Нико только пожал плечами.
По подъездной аллее они вернулись через парк к Армстронг-хаусу и остановились на переднем дворе.
Кейт заметила на лице мужа недовольное выражение.
– А тебе разве все это не кажется захватывающим? – спросила она, выбираясь из машины.
– Захватывающим? Пожалуй… Просто напомни, ради чего мы все это затеяли? – несколько саркастическим тоном поинтересовался Нико, когда они поднимались по ступенькам парадного крыльца.
– Ради денег, дорогой, – ответила она. – Содержать такой дом довольно дорого, и для этого нам нужны деньги.
Оба они знали, что все это не совсем так. Сколько Нико знал Кейт, та всегда восхищалась историей Армстронг-хауса. Историей и самого дома, и семьи Нико, жившей в нем в течение многих поколений. Уже через пару месяцев после их свадьбы у нее возникла идея создать документальную киноповесть о жизни Большого ирландского дома в золотой век конца викторианской и начала эдвардианской эпохи. Она обсудила эту мысль со своими друзьями-киношниками и сумела заинтересовать этим проектом. Кейт всегда знала, что мужа ей будет убедить труднее, чем кинопродюсеров. Нико сразу не понравилась идея выставлять на всеобщее обозрение историю своей семьи и их дома. Однако, учитывая, что в последнее время ролей в кино Кейт предлагали мало, а его архитектурная практика тоже шла неблестяще, она использовала аргумент о финансовых выгодах от съемок такого фильма, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки.
– Так ты все-таки думаешь использовать бутафорский пистолет, как предлагает Брайан? – спросил Нико, когда они вошли в гостиную.
– Нет, по крайней мере, пока нет. Сначала я хочу взглянуть, что было записано в рапортах полиции.
– В рапортах полиции? – удивленно переспросил Нико.
– Ну да. Когда сегодня ночью лошадь опять понесла, я решила послать запрос в полицию насчет того криминального расследования. Возможно, это прольет какой-то свет на ситуацию.
Нико устало опустился на диван.
– И сколько это займет времени? – нахмурившись, спросил он.
– Меня заверили, что совсем немного. У меня есть друг в пресс-службе полицейского управления, который пообещал найти эти материалы в полицейских архивах побыстрее. Максимум за два дня. Я пока Брайану ничего не говорила, потому что он придет в ярость из-за такой задержки в съемках.
Кейт заметила, что Нико нахмурился еще больше.
– Что случилось? – спросила она, наливая два бокала вина.
– Просто, когда мы все это затевали, я не думал, что мы будем сосредоточивать внимание на убийстве Чарльза. Я считал, что фильм будет о светской жизни этого дома.
– Но мы просто обязаны были включить в фильм это преступление – это изюминка всего сюжета! Публика обожает громкие злодеяния! – Она подала мужу бокал и села рядом, положив голову ему на плечо.
– Тебе легко так цинично рассуждать – это ведь не твоего прадедушку застрелили той жуткой ночью.
– Да уж! Мой прадед, скорее всего, был среди тех крестьян, которые так радовались, когда его убили! – рассмеялась она. Хотя Кейт и выросла в Нью-Йорке, семья ее была родом из этих мест.
– В этом нет ничего смешного, Кейт. Я чувствую, что этим предаю своих предков. Нет, я, конечно, не хочу сказать, что Чарльз был святым…
– Да, до святого ему было далеко!
– Я просто имею в виду, что нам не следует так фокусировать внимание на его отрицательных чертах.
– Да ладно тебе, Нико! Любой был бы только рад такому аристократическому самодуру в истории своего рода! Ты должен гордиться этим!
– В любом случае, думаю, теперь уже отступать слишком поздно, – вздохнул он.
– Вот именно! После того как я вложила в этот проект столько сил и времени, тебе, Нико, даже думать об этом не стоило бы. Мне нужно, чтобы ты меня поддерживал! – Голос ее звучал обиженно.
Он должен был признать, что над этим проектом она работала круглосуточно. Он знал свою жену: если она что-то решила, то отдавалась этому полностью. Она раскопала копию материалов расследования убийства Чарльза и скрупулезно изучила их, чтобы максимально достоверно отразить это в фильме. Она подняла все газетные статьи не только об этом преступлении, но также и о той жестокой войне за землю, которую лорд Чарльз вел с крестьянами-арендаторами.
