Наши фронтовые бомбардировщики 22 июня в боевых действиях не участвовали.
В ночь на 23 июня соединения бомбардировщиков дальней авиации нанесли массированные удары по транспортным узлам в тылу немцев. Бомбардировке подверглись морские порты в Кенигсберге, Гданьске и Констанце, железнодорожные узлы в Варшаве, Люблине, Кракове, Бухаресте, Брэиле, нефтепромыслы в Плоешти. По каждому объекту работали минимум два полных полка ДБА. Дальняя авиация потеряла за ночь 26 самолетов. В основном, от воздействия зенитной артиллерии и по техническим причинам.
Примечание 1. "У нас" 22 июня с речью по радио выступал Молотов. Речь его была выдержана в обычных большевистских партийных рамках и апеллировала к коммунистической партии, советскому народу и мировому пролетариату. Сам Сталин, видимо, был обескуражен провалом своей предвоенной политики и не был готов выступать.
Вождь выступил с речью перед народом только 3 июля, когда вышел из прострации, в которую впал, осознав масштабы постигшей страну, по его вине, катастрофы. В этот момент Сталин по-настоящему испугался и за себя, и за свое государство. Испуг вынудил его обратиться непосредственно к народу.
В альтернативной реальности Сталин был готов к нападению Германии. По-видимому, речь была подготовлена заранее.
Примечание 2. В текущей реальности войска прикрытия границы в момент начала боевых действий находились на казарменном положении, или в летних учебных лагерях. Заранее подготовленные, хотя и не достроенные укрепрайоны на новой границе, не были заблаговременно заняты войсками и были захвачены немцами без боя (см. (5) стр. 212-224). Во многих дивизиях артполки были направлены на учебу на окружные артиллерийские полигоны и не смогли оказать поддержку своим дивизиям (см. (41) стр. 150, (43) стр. 38- 43). Войска, выдвигавшиеся к своим укрепрайонам после получения Приказа Љ 1, попали под удар немецкой авиации, а затем приняли встречный бой на открытой местности с перешедшими границу многократно превосходящими немецкими войсками (см. (5) стр. 243-245, (43) стр. 238-244). Итог был вполне закономерен - дивизии прикрытия границы погибли, не сумев задержать противника и не нанеся ему сколь-нибудь серьезных потерь.
Положение усугубила совершенно неадекватная обстановке реакция высшего руководства РККА на нападение Германии. В подписанной наркомом Тимошенко и НГШ Жуковым под диктовку И. В. Сталина 22 июня в 7 часов 15 минут Директиве НКО Љ 2 предписывалось: "Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу. Впредь до особого распоряжения границу не переходить." (см. (5) стр. 211). То есть, Сталин все еще надеялся, что дело ограничится пограничным конфликтом, а не крупномасштабной войной.
Этой директивой все соединения, расположенные на некотором удалении от границы и не попавшие под первый немецкий удар, также бросались во встречный бой с многократно превосходящим противником
13. Брест. Крепость. 23 июня.
Второй день войны начался в крепости относительно спокойно. Как следует получив по зубам в первый день, немцы, видимо решили сначала блокировать крепость, а потом уже заняться ею всерьез. Впрочем, беспокоящий артобстрел территории крепости дивизионными и корпусными калибрами с закрытых позиций не прекращался ни на минуту. Сколь-нибудь серьезного ущерба этот обстрел гарнизону не причинял, весь личный состав и матчасть давно были укрыты в подвалах и казематах, а передвижение по территории осуществлялось только по глубоким ходам сообщения.
Изучив вечером 22 июня собранные на территории крепости осколки снарядов, начальник артиллерии гарнизона подполковник Иваницкий сделал вывод, что немцы применяли против крепости, кроме дивизионных 105-мм и корпусных 150-мм пушек, еще и тяжелую артиллерию калибра 211 мм и сверхтяжелые минометы калибра 280 мм*. Все эти артсистемы не смогли пробить толстые земляные насыпи крепостных валов, под которыми размещались жилые помещения и склады. Однако, надземная часть многих зданий на территории крепости уже была разрушена. Верхний этаж здания кольцевых казарм также во многих местах обвалился.
