Внезапно стрельба прекратилась; взору открылась ужасная картина кровавой резни, напоминающая иллюстрацию из учебника древнейшей истории. Но я знал по собственному опыту, что большинство упавших вскоре очнутся.

Воспользовавшись передышкой. Морах распорядился прекратить огонь и повернулся к зданию мэрии, устремив взгляд куда-то вверх.

– Морах! Не шевелись, пока мы не выведем отсюда своих людей. Это касается и тебя, Кокул! Мы не собираемся убивать вас, но это в наших силах.

Главный волшебник Бурже едва заметно улыбнулся и посмотрел на шефа спецслужб. Тот оставался недвижимым и внешне спокойным, и только глаза и голос выдавали его бешенство.

– Кто смеет мне угрожать? – вызывающе выкрикнул он. – Если это ты. Корил, я готов сразиться с тобой. Вели же нет, то лучше и не высовывайся!

Мое сердце бешено забилось. Корил! Наконец-то! Впрочем, как знать, не затевался ли весь спектакль именно для этого? Возможно, Мэтьюз настолько наскучила затянувшаяся борьба с оппозицией, что она решилась на небольшую провокацию…

Ответа не последовало, и после долгой паузы вновь заговорили тяжелые орудия. Использовать по-настоящему мощное оружие нападающие не могли, так как явно не собирались уничтожать горожан, но даже самая заурядная пушка могла превратить человека в облачко пара – и весь огонь был сосредоточен на Ятеке Морахе. Тулли Кокул стремглав метнулся в сторону, и в тот же миг помост треснул пополам, вспыхнул, превратившись в огненно-белый шар, и взорвался, оставив воронку глубиной метра два.

Морах даже не шевельнулся – зависнув в четырех метрах над землей, он стал мишенью для поистине шквального огня, но не обращал на него ни малейшего внимания. Конечно, я понимал, что это чересчур даже для такой сильной личности. Одним усилием воли он оградил себя прочным щитом, но, конечно же, сознавал, что не сможет удерживать его бесконечно.

Внезапно Морах резко увеличился в размерах и, мгновенно превратившись в ужасного многоголового дракона, взмыл вверх. Тень его накрыла всю площадь. Обстрел ненадолго прекратился, но затем возобновился, и чудовище с воем и шипением растворилось в бескрайнем небе. Тогда огонь стих окончательно; залитая кровью площадь превратилась в огромный дымящийся котел. Уцелевшие начинали подниматься с земли, но их было очень мало.

Лишь с большим трудом мне удалось не поддаться панике и сохранить трезвость мысли. События разворачивались весьма стремительно, хотя кое-что я предвидел заранее. Во-первых, Зала: ясно, что долгое время – а возможно, и с самого начала – она участвовала в оппозиционном движении. Во-вторых, ее ужасная трансформация в минуту опасности. Но вот Морах, ставший кошмарным огнедышащим драконом, – это уже за пределами воображения.

Что же дальше? Оставаться в одиночестве не имело смысла. Я осторожно выглянул и прислушался. Гробовая тишина. Похоже, все кончилось. Сейчас победители заберут с поля боя своих рогоносцев и вновь скроются в непроходимых лесах. У меня было только два выхода: либо забиться в щель, надеясь на спасение (и остаться в дураках!), либо постараться выбраться наружу.

Я открыл дверь и осторожно пошел вдоль улицы, стараясь держаться поближе к зданиям. В эту минуту я больше всего мечтал о лазерном пистолете – с ним мне было бы куда спокойнее.

Вскоре стало очевидно, что самому мне отсюда не выбраться. Нужно срочно найти Залу. Если она и в самом деле по уши завязла в оппозиции, это могло очень пригодиться – без друзей мне было бы трудно навести мосты.

Поначалу улица оставалась пустынной – только на ближайшем перекрестке стонали и шевелились раненые рогатые чудовища. Разумеется, они были поражены не лучевым оружием. Останки солдат представляли собой куда более отвратительное зрелище. Но вскоре на площади появились какие-то фигуры.

С крыши слетели два странных, отталкивающих существа, покрытых чем-то средним между толстой шкурой и перьями золотисто-коричневого цвета. Перепончатые крылья, сложенные гармошкой на спине, делали их слегка похожими на летучих мышей с огромными глазами и клювами, но хорошо развитая мимика была почти человеческой. В первый момент я принял их за местную разновидность ящеров, пожирателей падали, однако вскоре сообразил, что передо мной оборотни. Они разыскивали раненых и контуженных и были удивительно похожи друг на друга.