Он улыбнулся:
– Прости. Разумеется, я поддерживаю тебя и если кем-то и горжусь, то только тобой – за то, что ты без устали трудишься над тем, во что веришь.
– Спасибо тебе, Нико, – улыбнулась она ему в ответ. – Пойдем-ка спать – завтра предстоит новый съемочный день, и вставать придется рано.
Кейт шла через зал для танцев в Армстронг-хаусе и говорила, обращаясь к снимавшей ее камере:
– Этот бальный зал Армстронг-хауса стал свидетелем множества экстравагантных приемов. Армстронги славились тем, что были щедрыми и гостеприимными хозяевами, и, будучи одним из самых знатных родов ирландского дворянства, проживавших в так называемых Больших домах, были достаточно обеспеченными, чтобы поддерживать присущий им стиль жизни. Источником их благосостояния было несколько тысяч акров окрестных земель, которые сдавались в аренду крестьянам-фермерам, чей образ жизни резко контрастировал с жизнью хозяев.
Именно испорченные отношения между арендаторами и лордом Чарльзом стали причиной настоящей войны за землю, приведшей в конце концов к покушению на Чарльза. Согласно материалам официального расследования, с обеих сторон имело место множество проявлений враждебности и агрессии. Главной свидетельницей этого расследования была мать Чарльза, леди Маргарет Армстронг. В то время леди Маргарет жила в Хантерс-Фарм, вдовьем доме, расположенном у дороги неподалеку от главного въезда в поместье Армстронг-хаус. Леди Маргарет засвидетельствовала, что в ночь на восьмое декабря тысяча девятьсот третьего года она услышала звук выстрела. Встревожившись, она открыла парадную дверь и, по ее словам, увидела крестьянина, пробегавшего с ружьем мимо ее дома со стороны места преступления.
Подозрение тогда пало на арендатора по имени Джо Макграта, которого незадолго до этого за неуплату аренды прогнали с его участка. Макграт, известный полиции своим несдержанным нравом и склонностью к насилию, прилюдно угрожал убить Чарльза за его жестокость. Позднее леди Маргарет по фотографии, предоставленной полицией, опознала в Макграте человека, бежавшего с ружьем мимо ее дома. Полиция тщательно искала Макграта, но тот, не дожидаясь, пока его задержат и допросят, покинул Ирландию и уехал в Америку, где, предположительно, исчез в одном из переполненных гетто Нью-Йорка или Бостона. Его так никогда и не нашли.
– Стоп камера, снято! – сказал режиссер. – Отлично, Кейт!
Кейт была рада, что съемки на сегодня закончены. Ее приятель в пресс-службе полиции сработал отлично и действительно обнаружил дело об убийстве Чарльза. Папку с документами он передал Кейт еще утром, и весь день она находилась в предвкушении того, как вечером все внимательно перечитает и попытается разобраться в тайне того, почему лошадь Чарльза не убежала с места преступления, как того следовало бы ожидать.
Помахав на прощанье Брайану и остальным членам съемочной группы, она прошла через холл и спустилась по ступенькам на кухню, где Нико приготовил для них ужин.
Они сидели за кухонным островом, ели спагетти карбонара и обсуждали события съемочного дня.
– Из-за того что в доме во время съемок было полно посторонних людей, мне за весь день так и не удалось поработать, – пожаловался Нико, когда они закончили есть. – Поэтому я постараюсь наверстать упущенное сейчас, когда наконец тут стало поспокойнее!
– Тогда оставляю тебя наедине с твоей чертежной доской, – ответила она, расставляя тарелки в посудомоечной машине.
– А я оставляю тебя наедине с материалами следствия!
Нико ушел в библиотеку, а Кейт отправилась в гостиную, где включила музыку и налила себе бокал вина. Взяв с буфета полицейскую папку, она поудобнее устроилась на диване, приготовившись к захватывающему чтению. Рапорты, естественно, были написаны от руки, и ей приходилось внимательно расшифровывать почерк. И тут вдруг она наткнулась на черно-белую фотографию. Сверху на ней было написано: «Утро 9 декабря 1903 года – место преступления, покушение на лорда Чарльза Армстронга».
