Заговорила немецкая артиллерия. Стреляла она без корректировки огня, ориентируясь вдоль шоссе. Впрочем, артиллерийский огонь и без корректировки был довольно плотным. Вся дивизионная и полковая артиллерия танковой дивизии, а это более полусотни орудий, обстреливала двухкилометровый участок шоссе. Но, праздник у немецких артиллеристов продолжался недолго. Не успели они как следует разойтись, как по обнаружившим себя орудиям ударили подошедшие вовремя штурмовики. Взрывы бомб в ближайших селах были слышны даже через трескотню пулеметов и снарядные разрывы. Маневренные группы противника, как раз к этому времени собравшиеся в походные колонны, тоже попали под раздачу. Обработав бомбами артиллерию, штурмовики врезали РС-ами по колоннам. Горели грузовики и танки, взрывался боекомплект. Выпрыгивающую из кузовов и разбегающуюся пехоту летчики обработали из пулеметов. Сделав свое дело, два полка штурмовиков ушли. Немецкие истребители попытались перехватить их на отходе, но были отогнаны прикрывающим истребительным авиаполком и собственными истребителями штурмовых полков.

  На земле тоже все шло по плану. Не прошло и получаса, как полк благополучно пересек шоссе и углубился в лес. Маневренные группы противника, расстроенные и побитые летчиками, подошли к участку прорыва с опозданием. Прикрывающие флаги роты ушли в лес последними, сделав несколько залпов по подходящим немецким резервам. Саперы оставили противнику в лесу массу взрывающихся сюрпризов. От преследования благодаря саперам удалось оторваться. Снова по площадям ударила немецкая корпусная артиллерия, затем налетели бомбардировщики. Бомбы и тяжелые снаряды выворачивали с корнем вековые деревья. Но, стрельба по площадям, а обстреливать немцам пришлось несколько квадратных километров леса, была, практически, бессмысленным переводом боеприпасов.

  Всех раненных при прорыве и убитых вынесли с собой. После трехчасового марша по лесу Гаврилов остановил полк на привал в семи километрах восточнее деревни Сельцо. От шоссе прошли восемь километров, Командиры подразделений доложили потери. Прорыв через шоссе, несмотря на тщательное планирование и удачное исполнение, обошелся дорого. Было убито 29 человек и 83 человека ранено. Наибольшие потери нанес огонь немецкой дивизионной артиллерии при переходе через шоссе. Если бы не погасившие его штурмовики, потери были бы намного больше. Погибших похоронили. Медики обработали раненых. Личный состав отдохнул и принял пищу. Неходячих раненых в количестве 36 человек погрузили на конные волокуши. До вечера прошли еще 12 километров. На ночевку встали не доходя до большого болота северо-восточнее села Броды.

  Разведчики встретили дозоры партизан из отряда, базировавшегося в лесу севернее Броды. К ночи подошла группа партизан с пятью подводами во главе с командиром Силуяновым. Партизаны смотрели на бойцов полка с уважением и пиететом. Сводки Совинформбюро, принимаемые в отряде, сделали из бойцов практически былинных богатырей. Бородач Силуянов, крепкий сорокалетний мужик, партизанивший в этих местах еще в гражданскую, поздравил командование полка с успешным прорывом через шоссе. Партизаны привезли мины к ротным минометам, патроны, хлеб, свежее мясо и рыбу, выловленную в местной речке.

  Гаврилов, посоветовавшись со штабом и комбатами, решил отказаться от гужевых повозок, которые, все же, сильно тормозили движение. В связи с этим, решили оставить партизанам часть тяжелого вооружения, поскольку прорывов через серьезные оборонительные рубежи больше не ожидалось. Отряду Силуянова привалило большое счастье в виде пулемета ДШК, трех ПТР и двух максимов. Кроме того, оставили ему все трофейные минометы и пулеметы, поскольку боеприпасов к ним практически не осталось. Обрадованный подарками Силуянов пообещал к утру прислать еще продуктов. Серьезно раненых бойцов и командиров тоже оставили в отряде. Оставшееся вооружение и боеприпасы разделили по вьюкам и волокушам. Вечерним сеансом радиосвязи пришло поздравление от командарма. В вечерней сводке Совинформбюро объявлялась благодарность полку от самого Верховного Главнокомандующего товарища Сталина.

