– Да, это известно, – заметил граф. – Кто на этот раз?

– Принц Кадратца Станислав. Это небольшое, но важное место между Герцеговиной и Албанией. Сейчас, когда Россия наседает на них, они надеются, что королева найдет ему невесту, как делала уже много раз.

– Не зря же ее величество называют «европейской свахой», – вставил граф.

Заметив его улыбку, герцог промолвил:

– Ты бы не улыбался, дружище, если бы знал, что придумала королева на этот раз. Тебе известно, что ее прабабушка была связана с твоим родом?

– Боже правый! Это было давным-давно, и мы никогда не кичились своей связью с королевской семьей.

– К сожалению для тебя и Лавины, королева теперь на это рассчитывает.

– Лавина?!

При упоминании о любимой дочери улыбка слетела с уст графа, а взгляд наполнился тревогой.

– Только не говори, что ее величество задумала отдать Лавину в жены принцу Станиславу.

– Решение уже принято. Но вчера я слышал и недовольные голоса. Кое-кто из присутствовавших встречался с принцем, и мнения о нем они очень невысокого. Он выпивоха, бабник и, говорят, любитель распускать руки. Но ее величество никого не слушает и стоит на своем. Ты же знаешь, какой непреклонной может быть королева. Если она что-то приказывает, нужно исполнять. А не исполнишь – потеряешь место при дворе, и жизнь твоя превратится в сущий ад. Кое-кто пытался ей противостоять, теперь эти люди изгои.

– Какой ужас! – простонал граф, хватаясь за голову. – Что же делать? Ради всего святого, Бертрам, посоветуй, как уберечь дочь? Я не хочу, чтобы она вышла за этого страшного человека, не хочу, чтобы ее увезли в страну, которой со дня на день грозит вторжение!

– Да, да, – сочувствующим тоном промолвил герцог. – Я бы тоже не хотел, чтобы такое случилось с кем-то из моих родных. Я пришел предупредить, что тебя вызовут в Виндзорский замок. Ее величество хочет сама тебе об этом сказать.

– Черт возьми, Бертрам, что делать? – вскричал граф.

– Я вижу два выхода. Во-первых, вы можете бежать из страны. Хотя она, скорее всего, пошлет за вами корабль и вернет вас обратно. Или ты можешь каким-то образом выдать дочь замуж до того, как получишь королевский указ.

– Да как же мне это сделать? – удивился граф. – Лавина уже отвергла чуть ли не каждого достойного джентльмена в Лондоне. Мы не вправе к ним возвращаться!

– Есть один человек, который может вам помочь, если согласится, конечно. Это маркиз Элсвик. Если выяснится, что Лавина уже помолвлена, королева не станет требовать разрыва помолвки.

Граф недоуменно воззрился на друга.

– Ты предлагаешь выдать Лавину за Элсвика?! – сказал он. – За этого холодного неприятного мужчину, лишенного даже капли человеческой доброты?

– Конечно же, я не предлагаю их женить. Хватит и помолвки. Потом, когда королева найдет кого-нибудь другого или отправит принца восвояси, помолвку можно будет расторгнуть.

– Ушам своим не верю! – воскликнул граф. – Друг мой, знаю, ты хочешь помочь, и я благодарен тебе за предупреждение, но ты, верно, спятил, если вспомнил об Элсвике! Ты же знаешь, что после того случая он и слышать не хочет ни о каком браке или помолвке!

– Знаю, невеста сбежала от него прямо из церкви, – кивнул Брэдуэлл. – Но это было давно.

– Но он-то этого не забыл, – сказал граф. – Он презирает женщин. Его загородный дом находится в какой-то миле от моего, и всем известно, что маркиз ни за что не приведет туда женщину.

– И все же для вас он подходит как нельзя лучше, – возразил герцог. – Да, он, как ты говоришь, скряга, грубый бирюк, которому наплевать на свет и даже на королеву, как мне порой кажется. Но нам это выгодно. Вот подумай: он не боится ее прогневать и, значит, может пойти на это, если его упросить. К тому же он не будет нести высокопарный вздор о том, какая для Лавины честь выйти за принца. На принцев ему наплевать так же, как на королев.

– И ты думаешь, Элсвик согласится?

– Маловероятно, – откровенно признался Брэдуэлл, – но я больше не вижу никого, кто мог бы сейчас помочь.

