растерянный вид.

Мер через пятнадцать собрались в столовой, неодаренные ничего не ощущали, тем не менее тревога внутри росла.

– Я же говорил, нашествие, – произнес Серый, успокаивая хнычущих детей, – так каждый раз бывает, завтра пойдут.

Проснулся в суматохе, если это можно так назвать. В дверном проеме мельтешили разумные. Попытался встать, но вялость и легкие судороги не позволяли даже сесть.

– Чего это вы? – с трудом разомкнув губы, хрипло спросил у тараканящего здоровенный куль орка.

– О, очнулся. Долго объяснять. Если коротко, то ждем нашествия зверья из Темных земель. Отойдешь – найди деда, он озадачит.

По коридору, словно в сюрреалистическом сне, прошли лошади, погоняемые эльфом.

«Отойти» оказалось сложно, я только через часть времени смог встать. Кроме меня, можно сказать, все были при деле. Нейла лежала отдельно, на соломенных тюфяках в углу комнаты, при этом она явно не страдала. По лицу то и дело пробегала блаженная улыбка. Хоть и в забытьи, но она разве что не стонала в сладкой истоме. Я попытался ее растормошить.

– Не надо, пусть спит, – послышался из-за спины голос деда.

– Что с ней?

– Хотелось бы самому знать.

– Вы это, – заглянул Серый, – перенесли бы в закрытую комнату. Ровный за хуторянами поехал, ни к чему им ее видеть, не поймут.

– Чего не поймут? – Я не мог сообразить, что происходит.

– Потом объясню, – устало произнес Савлентий.

– Вы чего сговорились все – потом, потом?

– Ты ляг, полежи, помощи от тебя пока не будет, но и отрываться от дел ради твоего любопытства никто не собирается. Запремся – все объясним.

– В смысле – запремся?

– Сядь, – усадил меня дед на кровать. – Все потом. Храм! Иди сюда. Возьмешь Нейлу, перенесешь в нашу комнату и припрешь чем-нибудь дверь, чтобы никто не заходил. Где ушастый?

– На поле побежал, овощей набрать.

– Да он что, с ума сошел! Один?

– Нет, Новера взял.

– Сын Некроса…

Дед выбежал из комнаты, за ним ушел орк с Нейлой на руках. Мимо дверного проема проковылял гоблин с охапкой сена, завернутого в простыню. Понимая, что помощи от меня в таком состоянии действительно не дождешься, я решил исправить положение, подкачав себя маной. Найдя меч, взялся за рукоять, она даже не успела потеплеть, когда круги перед глазами и тошнота оповестили, что я теряю сознание…

Мир вокруг проявлялся постепенно. Сначала я стал слышать.

– Храм! В комнате Серого лезут… Я к дверям, кто-то здоровый скребется, Палт, Ворон, пошли со мной…

Ударов пять сердца были слышны только топот сапог и непонятная возня вокруг.

Волосы кто-то погладил рукой.

– Пить, – прошептал я.

– Сейфас, плинесу, – прозвучал детский голосок Марны.

Через меру по моим губам потекла струйка жидкости и стекла по щеке на подушку.

– Не так. Надо голову сначала поднять. – Слабые руки Карна неумело приподняли мою голову.

С трудом разлепив ссохшиеся губы, смог сделать три маленьких глотка.

– Мофет, кушать?

– Ему нельзя. Тетя Софья говорила. Сейчас схлынут, и позовем ее.

Через полчасти появилось зрение. Веки были тяжелыми, как свинец. Осыпавшаяся с потолка штукатурка образовала брешь, по форме похожую на лошадиную голову, и открыла взору находящийся под ней массив досок. «Никогда раньше не обращал внимания на древность «Проклятого дома», – мелькнула мысль.