С рассвета противник начал интенсивный обстрел тяжелыми артсистемами фортов "А" и "1", расположенных севернее крепости, и фортов "5" и "З", расположенных южнее. С полкового наблюдательного пункта, перенесенного с разбитой колокольни на массивную башню Тереспольских ворот, было видно, что высокие фонтаны разрывов полностью скрыли земляные валы фортов. После получасового интенсивного артобстрела немецкая пехота пошла на приступ, но под огнем фортов залегла, а затем отошла на исходные позиции.
В 09-15 у форта "5" взметнулся огромный столб дыма и пыли, высотой метров 150, а то и больше. Через 15 секунд громовой раскат, казалось, покачнул массивную надвратную башню. Минут через пять такой же сверхмощный разрыв произошел у форта "А". Никаких самолетов в чистом небе над фортами не наблюдалось. Гаврилов срочно вызвал на НП начарта Иваницкого. Пока подполковник Иваницкий пробирался по подземному ходу и подвалам с КП, у фортов произошло еще по одному такому же разрыву. Наводчики немецких свехтяжелых пушек явно брали форты в "вилку". Взлетевший бегом на 6 высоких этажей башни Иваницкий увидел третий разрыв у фортов "5" и "А".
- Понятия не имею, из какой такой "дуры" немцы стреляют, но судя по разрыву, в снаряде не меньше полутонны взрывчатки, - отдышавшись, прокомментировал увиденное начарт**. Я считаю, нужно срочно сообщить в штаб армии. Пусть высылают авиацию! Если эта "дура" начнет лупить по крепости, то она нам всю артиллерию в подвальных казематах разобьет. Самим нам ее не достать, мы даже не знаем, где она стоит.
Гаврилов продиктовал по телефону шифровку в штаб армии командарму Серпилину. Такое право дал ему лично командарм.
Между тем, четвертым выстрелом немецкие артиллеристы накрыли цели - форты "5" и "А". На каждый форт они потратили еще по пять снарядов с интервалом по шесть минут.
- Видимо, у немцев две "дуры" - одна стреляет по форту "5", а другая - по форту "А". Скорострельность - один выстрел в шесть минут, так я думаю - сделал вывод Иваницкий.
После девятого снаряда наступила пауза. Затем немецкая пехота снова пошла в атаку. В стереотрубу Гаврилов видел, что пехотинцы взяли оба форта без потерь и без единого выстрела со стороны фортов. Видимо, гарнизоны были полностью уничтожены немецкими сверхснарядами. Гаврилов тут же направил командарму шифровку с информацией о том, что после 6 попаданий сверхтяжелых снарядов форты были полностью подавлены.
В 10-32 над крепостью прошла четверка "ишаков", очевидно, на разведку. Однако, над Тересполем они были перехвачены месершмитами. В завязавшемся бою два "ишака" были сбиты, а два сумели оторваться и уйти на свою сторону. В 10-57 Гаврилову передали шифровку от командарма. В ней предписывалось, в случае применения немцами сверхтяжелой артсистемы немедленно дать открытым текстом сигнал: "Ночевала тучка золотая на груди утеса великана".
Гаврилов понял, что пока штабы занимались шифровкой - дешифровкой донесения, пока доложили командарму, все уже кончилось. Теперь командарм хотел поймать немцев "по горячему следу".
В 12-00 немцы начали обстрел из сверхтяжелых орудий фортов "1" и "З" на обоих флангах крепости. Кодовая фраза немедленно пошла в эфир. Третьим выстрелом немцы добились накрытия целей. В этот момент южнее и восточнее крепости прошли две четверки "ишаков". Над Тересполем их снова встретили месершмиты. В равном бою три "ишака" и два "месера" были сбиты, остальные разошлись восвояси. Немцы беспрепятственно положили в форты "1" и "З" еще по четыре снаряда, затем их пехота также без сопротивления заняла оба форта. Гаврилов немедленно отправил донесение командарму.