   ***

  Павел Кондратьевич Силуянов был доверху доволен. Помощь прорывающемуся из окружения из Бреста полку, которую его отряд обязан был оказать по приказу белорусского штаба партизанского движения, неожиданно дала отряду крупнейший профит. Казалось бы, тертого мужика, уже полтора года бывшего заместителем председателя Пинского райисполкома, было весьма трудно привести в состояние эйфории. Но факт имел место. Он был счастлив.

  Нет, конечно, помощь брестцам была для отряда весьма хлопотной. Пришлось принять 43 человека раненых, из них 32 лежачих. И это при том, что в отряде было всего 28 человек. На базу раненых вывезли в телегах и волокушах за два рейса. Отрядному фельдшеру в помощь пришлось выделить шестерых бойцов для круглосуточного ухода за ранеными. Раненых разместили в жилых блиндажах, а партизанам пришлось строить себе шалаши. Ну да, штаб обещал вывозить каждую ночь самолетами по 6 человек раненых. Летом неделю можно и в шалаше прожить. Никто из партизан не роптал, напротив, оказать помощь героям обороны крепости каждый почитал за честь. Сводки Совинформбюро отрядный радист принимал по два раза в день, и про геройскую оборону крепости в отряде знали все. Тем более, что запас продуктов, медикаментов и боеприпасов для брестского полка был заложен на базе еще в 40-ом году, в апреле, вскоре после постройки базы. Уже тогда штабом была предусмотрена помощь прорывающемуся из крепости гарнизону. Осенью 40-го года все продукты заменили на свежие, добавили еще боеприпасов, особенно мин для новых ротных минометов.

  Решение по организации партизанских баз было принято еще в ноябре 1939 года. Тогда же Силуянову предложили возглавить один из отрядов, естественно, без освобождения от обязанностей зампреда исполкома. Павел Кондратьевич без колебаний согласился. Если партия говорит: 'Надо!', партиец с двадцатилетним стажем говорит: 'Есть!'. Тем более, что именно в этих местах ему, тогда еще молодому двадцатилетнему парню пришлось партизанить в 1919 году. Потом, когда после поражения Красной Армии под Варшавой, эта территория осталась под белопанской Польшей, и отряд Силуянова перешел на советскую территорию, Павел Кондратьевич осел в Бобруйске, работал в депо, проводил коллективизацию в деревне, возглавлял колхоз, потом работал инструктором в Бобруйском горкоме.

  После освобождения Западной Белоруссии партия направила его в Пинск. Одновременно с организацией советской власти в районе пришлось заниматься формированием партизанского отряда. В отряд привлекли в основном приехавших с востока партийных и советских работников непризывного возраста, лет сорока - пятидесяти. Базу в дремучем полесском лесу будущие партизаны строили весной сами, не привлекая местных, среди которых было много скрытого контрреволюционного элемента. Достоверно выявить этот элемент за короткое время было затруднительно. Летом базу значительно усовершенствовали, благоустроили, построили две запасных базы. Заложили склады продовольствия и боеприпасов. Окончательно утвердили штаты отряда. Осмотревшись, зачислили в отряд восемь человек местных, проверенных органами НКВД, и хорошо знающих местность. Отряд имел на вооружении два трофейных польских ручных пулемета, польские винтовки и два 50-миллиметровых миномета, снятых с вооружения в Красной Армии. Прямо скажем - не густо.

  Немцы оккупировали местность три дня назад. За это время отряд боевых действий не вел, ограничиваясь наблюдением за передвижением войск противника по дорогам Брест - Ковель и Брест - Пинск. Каждую ночь отрядный радист передавал в штаб шифровки о количестве прошедших по дорогам войск и боевой техники. Собственно, так и предписывалось приказами штаба. Покуда по дорогам не пройдет основная масса войск, вылезать из леса с хилыми партизанскими силами было бы глупо. Вот когда пойдут тыловики, фуражиры, нестроевые обозники, вот тогда их можно будет и пощипать.