Как отличалась новая школа от Хогвартса. Величественный замок Основателей, четырех сильнейших волшебников - и серая коробка буквой “П”, с темными провалами окон с простыми рамами, без витражей, занавесок и даже растений на подоконниках. Даже маглам было бы неуютно в такой школе, что уж говорить о волшебниках. Сзади виднелись перекошенные теплицы, маленькие, сколоченные из первых попавшихся досок.

А еще - повсюду отчаяние, темное, мрачное, своими путами засасывающее, затягивающее в трясину. Отсюда не выбраться, не будет будущего, нет настоящего у тех, кто попал в “Авалон”. Рядом поежилась Гермиона, и Эдвард обнял девушку за плечи, чтобы поддержать. Только сейчас Гарри обратил внимание на то, что старшие волшебники затихли и внимательно наблюдают за его движениями.

Поттер повернулся к профессору Макгонагалл.

- Как? Как так получилось? - потрясенно произнес он.

Стебль и Помфри всхлипнули, Флитвик удрученно покачал головой, а профессор трансфигурации поджала губы. В глазах ее было сожаление.

И только в этот момент Гарри понял, насколько же они все постарели. Словно погасла та удерживающая их на плаву сила. Даже в войну, в тот страшный год, когда в Хогвартсе командовали Пожиратели, в преподавателях была искра, стержень.

Сейчас он почти пропал.

- Лучше всего вам поговорить об этом с директором, мистер Поттер.

- Разве не вы директор? - удивленно спросила Гермиона.

- Нет, мисс Грейнджер. Министерство назначило другого человека, - и его кандидатура не очень радовала женщину. Однако возразить та не имела права.

Она повела гостей за собой, преподаватели потянулись следом, словно не верили, что их бывший ученики вот они, здесь, пробрались за преграду, казавшуюся им непреодолимой. Впрочем, это же Гарри Поттер, для него нет ничего невозможного!

Внутри школа выглядела еще тоскливее, чем снаружи. Голые стены, узкие холодные коридоры с магическими светильниками. Слишком просто, слишком… серо. Не было той таинственности, той загадочной ауры тайн и секретов, что обволакивали все переходы Хогвартса.

Гарри становилось не по себе.

Профессор Макгонагалл привела их к обычной, ничем не отличающейся от остальных, двери на втором этаже. Постучалась. Голос, разрешивший войти, показался Гарри смутно знакомым. Волшебница отворила дверь, прошла внутрь и тут же шагнула в сторону, открывая Гарри вид на директора “Авалона”.

Он сидел за столом, против света. Осунулся, побледнел, выглядел уставшим и измученным. Но даже так Гарри не мог не узнать этого мага.

По уверенности в серых глазах.

Сзади охнула пораженно Гермиона, прикрыла рот руками.

- Мистер Малфой! - не сдержал восклицания Гарри.

Старший маг ответил усмешкой, откинулся на спинку кресла, сложил руки на груди.

- Ну, здравствуйте, мистер Поттер. Что привело вас в “Авалон”? Неужели все-таки решили закончить обучение?

========== 7 ==========

- Мне нужен стул, - прохрипел Гарри и рухнул на услужливо подставленное Флитвиком сиденье.

Шок, другими словами не скажешь.

- Мистер Малфой… но… как?

За спиной задыхалась Гермиона, которую Макгонагалл отпаивала водой.

- Как всегда красноречиво, мистер Поттер, - хмыкнул Люциус Малфой. - Неужели не догадываетесь?

Гарри с трудом сгребал мысли в оформленную горстку.

- Да, имеются кое-какие идеи.

- О, - Малфой откровенно насмехался. - Если верить отзывам покойного Северуса, это уже очень много для вашего уровня интеллекта.

И именно эта насмешка привела Гарри в чувство. А еще рука Эдварда на плече. Он взглянул на Каллена - тот сверлил янтарным взглядом Малфоя так, что, казалось, одежда на маге загорится. Тот сохранял аристократическую невозмутимость.

- Знаете, мистер Малфой, вы не в том положении, чтобы ссориться со мной, - мягко проговорил Гарри.

Щелчок по носу - вот, что требовалось аристократу, чтобы тот вспомнил, что говорит не с неразумным мальчишкой из своих воспоминаний. И оскорблять себя Повелитель Смерти никому не разрешает.

- Только благодаря моему запасу магических сил ваша жена все еще не превратилась в сквиба.

Люциус побледнел, но сдержался. Об особенностях магического брака он был осведомлен, как никто другой.

- Вы угрожаете мне, мистер Поттер? Как не по-гриффиндорски, - покачал он головой.

- Мне Шляпа предлагала Слизерин, - развел руками Гарри.

Судя по вздохам, это стало неожиданностью для его бывших преподавателей. Макгонагалл выглядела ошарашенной.

- Почему же вы отказались позвольте узнать?

- Ваш сын уже тогда был невыносимым, маленьким засранцем, - с улыбкой проговорил Гарри.

Поперхнулась Стебль, закашлялась смехом Помфри. Довольно хмыкнул Эдвард и не сдержала смешок Гермиона.

Люциус скривился и уже открыл было рот, но его прервала Гермиона.

- Не будем ссориться, у нас мало времени. Расскажите, что это за место? Мы знаем об “Авалоне” в общих чертах.

Взрослые маги переглянулись, наколдовали себе стулья, Эдварда сиденьем обеспечил Гарри.

- Мисс Грейнджер, мистер Поттер, “Авалон” по сути - место ссылки. Министерство разделило общество на две части: слабые и сильные, всех равняет по одним меркам. Те, кто превышает эти мерки, неугоден, так как впоследствии может создать проблемы. Но и лишаться талантливых волшебников в Министерстве не желают, а потому был создан “Авалон”. Здесь оказываются дети, чей уровень таланта выше среднего, взрослые волшебники из вашего выпуска. Бунтарское поколение, как вас еще называют. Их учат более сложной программе, той, что была до нынешних образовательных реформ. А после окончания школы они все пойдут на службу в Министерство. У них нет другого выхода, их так просто не отпустят. Для них уже и должности придуманы и контракты составлены.

В уголках губ Малфоя поселилась горькая складка, кривившая губы в постоянной усмешке.

- На каких условиях здесь остальные преподаватели?

- Контракты, мисс Грейнджер, - ответила профессор Макгонагалл. - После проведения реформ, мы не пожелали оставаться в Хогвартсе. Об обучении середнячков Министерство позаботится, но кто подумает о тех детях, которых отсеяли в особую группу? Чему научат их?

- Похвальная преданность своему делу, - ехидно отозвался Малфой. - По условиям, они должны отработать определенное количество лет, после чего имеют право покинуть “Авалон” под обет о неразглашении.

- А вы? - понял с полуслова Эдвард.

Еще одна усмешка.

- А я, мистер…

- Эванс.

- А я, мистер Эванс, связан кабальным контрактом. Я не могу покинуть территорию школы “Авалон”, не могу переписываться с родными и близкими, в ком есть хоть капля крови Малфоев, не могу пользоваться заклинаниями высшего порядка, на палочку наложены ограничения. Их хватает только на поддержание порядка в школе и бытовые чары. Ах, да, учить темной магии и вообще какой бы то ни было магии я тоже не могу.

Малфой не ругался, не язвил, но просто констатировал факт. Было видно, что он не раз и не два пытался обойти условия и уже сдался. Это говорило о многом. Как и нотки обречения в голосе обычно гордого аристократа.

Видеть его таким - почти сломленным, уставшим - было непривычно. И в груди поднималась глухая волна ярости. На всех. На Министерство, на старших магов, на Дамблдора с его равенством и братством, которое загнало его же сподвижников почти в тюрьму. На Рона, который - Герой войны! - допустил подобное. И на себя. За то, что уехал, за то, что ничего не предпринял. Сбежал.

И какая разница, что он бы все равно ничего не смог предпринять. Что сам бы оказался в “Авалоне”.

Сейчас эти мысли мало чем помогали.

От всплеска магии задрожали стекла, поехали шкафы, из них на пол стали валиться свитки и пергаменты. Присутствующие маги резко побледнели - их придавило силой. Сырой, укрощенной, но не смирившейся, подвластной только одному-единственному магу. Не темная и не светлая - нейтрально холодная, как воды реки Леты.