Затем он проник языком в мою киску, все глубже и глубже, полизывая клитор каждый раз, когда двигался вверх или вниз. Я приподняла бедра, когда неожиданно почувствовала его язык на своем клиторе и палец около входа. Затем опустилась, чтобы он проскользнул в меня, и когда он это сделал, я испытала дрожь по всему телу.

Я застонала и захныкала, как только он проскользнул другим пальцем и начал его толкать в меня и наружу, не отпуская давления своего языка с моего клитора.

Клянусь богом, я была уверена, что умру. Никогда не испытывала ничего подобного раньше. Я была на грани... Как будто висишь на краю обрыва, и цунами оргазма проглотит, если только он остановится. Я громко застонала. Пол поднял взгляд на меня, ухмыльнувшись, и затем одним долгим, медленным, финальным движением языка поднял голову снова и начал скользить вверх по моему телу.

Он остановился лишь, чтобы натянуть презерватив, который развернул, что я даже не заметила, а затем жестко захватил мои губы. Я слизывала свои соки с его уст, наслаждаясь вкусом на нем. Пока я это делала, он расположил свое тело, так, что головка члена давила на мой вход. Мои зубы сжались, и я втянула резкий глоток воздуха, когда он толкнулся нежно. Я лежала неподвижно, желая проявить инициативу, чтобы он вошел в меня во всю длину. Он дразнил меня, толкаясь наполовину и затем выскальзывая. Я терпела это так долго, как могла, пока не захватила его зад обеими руками и направила его в себя полностью. Пол застонал, и я почувствовала скольжение его каменной эрекции по моему разбухшему клитору, пока он двигался вперед и назад. Он начинал медленно, увеличивая свой темп, двигаясь со мной вместе. Я была готова снова кончить. Мои бедра начали толкаться быстрее, захватывая его еще глубже. Я ощущала, как мышцы моей киски сжимались все крепче... как раз, когда он выскользнул из меня снова. На этот раз я зарычала:

— Ты убиваешь меня! — Я почувствовала его улыбку напротив своей кожи. Он уже опускал голову между моих ног, и я была готова заплакать... пока не ощутила, как он накрыл мой клитор своим ртом. Он снова начал его лизать жестко и быстро. Я издавала звуки, которые не узнавала сама и, клянусь, это чувствовалось чертовски приятно, я была готова кричать во всю силу своих легких. — О боже, Пол, остановись, малыш! Трахни меня, пожалуйста! Ты мне нужен внутри.

На удивление в моих легких оказалось достаточно воздуха, чтобы прокричать эти слова. Он не заставил меня повторять это снова, и, слава богу. Пол вернулся назад и погрузил свой член глубоко в меня. На этот раз трахая меня жестко. Наши тела ударялись друг о друга от каждого его толчка. Я снова схватила его за задницу и стонала и хныкала напротив его лица, когда не могла больше выдерживать напряжения. Даже если он собирался выскользнуть из меня снова, я все равно была готова кончить.

— О, Пол… о черт! Черт.

Его толчки еще больше ожесточились, и когда он погрузился в меня настолько глубоко, насколько мог, меня накрыл самый мощный оргазм в моей жизни. Где-то в середине всего этого, я ощутила, как его мускулы стали неподвижными, и его член внутри меня набух и стал слишком жестким. Клянусь, я только что умерла, и именно так ощущались небеса.

Я почувствовала его движение в сторону, и затем он выскользнул из меня, яростно дрожа. Мое тело неожиданно ощутило, словно я потеряла часть себя. Он нагнулся и ловко стянул презерватив, затем повис на краю кровати, чтобы выбросить его в мусорку. После лег на спину и притянул меня к своей груди. Я лежала тихо, ощущая и слушая биение его сердца напротив своего. Мои волосы были запутанным беспорядком и пропитаны потом.

Он поцеловал мое лицо и сказал:

— Ты такая красивая.

Я снова задрожала.

5 глава

Следующим утром я проснулась я в теплых объятиях Пола и после еще одного крышесносного раунда секса, мы вместе помылись, и он отвез меня домой. Подарив мне на прощание распаляющий горячий поцелуй. Я практически вплыла в свою квартиру, после чего остановилась, словно вкопанная. Как только я открыла входную дверь, знала, что что-то было не так. Вся моя мебель была переставлена в центр комнаты, и я учуяла запах краски. Я стояла, оглядываясь по сторонам, и увидела, что все стены были расписаны деревьями, скалами и реками. Моя мама была кем-то вроде художника. Я просто никогда не могла предположить, что моя мама будет ходить с растрепанными волосами и задекорирует мои стены без разрешения.

— Мам?

Она появилась, практически забегая откуда-то из коридора. Ее зрачки были настолько расширены, что с другого конца комнаты глаза казались черными. Она была одета в фартук поверх пижамы и пару зимних сапог. Ее волосы торчали в разные стороны. Выглядела она, как сумасшедший ученый.

— Мама, что происходит?

Эта улыбка. Это была та же нездоровая улыбочка, как когда я возвращалась домой из школы и находила ее под воздействием наркоты. Она была дерганной... опять.

— Привет, малышка. Что думаешь об этом?

— Что я думаю? Ты, черт возьми, спятила? Мам, что ты принимала?

Она попыталась принять невинный вид, но это совсем не сработало. Она делала что-то своими губами, непрерывно ими хлопая, и дергала шею в одну сторону. В ней было полно этого дерьма, это можно даже не отрицать.

— Я ничего не принимала, малышка. Я завязала с этим.

— Где ты взяла деньги, чтобы купить что-нибудь? У кого ты брала? О боже, мама, пожалуйста, скажи, ты не приводила сюда Джастина.

— Приходил мужчина.

— Что? Когда?

— Я не знаю. Прошлым вечером... может, утром...

— Кто это был, мама? Как его звали?

Боже, если это был Митч, и он видел ее в таком состоянии. Прекрасно... он мог использовать против меня мою мать-наркоманку.

— Я не знаю, — теперь она использовала плаксивые нотки в голосе, которые заставлял меня желать дать пощечину ей.

— Вспомни, мама. Был ли он старым? Молодым? Был ли это приятный парень, который приходил ко мне одним вечером? Или полицейский?

— Почему это должен быть полицейский? Я не хочу попасть в тюрьму, Джесси! — она начала плакать. — Пожалуйста, малышка. Я была чиста… просто сорвалась.

— Иисусе, мама. Ты не попадешь в тюрьму. Я просто хочу знать, что здесь случилось, пока меня не было.

— Я использовала деньги, которые ты оставила на еду, — выпалила она.

Я такая глупая. Первое правило, которому учит сообщество «анонимных наркоманов» — не оставлять больному наличные дома. Боже! Это последнее, в чем я сейчас нуждалась.

— Мама, подойди сюда и присядь. — Я попыталась протянуть ей свои руки, но она отпрыгнула назад от моих прикосновений, как от огня или чего-то в этом роде. Я ненавидела ее такое состояние, больше из-за того, что не знала злиться или беспокоиться, вдруг она может упасть замертво. — Пожалуйста, мама.

В конце концов, она присела на диван, как можно дальше от меня, опираясь на край, готовая сорваться на бег от меня.

— Нет, пожалуйста, скажи, где ты купила то, что приняла. Никто не приходил сюда, верно?

Когда я встречалась с Джастином, я досыта насмотрелась на дилеров и наркоманов. Там не было ни одного, которого я хотела бы видеть у себя в доме. Меня выворачивало лишь от одной этой мысли.

— Приходил человек. Он искал тебя.

Дерьмо!

— Я знаю, мама. Ты мне говорила. Но что насчет наркотиков? Кто тебе продал наркотики?

— Я больше вообще не принимаю наркотики, малышка. Я чиста.

— Черт! — Я вскочила с дивана, и она вскочила вслед за мной. Она действительно выглядела, словно кролик, рвущийся за дверь. Я сделала глубокий вдох и еще один... и постаралась спокойным тоном сказать: — Прости, мама. Я не хотела кричать на тебя. Я просто очень беспокоюсь за тебя.

— Люблю тебя, малышка.

Теперь настоящие слезы побежали по ее щекам.

— Я тебя тоже люблю, мам. Может, ты сходишь в душ и немного освежишься. Думаю, тебе станет намного легче. Я сделаю кофе, и когда ты закончишь, мы поговорим.