Гигантские клешни взметнулись в непонятном жесте, и по всем четырем улицам началось жуткое шествие: парад уродов из кошмарных сновидений больного мозга. Чудовища с косматыми обезьяньими лапами, двуногие и четвероногие, невиданные амфибии – ходячая кунсткамера казалась бесконечной и невыносимо отвратительной особенно потому, что в этой толпе изредка проскальзывало что-то человеческое. Как ни странно, некоторые уродцы были по-своему красивы и грациозны, а другие – настолько оригинальны, что не вызывали вообще никаких чувств, даже брезгливости.

Я внимательно осмотрелся, пытаясь найти среди них Залу или Кокула, но безуспешно. Я был сейчас единственным человеком, лишенным рога – эмблемы победителей, и уже подумывал, не укрыться ли вновь в стенах мэрии, как вдруг два создания – одно напоминало змею с длинными щупальцами, другое можно было сравнить разве что с ходячим булыжником – одновременно заметили меня. Сразу же множество взоров обратилось в мою сторону. Понимая, что сопротивление бесполезно – многие оборотни были вооружены, – я медленно отошел от стены и поднял руки.

– Стойте! Не стреляйте! – прокричал я. – Я не враг. Я муж Залы! Вы должны знать Залу – она одна из вас!

Одно из чудовищ, некое шагающее мыслящее дерево, повернулось к змее и что-то сказало ей, а затем отрывисто бросило какую-то команду. Среди монстров возникло замешательство, а потом вперед выступил человек-лягушка.

– Ты Городской Бухгалтер! – отчетливо произнес он. – Уничтожить его!

Одно из крылатых животных кивнуло, вытащило откуда-то лазерное ружье и направило прямо на меня.

– Подождите! – успел крикнуть я, и тут же огромная сила швырнула меня вниз.

Я очнулся с тихим стоном; самочувствие было отвратительное – голова кружилась и невыносимо болела, а по телу разлилась необычная слабость. Сознание вернулось только наполовину, и я почти ничего не соображал. Помню лишь, что лежал на носилках и меня очень быстро куда-то тащили. С неимоверным усилием открыв глаза, я с удивлением увидел, что уже наступила ночь. Сколько же прошло времени?

Послышалась отрывистая команда, и носилки остановились, а мгновение спустя плавно опустились на землю. Передо мной неясно обрисовалась выполненная в натуральную величину карикатура на огромную птицу. Именно карикатура. Впрочем, это слово подходит для большинства оборотней, неожиданно подумалось мне. Абсолютно белая, покрытая перьями голова с огромными глазами и широким плоским клювом ярко-оранжевого цвета, каким-то чудом проникшая в мое затуманенное сознание, убедила меня в том, что я жив и, видимо, взят в плен. Игра продолжалась – хватило бы только сил продержаться.

Птицеобразное животное плеснуло в стакан какую-то жидкость из тыквы, привязанной к ремню.

– Выпей, – проскрежетало оно утробным, нечеловеческим голосом. – Тебе сразу станет легче.

Я с большим трудом взял стакан и с помощью существа поднес к губам. Горячий напиток напоминал крепкую фруктовую настойку. Во рту у меня пересохло, и я жадно сделал несколько глотков.

– Ну вот, – удовлетворенно сообщила «птица» своему компаньону, которого я не видел. – Теперь ему хватит сил добраться до старухи.

– Хорошо, – сказал очень знакомый женский голос, но я никак не мог понять, чей именно.

– Зала? – с надеждой прошептал я.

– Забудь о ней, – посоветовал голос, и мы двинулись дальше.

Мысли мои оставались такими же несвязными, хотя боль вскоре утихла. Погруженный в полузабытье, я не мог ни шевельнуться, ни произнести даже слова; окружающее казалось бестелесным и нереальным, как затянувшийся сон.

Когда мы приблизились к какой-то пещере, из темной пасти которой выбивался тусклый мерцающий свет костра, стояла уже глубокая ночь. Неподалеку гремел гром, так что в любой момент нас мог застать проливной харонианский дождь, но меня успели внести в укрытие.