Седьмое корыто, которое восьмое - Ёлки - на взлёт!

Над Белоельем трясла серыми облаками поздняя осень, а Скупыш чапал по дороге. Связь в общем не особо прослеживается, потому как грызь чапал бы по ней и весной, и летом с тем же успехом. Тем не менее, в воздухе чувствовался запах мокрых облетевших листьев и морозная свежесть приближающейся зимы, что заставляло вспушаться. Сырость травы и воздуха привела к намоканию нижней части хвоста, но Скупыша это не особенно грызло, если не цокнуть, что вообще не грызло. Грызь полными ушами кормился видом родных мест, отчего был чрезвычайно доволен. Эта дорога, не особо разъезженная колея среди леса разной густоты и высоты, была эквивалентом того, что в иных местах называют улицей. Лишь едва заметные тропинки вглубь листвы показывали, что там окопались пуховичные звери.

Скупыш раздумывал над тем, что вероятно, в докосмическую эпоху признаков возни зверей было куда как больше - нужны были массивные перевозки и производство, а это всё за ёлку не спрячешь. Теперь же, куда ни слухни, лес оставался плотным, как ему и полагается, и располагал к мотанию ушами. Слушая отсюда, трудно было представить, что во многих избушках, зарытых под насыпи с травой, стоят числовые машины, управляя автоматизированными заводами по системе, а на орбите планеты косяками ходят огромные Ёлки, универсальные бельчачьи корабли. А они ходили, и только облачность мешала услышать какую-нибудь из Ёлок непосредственно, подсвеченную солнцем.

Грызь то и дело лез с дороги в кусты за замеченным грибом, так что набил уже порядочный мешок. Он без зазрения совести слопал бы продукт и в одну морду, но теперь можно было рассчитывать, помимо родичей, сразу на двух идеальных грызуних. Воспоминание о данном факте заставило Скупыша пожмуриться и сделать хватательные движения лапами. При этом, правда, он уронил корзинку и пакет с грибами, но всё равно. Пожалуй, только теперь он полностью прочувствовал, что весьма в пух ненадолго удалиться от согрызяек, чтобы потом с большей обоюдопушностью приблизиться снова. Ближе к хвосту, так цокнуть. Урггххх, к какому хвосту... грызь утёр выступившие слюни, и вернулся к ослушиванию вокруг.

Родной околоток на самом деле не имел какого-либо изобилия, обычные перелески средней полосы, неглубокие овраги и пологие холмы - но этого с лихвой хватало! Вышедшие из-под пушистых хвойных веток звери обладали достаточной Дурью, чтобы успевать за всеми делами в своём Мире, а также дуть в паруса всей галактики. Подули неслабо, заметил Скупыш, и захихикал от смешаных чувств годования, свершившейся Жадности и злорадства в отношении очередных горе-завоевателей. Когда лапы слегка уставали идти, грызь сворачивал к ближайшему чурбаку, врытому возле дороги... дело в том, что свежие деревья никто не пилил, а упавшие утилизировали, так что для замены пеньков врывали чурбаки. Усевшись на чурбак, Скупыш включал комм, прослушать последние обновления на тактик-экране и по обсуждениям.

Поскольку в поход собирались обе белоельские Ёлки, в обсуждениях принимали участие как команды оных, так и вообще все кому не лень, вплане профильтровать базары на предмет косяков и подбросить идей. Вслуху последних событий, всколыхнувших пух, лень было почти никому, так что цоканье имело частоту более девяти тысяч единиц. Скупыш пока не лез, потому как справлялись без него, но регулярно производил разбрылы на тему.

Сам грызь сидел на деревяшке среди низкого смешанного леска, и из серых туч сыпались первые снежинки, мотыляя боками по хвое и оставшимся листьям, а комм показывал ему вещи куда как более далёкие. На верфи возле Веточки - луны Колонтопа - стояли под технологическими операциями все три искомых хвойных дерева - "Зимний Вой" и "Зимний Лёд" от Белоелья, и "Избыток Избытков" от центрального космофлота планеты. Там же доделывали самоходное суперорудие, прозванное "крапивой". По основному стратегичному замыслу Ёлки стыковались в лесок, в середину которого помещали пушку - так она оказывалась защищённой и имела поддержку для работы. Сборный корабль такого состава уже не боялся кригсовых чернокрабов, так как мог отражать удары полутора штук, и убивал их с пятикратной дистанции.

Технические детали были полностью ясны, в частности Скупыш тешился, что флот будет иметь стопроцентную по мощности разведку, со всеми доступными средствами. Стратегический песок также чистился: предполагалосиха, что флот отправится поддерживать штурмовые группы для уничтожения вражеских звёздных крепостей, какие они успели построить в малоосвоеных районах ядра галактики. Как показывала практика, надеяться на то, что группа доберётся именно туда, не получив надобности отклоняться от маршрута, почти не приходилось - поэтому на каждый рубеж шло избыточное количество Ёлок, дабы в конце оказалось достаточно.

Кроме того, существовали и побочные цели, каковые следовало подцеплять: в ядре завелись неизвестные ранее плазмокристаллы, растущие в недрах звёзд и затем вылетающие оттуда под действием магнитных полей. Там же наблюдалосиха нашествие "цыклонов", автоматических самовоспроизводимых кораблей крайне заморочной и непривычной технологии. При этом не было никаких данных о прямой связи кригсов с этими явлениями, разве что, цыклоны почти не нападали на их корабли... с другой стороны, они не нападали ни на какие корабли, стоило тем сбросить мощность двигателей ниже определённого порога. На резонный вопрос, как подцеплять это погрызище, стратегический отдел отвечал, что мол на месте разберёмся - потому как не имелосиха другого выбора.

Погоды тем временем довольно быстро сменились на завывание прохладных ветров, несущих влагу, а на небе начали клубцеваться сине-серые тучи, обещая усиление осадков. Помотав ушами, грызь немного ускорил ход, срезал путь через лесок по тропинке, перешёл по деревянным мостикам три ручья, весело журчавших среди желтеющей травы, и ныкнулся к изгороди собственного гнезда. Как оно часто бывало, калитка тут была слишком сильно фортифицирована от куриц и собак, так что без надобности оную не открывали, а вытягивали за верёвку лестницу из-за забора. Сам забор, как оно всегда и бывает у грызей, представлял из себя натыканные как попало обрезки труб и бетоных балок, обросшие плотным колючим кустарником - такую стенку не возьмёт и стадо кабанов.

Перелезши внутрь огорода со своим хвостом и мешками грибов, Скупыш засуетился подтащить воды от бака к гнезду, пока не разошёлся дождь. Эта возня замечательно напоминала те тысячи раз, когда он спешил убрать сушилки из-под начинающихся дождей, так что грызь довольно хихикал, таская вёдра и плескаясь водой. Какому-либо другому зверю, не пуховичному, наверняка показалосиха бы, что земля холодная, воздух сырой, а ветер черезчур сильный - но зверь был пуховичный, так что показалось ему как раз наоборот. Босые лапы всю дорогу привыкли к прохладе земли, нос - к изменениям влажности, а пух защищал от ветра. На самом деле, если грызь закрывался хвостом с той стороны, откуда дуло, тушка вообще не ощущала ветра.

Скупыш с полными ушами счастья слушал, как каркают вороны, бултыхаясь в потоках воздуха, хрипло гавкает волк, а где-то вдалеке визжит кабан. Через плотную изгородь поверху летели волны жёлтых листьев и мелких травинок, а ветки почти не гнулись, освободившись от листвы. Оторванные от общего облачного ковра куски летели, чуть не кувыркаясь, задевая за самые высокие ёлки, и казалосиха, падали на землю. Годование было дополнено той фактой, что что скрипнула лесенка, опускаясь через забор, и с неё ловко спрыгнула Индуктриса. Грызь умилился, какая она рыженькая и пушистая, и неслушая на свой возраст, совсем не теряющая бодрости пуха - кажется, даже приобретающая. Ветер развивал рыжие волосы грызунихи и наушные кисточки повышенной мягкости, так что Скупыш сам не заметил, как сгрёб её в охапку и лизнул в нос.