Окончательно стемнело. Движение по дороге прекратилось. В половине первого ночи со стороны Бреста донеслась отдаленная канонада. Над крепостью взвились многочисленные ракеты. Через полчаса комполка Гаврилов по радио передал, что гарнизон благополучно вырвался из крепости. Вскоре на западной половине горизонта засверкало и загремело. В стороне крепости загрохотало снова. На этот раз значительно серьезнее. В дело явно вступили крупные калибры. Немецкая артиллерия с польской стороны била по крепости.
В темном небе застрекотали моторы легких ночных бомбардировщиков. Их было много. При взгляде на звездное небо можно было изредка заметить, как звезды на мгновение исчезают, перекрываемые силуэтами бомберов. На польской стороне периодически сверкали вспышки разрывов бомб. Летчики гасили немецкую артиллерию. Канонада не ослабевала, постепенно приближаясь. В два часа осветительные ракеты взлетели уже совсем недалеко, в районе Гершон. Падерин понял, что прорывающаяся колонна совсем близко. Затем примерно в том же месте встали столбы артиллерийских разрывов. В свете взошедшего месяца их было отчетливо видно. Слушая густой грохот снарядных разрывов, комбат очень надеялся, что немецкая артиллерия молотит по площадям, а не по истинным координатам полка. Если накроют, то мало что от полка останется.
Без четверти три с крайнего правого фланга по телефону сообщили, что в селение Бернады со стороны Бреста подходит колонна грузовиков. Комбат приказал начштаба связаться с крепостью и вызвать огонь на шоссе левее Бернад, чтобы не дать грузовикам подойти к участку прорыва. Выехавшие из села грузовики попали под гаубичные разрывы. Из них посыпались пехотинцы. Один грузовик загорелся, три застряли в кюветах, пытаясь развернуться. Остальные задним ходом сдали в село. Пехотинцы тоже перебежками ушли в село. Огонь гаубиц был нечастым. Накопившись в селе, пехота выдвинулась вдоль насыпи железной дороги, прикрываясь ею от снарядов, рвущихся вдоль шоссе.
В четверть четвертого на связь вышел командир полка Гаврилов и сообщил, что полк выходит на рубеж прорыва через поле. К этому времени немцы рассредоточились вдоль насыпи железки. Их было около батальона. На насыпи установили пулеметы, за ней - минометы. На околице Бернад развернулись батареи противотанковых и полковых пушек. Чтобы не терять времени, Анатолий открытым текстом доложил командиру брестцев тактическую обстановку. Гаврилов взял управление поддерживающей артиллерией на себя. Через несколько минут крепостные гаубицы накрыли батареи полковых и противотанковых пушек, затем обрушили огонь на Бернады, отсекая возможный подход подкреплений. Затем Гаврилов снова вышел на связь и передал комбату план атаки и сигнализации. Уже заметно посветлело. Приближался рассвет.
Минометы брестцев накрыли немцев, прятавшихся за насыпью. Затем из дальнего леса показались цепи стрелков. В мощную оптику светосильного бинокля Падерин отчетливо видел их в предрассветном сумраке. Невзирая на минометный обстрел, немецкие минометчики открыли огонь по цепям стрелков. Те не выдержали и залегли. Гаврилов приказал комбату подавить немцев своими минометами. Дюжина ротных минометов разведбата открыла беглый огонь. С опушки огнем управляли корректировщики. Поэтому, он был убийственно точным. За грохотом разрывов немцы так и не поняли, что огонь по ним велся с тыла. К тому же, негромкие выстрелы минометов глушил лес.
Полк поднялся и пошел в атаку. На дистанции метров триста немцы открыли огонь. Стрелки залегли. Тут же в спину фрицам мощно ударили все огневые средства разведбата. Грохотали крупнокалиберные, станковые и ручные пулеметы, почти сотня автоматов. Было уже достаточно светло, хотя солнце еще не встало. Лежащих на обращенном к лесу скате насыпи, немцев было отлично видно. Дистанция была убойной даже для автоматов. Ураганным огнем фашистов выкосили за пару минут. Не ушел никто. Падерин выпустил условленные ракеты, обозначив, что сопротивление противника полностью подавлено. Брестцы рысью побежали к лесу.
