Хиромаса поплелся за ним, совершенно не радуясь при мысли о тяжелой работе. Он не забил в жизни ни одного гвоздя. Впрочем, было еще великое множество вещей, которых Хиромаса никогда не делал, однако Сэймэй каким-то образом всегда ухитрялся заставить его их делать.

— Ты хочешь не изгнать, а запереть его? — спросил он Сэймэя, когда тот вошел в амбар и принялся рыться в сваленных в кучу инструментах. — Уверен, что изгнать его было бы намного легче.

Сэймэй вытащил из кучи молоток.

— Я могу отогнать его от сына хозяина гостиницы, но теневой лис просто растворится в стенах комнаты и будет ждать новую жертву. Я полагаю, он так и сделал, когда прикончило попутчика твоего родственника. Без своего носителя теневые лисы предпочитают оставаться внутри помещений или пещер — где угодно, лишь бы не было прямого солнечного света. Комната в гостинице — идеальное место для жизни теневого лиса: свежее мясо практически каждый день, а если ему понравится вкус постояльца, он может отправиться с новым носителем в следующую гостиницу… если конечно носитель проживет настолько долго.

Взяв молоток, Хиромаса, наблюдал за тем, как Сэймэй собирает гвозди и несколько досок.

— Теневые лисы настолько сильны?

— Как порода, по сравнению с лисами, способными принимать человеческий облик, они слабее, — оглядевшись в амбаре в последний раз, Сэймэй вышел во двор, продолжая говорить. — Но недостаток силы они восполняют хитростью. У них нет осязаемой формы, поэтому бороться с ними труднее. Они текучи как вода и разрушают своих носителей постепенно, питаясь их жизненной силой. Если они украдут достаточно силы, теневые лисы могут дорасти до того, что станут способны принимать человеческий облик. Этот, я думаю, уже близок к своей цели. Еще одна жертва, и он будет готов сменить форму.

Хиромаса кивнул, обдумывая сказанное.

— Сын хозяина уже очень слаб. Но где ты найдешь еще одну жертву? Я надеюсь, ты не собираешься предложить этому чудовищу себя?

— Конечно, нет, - обиженно сказал Сэймэй. — Я собираюсь предложить ему тебя.

— Меня?! — пискнул Хиромаса и едва не уронил на ногу молоток.

— Я же тебе уже говорил, — вздохнул Сэймэй. — Ты станешь приманкой, Хиромаса, — сразу же, как только мы закончим заколачивать окно.

*

Хиромаса ворчал, готовясь ко сну. Он сбросил парчовую накидку и повесил ее на подставку, поставил шапку на пол, а затем принялся мучиться с завязками нижних одежд, втайне желая, чтобы Сэймэй хотя бы подумал о том, чтобы помочь ему с этим справиться прежде, чем удалиться в свою комнату. То, что им пришлось поменяться комнатами, и Хиромаса теперь был вынужден оказаться лицом к лицу с хищным теневым лисом в одиночку, было уже само по себе очень неприятно, но оставить его раздеваться без посторонней помощи было совсем уж невоспитанно.

— В самом деле, — пробормотал Хиромаса, добарахтавшись до того, что порвал шов на одном из рукавов, — это переходит всяческие границы, Сэймэй! Не понимаю, почему я позволил тебе уговорить себя. Уверен, ты бы сказал, что не стоит быть таким безотказным, но ведь это же ты! Как я могу отказать тебе? Несносный человек! Не знаю, что я только в тебе нашел?..

В конце концов, он выпутался из верхнего платья и хакама и повесил их на подставку. Немного поколебался, стоит ли развязывать пучок или нет, а затем стянул перекрученную бумагу и позволил волосам свободно упасть на плечи черной и блестящей волной.

И тут ему послышался вздох. Сердце его заколотилось. Хиромаса развернулся, пристально вглядываясь в углы комнаты. Медленно приблизился к лежавшему рядом с постелью мечу, по-прежнему озираясь с подозрением во все стороны. Его переполняло желание обнажить клинок и потыкать им в каждую тень, но он взял себя в руки, понимая, что это может насторожить теневого лиса.

Хиромаса заставил себя сесть. Одеяла были аккуратно сложены, и он развернул их и натянул на ноги. Сердце отзывалось тревожным стуком на каждый скрип и стон половиц под ним. За следующими фусума Хиромаса услышал негромкие голоса — Рока с женой укладывались спать. Он посмотрел на потолок — прямо над ним находилась комната, которую он собирался занять, пока не поменялся с Сэймэем. Хиромасе стало интересно, спит ли тот уже?

Его снова накрыл приступ раздражения. Когда они ужинали в комнате наверху, Сэймэй заказал лучшее вино и самые изысканные блюда, какие только нашлись в гостинице. Он вкушал пищу и смаковал вино с неприкрытым удовольствием, тогда как Хиромаса едва прикоснулся к еде. Заверения Роки, что его жена — превосходный повар, оказались сущей правдой, и теперь Хиромаса жалел, что не мог оценить ее стряпню по достоинству. Вполне могло статься, что это был последний ужин в его жизни, и у него совершенно пропал аппетит.

Незадолго до часа Кабана Сэймэй беззастенчиво зевнул и заявил, что готов отойти ко сну. Он разлегся на постели Хиромасы и помахал рукой, выдворяя его из комнаты.

— Все готово. Все, что тебе нужно — это спуститься в комнату и лечь спать. Сын Роки вскоре принесет тебе вино. Для теневого лиса это будет самый удобный момент, чтобы отказаться от юноши и затаиться в твоей комнате в ожидании возможности пристать к тебе.

Хиромаса неохотно поднялся.

— Ну почему я должен это делать?

— Потому что ты человек, — ответил Сэймэй с бесконечным терпением, — и потому что ты хотел приключений.

— Я бы устроил тебе приключение, Абэ-но Сэймэй! — оскалился в ухмылке Хиромаса.

Сэймэй расхохотался.

— Позже, мой дорогой господин Минамото, позже.

Теперь Хиромасе приходилось ютиться под тонкими гостиничными одеялами и ждать сына Роки. Он подтянул одеяла до колен, и тут раздался стук. От неожиданности Хиромаса подскочил.

— Войдите! — сказал он, надеясь, что это прозвучало достаточно властно, а не испуганно.

Фусума отъехали в сторону, и юноша шаркающей походкой вошел в комнату, неся поднос с чашечкой вина. Он едва держал голову прямо, его колени подгибались от напряжения под невидимой тяжестью лиса.

— Ваше вино, благородный господин.

Чувствуя жалость к нему, Хиромаса протянул руку и взял чашечку с подноса, чтобы не заставлять паренька вставать на колени.

— Благодарю.

На мгновение парень поднял взгляд на Хиромасу, но тут же снова опустил голову.

— Доброй ночи, благородный господин, — парень слегка поклонился и побрел к выходу. С каждым шагом казалось, что он становился прямее и выше. Хиромаса сжал в пальцах чашечку и задержал дыхание, следя, заглотил ли теневой лис приманку. К тому времени, как сын Роки пересек комнату и закрыл фусума, он выглядел совершенно свободным от своей ноши, и на лице его отразилось изумление и радость.

Хиромаса выпил вино одним глотком. Ловушка расставлена, но теперь она должна захлопнуться. Это наверняка будет труднее всего — ждать, что произойдет дальше, ждать, когда теневой лис сделает свой ход.

Поставив пустую чашечку рядом, Хиромаса в последний раз поправил одеяла и погасил весь свет, кроме одной свечи. Он улегся набок, чувствуя, как в животе узлом скрутилась тревога. Руки и ноги были так напряжены, что Хиромасе пришлось силком заставлять себя расслабиться. Со всех сторон к нему подползала темнота. Он напрягал слух, чтобы услышать хоть малейший шорох, но ничего не слышал.

Хиромаса начал нервничать. А вдруг теневой лис так и не слез со спины сына Роки? Что, если он сам не пришелся по вкусу? А может, это существо уже просочилось через перекрытия потолка и прямо сейчас домогается Сэймэя? Мысли множились, одна хуже другой. Полный беспокойства, Хиромаса перевернулся на другой бок и оказался лицом к свече. Он посмотрел на ровное высокое пламя, которое не колыхало ни одно дуновение воздуха. Это говорило о том, что Хиромаса хорошо потрудился, заколачивая окна, и немного успокоило его. Довольный собой, Хиромаса постепенно стал проваливаться в сон.

Прошло совсем немного времени, когда сквозь дрему Хиромаса ощутил тяжесть, крадущуюся поверх одеял. Потом к нему кто-то прижался. Но когда его погладили по шее и лизнули ухо, Хиромаса подпрыгнул и мгновенно проснулся.