– Я хочу одного, – сердито промолвил граф. – Чтобы моя дочь была счастлива. Я люблю ее, она – мой единственный ребенок. Может ли она быть счастлива, если ей придется жить в этом варварском месте с мужчиной, имеющим такую репутацию?

– Знаю, – кивнул его друг. – Но ты должен понимать, что ее величество сейчас находится в весьма затруднительном положении. По дипломатическим причинам она не может просто взять и отказать принцу без веских оснований.

– Мне нужно подумать, – сказал граф. – К счастью, у меня есть время до завтра.

– Это почему?

– Завтра мне нужно быть в Виндзорском замке. Думаю, королева подождет.

– Я бы на твоем месте не стал на это рассчитывать. Дело не терпит отлагательств. Она может уже сегодня прислать за тобой. Знаешь, тебе, можно сказать, повезло, что то письмо принесли ей, когда тебя не было во дворце. Если бы ты был там, она бы за тебя сразу взялась.

– Боже мой, а ведь ты прав, Бертрам! Нужно ехать немедленно.

И граф ринулся через всю комнату к камину, рядом с которым висел шнурок звонка.

Дворецкий появился почти мгновенно.

– Вы звонили, милорд?

– Ее светлость и я отправляемся в загородный дом. Немедленно, – сказал граф. – Сообщите ей об этом, пожалуйста, и распорядитесь, чтобы была готова карета с самыми быстрыми лошадьми.

Дворецкий несколько удивился непривычно резкому тону хозяина, но сказал только:

– Слушаюсь, милорд, – и вышел из комнаты.

– Прекрасно, – сказал герцог. – Но этого недостаточно. Благодари Бога, что Элсвик живет в нескольких милях от вас. Ты можешь поехать за город к себе и сразу же обратиться к нему. Спроси у него, не согласится ли он обручиться с твоей дочерью или не знает ли какого-нибудь другого достойного джентльмена, который мог бы помочь… Постой! А как же герцог Аилтон?

– Ему она уже отказала, – простонал граф. – Он страшно обиделся. Теперь хочет окрутить какую-то богатую американскую наследницу.

– У тебя очень мало времени, – с тревогой в голосе напомнил Брэдуэлл. – Мы все знаем, что ее величество требует исполнения своих желаний немедленно. А еще лучше заранее!

Герцог улыбнулся, но граф шутки не оценил, ибо был очень взволнован. Подойдя к письменному столу, он сгреб еще не распечатанные конверты и сунул в карман.

Потом он заметил письмо из Шотландии, на которое собирался ответить, когда на его голову свалилось это несчастье, и тоже положил его в карман. Двигался он будто во сне.

– А вдруг Элсвик откажется? – наконец произнес он. – Должен быть еще кто-нибудь. Я буду умолять… на коленях… ради дочери.

– Я больше никого не знаю, – прямо заявил герцог. – Тебе не хуже моего известно, как все лебезят перед ее величеством. Мало кто из тех, кого мы считаем друзьями, станет помогать нам в таком положении. И кроме того, нам нужен человек, имеющий такой же вес в обществе, как маркиз, иначе ее величество попросту настоит на отмене помолвки.

Открылась дверь, и дворецкий объявил:

– Карета будет готова через полчаса, милорд. Леди Лавине я сообщил, она собирается.

Когда дворецкий закрыл за собой дверь, герцог встал с дивана и сказал:

– Я бы хотел еще чем-нибудь тебе помочь, Эдвард, ведь ты всегда был мне добрым другом, но – увы! – ничего лучше помолвки с Элсвиком предложить не могу.

– Черт возьми! – воскликнул граф. – Никто не заставит мою дочь пойти на это! После того как я потерял жену, она – все, что у меня осталось.

Тут дверь отворилась и в комнату вошла леди Лавина.

Это была милая девушка высокого роста, в утонченных чертах лица которой чувствовались сила и твердость характера. Огромные голубые глаза могли не только светиться теплом, но и гореть гневом, а в споре она за словом в карман не лезла.

Одних мужчин отпугивал ее характер, другие видели в нем особую прелесть.

Герцогу показалось, что выглядела она даже прелестнее, чем при прошлой встрече.

Длинные волосы ее блестели от солнечного света, проникавшего в комнату через окна; она подняла миловидное лицо, поцеловала отца и спросила: