Если попытаться сосчитать все упомянутые Вазари портреты, то наберется около семидесяти портретных работ Тициана, о которых говорит автор жизнеописаний. Однако многие из них до нас не дошли. Но и сохранившихся вполне достаточно, чтобы представить Тициана-портретиста. Современники высоко ценили его дарование, и Вазари, рассказывая об одной его несохранившейся картине, записал, что «она художникам, несмотря на все ее достоинства, не показалась настолько совершенной, как многие другие его произведения и в особенности его портреты»[2].

Рассматривая портреты Тициана, задаешься вопросом: как рассказать читателю о его портретах, чтобы сложилось ясное, цельное и наиболее верное представление об особенностях его портретного искусства? Например, самый естественный и наиболее часто встречающийся в искусствоведческой литературе принцип последовательного хронологического представления – портреты начальной поры творчества, двадцатых, тридцатых и так далее годов XVI столетия. Можно представить портреты, сгруппировав их по технике живописного исполнения, и сравнить развитие этой техники на протяжении всей творческой жизни Тициана.

Или можно представлять портреты Тициана, объединяя их в близкие по сюжету и тематике группы: портреты на религиозных композициях; портреты властителей, людей менее знатных, женские; портреты на мифологических картинах; автопортреты. Каждый из названных принципов имеет свои достоинства и недостатки. Поэтому предпочтем последний вариант, стараясь внутри каждой группы соблюдать хронологию и останавливаться на особенностях живописной техники исполнения того или иного портрета. Такой путь при всей своей условности поможет более непосредственно и реально представить облик Тициана-портретиста.

Самое большое количество портретных образов Тициан создал в религиозной живописи, будь то фрески или картины. Затем следует многочисленная группа официальных портретов дожей, императоров, королей, герцогов. Особая часть его творческого наследия – женские образы: как исполненные непосредственно с натуры, так и представленные в виде мифологических или религиозных персонажей – Венеры или Марии Магдалины. Еще одна многочисленная группа – поразительные по непосредственности передачи изображения известных и неизвестных современников Тициана: Пьетро Аретино, коллекционера Якопо Страды, юноши с перчаткой и других персонажей. И, наконец, автопортреты Тициана. Таким образом, получилась огромная коллекция, представляющая лучшие достижения портретного искусства не только самого Тициана, но и всей эпохи Возрождения.

Тициан, прославивший в Европе венецианскую школу живописи, не был коренным венецианцем. Он родился в маленьком городке Пьеве ди Кадоре в предгорьях Альп, граничащих с нынешней Австрией. В юности его послали в Венецию, где он стал учиться ремеслу художника и где жил с тех пор на протяжении всей своей долгой жизни, изредка, на краткий срок и, судя по всему, весьма неохотно, покидая ее по желанию или повелению именитых заказчиков.

Всю жизнь его окружали родственники, ученики, друзья и удивительный город Венеция – жемчужина Адриатического моря. С годами, по мере роста славы Тициана, он сам стал достопримечательностью Венеции.

В этом деятельном городе Тициан чувствовал себя превосходно. И действительно, в то время для человека и художника, выше всего ценящего свободу, независимость поведения, стремящегося развить свои дарования и осуществить свои замыслы и мечты, во всей Европе не было лучше места для жизни и работы, чем Венеция.

В одной из книг о Тициане упоминается, что, когда Альбрехт Дюрер приехал в Венецию около 1500 года он писал на родину в Нюрнберг своему другу Пикхеймеру «Здесь я чувствую себя хорошо, ибо тут меня считают служителем искусства, а дома я не кто иной, как ремесленник»[3].

Если в XV и первой половине XVI века центром художественной жизни Италии были Флоренция и Рим, то на протяжении XVI века этот центр переместился в Венецию, где Тициан при жизни занял главенствующее положение.

Джорджо Вазари, описывая творения Тициана, приводит много свидетельств его популярности, например:

«Не было такого именитого человека, властителя или знатной дамы, которые не были бы изображены Тицианом, живописцем по этой части действительно отличнейшим. Таковы портреты короля французского Франциска I, о котором я уже говорил, Франческо Сфорца, герцога Миланского, маркиза Пескара, Антонио да Лева, Массимилиано Стампа, Джованбаттиста Кастальдо и бесконечного количества других знатных лиц»[4]. Или в другом месте Вазари пишет: «Там же находятся портреты Карла V, короля Франциска в молодости, герцога Гвидобальдо II, Папы Сикста IV, Папы Юлия II, Павла III, старшего кардинала лотарингского и Солимана, императора турецкого; все это – прекраснейшие портреты, исполненные, повторяю, рукой Тициана»[5].

Почему приходится постоянно ссылаться на Джорджо Вазари? Он знал Тициана, был у него в гостях в Венеции, сопровождал его в Риме и судил о его портретах не понаслышке, многие работы видел сам или слышал свидетельства современников о его искусстве.

Тициан писал многофигурные портреты или только лицо модели, погрудные, полуфигурные, поколенные или в полный рост, причем Д. Вазари заметил, что «впоследствии это стало входить в обычай»[6]. Тициан не только писал портреты, но и создавал портретные образы в своих живописных композициях как на религиозные, так и на мифологические темы.

Первые работы Тициана были на религиозные сюжеты – это были самые ранние заказы художнику. Естественно, что в этих работах Тициану пришлось заниматься портретными изображениями. Так начиналось его портретное творчество.

Религиозность художника проявляется в его живописи. Тициан был венецианцем, если не по рождению, то по длительной своей жизни в Венеции. Тициан в конце концов стал таким же символом Венеции, как собор Святого Марка или Кампанила.

В Венеции, свободном, независимом городе, жили в первую очередь католики-венецианцы. Но рядом с ними во времена Тициана были и турки-мусульмане, и немцы, сотрясенные Реформацией и Мартином Лютером, и греки, бежавшие сюда после падения Византии, чью культурную традицию унаследовали величественная красота архитектуры и великолепие мозаик собора Святого Марка.

Поэтому, наверное, религиозность Тициана была не фанатичной верой, несмотря на его близость к испанскому императорскому двору, а глубоким, сосредоточенным и постоянным состоянием души и сердца. Это в полной мере проявилось в его религиозной живописи.

В Венеции XVI века насчитывалось огромное количество базилик, соборов, церквей, скуол различных братств, расписанных художниками. Как Москву называли когда-то местом, где было «сорок сороков» церквей, так и Венецию можно назвать городом, где было множество величественных и прекрасных церковных строений. И все они были украшены произведениями художников.

Когда историки искусства отмечают счастливую благосклонность судьбы к Тициану, то пишут о том, что он был художником Венецианской республики, а император Карл V удостоил его звания графа Палатинского, назначил пенсию и наградил золотой цепью. Все это было и у учителей Тициана, Джентиле и Джованни Беллини: они были официальными художниками Венеции и получили много почестей, наград и заказов, а Джентиле во время путешествия в Константинополь по приглашению турецкого султана Мехмеда II получил титул «бея» и был награжден массивной золотой цепью. Поэтому, если считать Тициана, по словам Вазари, человеком, который от неба не получал ничего, кроме счастья и благополучия, то такими же счастливцами были Джентиле и Джованни Беллини.