***
В ночь на 28 июня главной заботой штаба 4-ой армии и лично ее командующего генерал-лейтенанта Серпилина было обеспечение прорыва 44-го стрелкового полка из брестской крепости. Майор Гаврилов и подполковник Иваницкий с избытком оправдали ожидания командарма. Затевая оборону старой крепости с целью артиллерийской блокады перевозок в брестском транспортном узле, командарм надеялся, что крепость сможет продержаться хотя бы четыре дня, а они продержались все шесть. Гарнизон полностью выполнил поставленную перед ним задачу блокирования перевозок, и сверх того, оттянул на семь дней с фронта две пехотных и одну танковую дивизию. Мало того, эти дивизии понесли тяжелейшие потери, и немецкому командованию придется пополнять их в тылу живой силой и техникой, прежде чем снова направить их на фронт. Это дополнительно облегчило оборону армии на рубеже реки Ясельды.
Совершенно неожиданно, оборона крепости, помимо оперативно-тактического значения, приобрела и еще и общественно-политическое. Уже 24 числа в вечерней сводке Совинформбюро гарнизон крепости был впервые упомянут. К этому времени крепость оставалась единственной точкой от Карпат до Балтики, где наши войска удерживали госграницу. 25 июня в штабе армии объявилось с полдюжины корреспондентов центральных и республиканских газет, а также радио, которые горели желанием получить информацию о действиях гарнизона. На следующий день в газетах вышли публикации об обороне крепости. Мысленно усмехаясь, командарм прочитал о героях Бреста, которые одним выстрелом убивали по взводу фашистов и чуть ли не шапками сбивали немецкие бомбардировщики. Знать бы наперед, надо было бы, оставить в крепости пару корреспондентов, тогда, глядишь, они и написали бы что-нибудь путное, подумал командарм, читая эти опусы. За первую неделю войны в газетах Серпилину попался только один толковый материал о боевых действиях - очерк К. Симонова в 'Красной звезде' о действиях взводного опорного пункта где-то в Прибалтике.
Учитывая широкую известность обороны крепости, стало политически важным обеспечить успешный прорыв гарнизона. Командарм даже пожалел, что с самого начала не усилил разведбат, обеспечивающий прорыв гарнизона, ротой минометчиков и ротой ПТО. 27 июня утром Серпилин обратился к командующему фронтом с просьбой передать для поддержки прорыва полк ночных бомбардировщиков.
Понимая ситуацию, командующий направил в распоряжение армии даже два полка легких ночных бомбардировщиков, вооруженных самолетами Р-5**. Днем армия приняла эти полки на передовых площадках штурмовых авиаполков дивизии Боброва. Батальоны аэродромного обслуживания обеспечили их заправку горючим и загрузку бомбами. Командирам полков ночных бомбардировщиков командарм лично приказал всеми наличными силами всю ночь патрулировать окрестности Бреста и бомбить все немецкие артиллерийские батареи, которые ночью проявят активность. Позднее выяснилось, что летчики-ночники засекли и атаковали более 20 артиллерийских батарей, которые пытались противодействовать прорыву.
Бомбардировщики патрулировали всю ночь вокруг Бреста на высоте 2000 метров. Обнаружив по хорошо заметным вспышкам выстрелов артиллерийские батареи, летчики переводили моторы на холостой ход, и бесшумно планировали на цели. Прицельное бомбометание пятидесятикилограммовыми бомбами проводилось с высоты порядка 200 метров. Прикрывавшие батареи зенитчики не имели прожекторов, поэтому летчики-ночники потеряли всего два самолета, уничтожив, по их отчетам, 60 артиллерийских орудий. Даже если поделить эту цифру на два, получалось весьма солидно! 30 тяжелых орудий - это почти два полных тяжелых артполка. Это был еще один, незапланированный результат брестской обороны. Можно было надеяться, что действия ночных бомбардировщиков существенно облегчили задачу 44-го стрелкового полка.
В 05-30 утра в штаб поступило донесение Гаврилова об успешном прорыве. Он вывел из окружения больше тысячи человек. С души командарма свалился огромный груз. С Белорусским штабом партизанского движения*** еще до войны была достигнута договоренность, что партизанские отряды, действующие в бассейне Припяти, выделят отряду Гаврилова проводников для прохода через болота и примут на своих базах тяжелых раненых.
