- Я думал о вас в плане интимных отношений с тех пор, как вы предложили это, - сказал Ганнибал низким, успокаивающим тоном, и Уилл невольно расслабился, прикрыв глаза. - Я думал о том, что заставило вас это сделать. Как вы рассматриваете ситуацию.

- Ииии? - Уилл всхлипнул и закусил губу, ощущая невероятно интимное прикосновение.

- И я пришел к выводу, что вы гораздо более одиноки, чем я думал, - проговорил Ганнибал неторопливо, лаская его в такт собственной речи, - я никогда не был женат и не имел продолжительных отношений, но при этом я никогда не чувствовал себя одиноким.

- П-почему?

- Потому что мне всегда было достаточно себя. Мне никогда не скучно с собой. Я думал, что вы - такой же как я.

Уилл коротко улыбнулся, весь настороженный, пальцы его сжались в кулаки.

- Вы тоже во мне ошибались, Ганнибал, - проговорил он, жмуря глаза и так сладко выговаривая его имя, что Ганнибал был готов ласкать его до вечера, пока солнце не скроется за горизонтом, - вы оценивали меня по себе, и я делал то же самое. А по себе людей не судят.

- Вы правы, - согласился Ганнибал, добавил еще смазки, позволяя Уиллу принять сразу два пальца, - я надеюсь, вам не больно?

- Терпимо, - сморгнул Уилл, сводя плечи, и потянулся к нему ближе, - и да, одновременно мне очень приятно, доктор…

- Можете звать меня по имени.

- Хорошо, Ганнибал… Это так непривычно, - Уилл вновь зажмурился, целуя его в краешек рта, вначале неуверенно, но потом все активнее, вталкиваясь языком в губы, будто компенсируя то, что происходило меж его ног. Ганнибал отвечал на жесткие, прерывистые поцелуи, представляя себе собственные пальцы, исчезающие в его теле. Ему хотелось понаблюдать за процессом, не только почувствовать, но и увидеть его податливость и беззащитность, но отсутствие акцента на физиологической стороне вопроса имело свои плюсы - Уилл почти перестал зажиматься, теплым, мерцающим покрывалом меж ними возникла близость, бесконечно глубокая в этот момент. Ганнибал сглотнул, мысленно выбирая подходящую музыку, совпадающую с ритмом вздохов Уилла, и сам не заметил, как вновь оказался сверху, оглаживая его прохладные бедра, развел их шире. Выбор для первого раза был насквозь неудачный для Уилла, зато Ганнибал мог любоваться его лицом в этот момент, видеть все – и с силой сжатые побелевшие губы, чтоб не кричать, и намокшие ресницы, и лихорадочный румянец на его прекрасном лице. Уилла следовало бы подготовить тщательнее, чтоб им обоим было проще, но Ганнибал не хотел терпеть, аккуратно перекусив проводки самоконтроля. Это была самая подходящая минута, чтоб побыть самим собой, окунуться в блаженство, пусть даже Уилл вздыхал часто и растерянно, упираясь ладонями в его плечи. Влажные, вьющиеся прядки налипли на лоб, щеки поблескивали от непрошенных слез, будто масло, удивительным образом выступившее на иконе.

- Больно? - хрипло спросил Ганнибал, прекрасно зная ответ, и Уилл не подвел. Облизнувшись коротко, он кивнул и пробормотал:

- Н-немного.

- Надо потерпеть… - прошептал Ганнибал в ответ, прижался губами к соленой от слез щеке, уговаривая Уилла быть славным, послушным, покорным для него, сейчас его жертвенность была невыносимо прекрасной. Ведь Уилл сам захотел, сам попросил и теперь уже не мог отказаться от удовольствия, щедро пропитанного горькой болью.

Уилл, не умея читать мыслей и не догадываясь о них, кусал губу и послушно стискивал бедрами, его талию, позволяя делать все, что заблагорассудится, но не мог выдержать заданный темп.

- Слишком… глубоко… - прошептал он, не в силах выдержать, и это была очень, очень долгая секунда, чтоб суметь не позволить себе кончить раньше времени.

- Тссс… – с трудом смог ответить Ганнибал, а после добавил, - на живот, пожалуйста.

И, чуть отстранившись, он едва сдержался, наблюдая за Уиллом, который послушно перевернулся, предельно искренний и открытый для него сейчас. Подтолкнув под него подушку, Ганнибал бережно и неторопливо вошел в него снова – бережно, чтоб выдержать предвкушение оргазма, сдавившее горло. Это был его Уилл, его вещь, его игрушка, его профайлер, и Ганнибал накрыл его собой, стиснул его запястья, крепко, будто желал раздробить кости, оставив Уиллу лишь возможность стонать и вздрагивать под ним.

Уилл только лишь изумленно вздыхал, чувствуя его особенно глубоко в себе, и с каждым таким вздохом становилось все труднее и труднее удержаться от развязки. Пальцы Уилла, теплые, сильные, переплелись с его, чтоб стать еще ближе, еще теснее, и невозможно было вздохнуть в этот момент, невозможно не признать его существования.

Уилл.

- Уилл… - имя коротко выскользнуло изо рта, прозрачное, гладкое и округлое, словно хрустальная сфера, как искусственное глазное яблоко, безупречно красивое и ненастоящее. Тот почувствовал его оргазм и шумно, прерывисто выдохнул, вжимаясь лицом в подушки.

Через несколько очень долгих мгновений Ганнибал вновь лег напротив него и поцеловал в распотелый лоб. Он чувствовал себя предельно удовлетворенным, настолько, что не хотел даже двигаться, даже думать, предпочитая пребывать в теплом, сыром посткоитальном вакууме.

Уилл молчал, не реагируя, ничего не говорил, и через несколько минут Ганнибал вновь прикоснулся губами к его лицу.

- Спасибо, Уилл, - не вытерпел он и поблагодарил его, - мне было очень хорошо с вами. А вам?

- Если честно… - выдохнул тот, скользя взглядом по его лицу, словно омывая морской водой, - в какой-то момент я спросил себя, действительно ли я этого хотел.

- Вам было больно?

- Да. И я говорил об этом, - Уилл нахмурился, вновь кусая свою ни в чем неповинную губу, и Ганнибал поспешил утешить его.

- В первый раз всегда так, - сказал он тихо, чуть воркующим тоном, подтянул Уилла на себя и принялся успокаивающе водить ладонью по его плечам и спине, пока не почувствовал, что тот расслабился и вздыхает часто.

- Доктор…

- Ганнибал.

- Ганнибал, вы… вот почему вы такой? – спросил Уилл и вытянулся, чтоб посмотреть ему в глаза, - вы всегда спокойный, как теплое море, но иногда у меня от вас мурашки по коже.

- Я вас напугал? – спросил тот заботливо, стискивая и разминая его плечи.

- Да вы осатанели просто! – возмущенно выдохнул Уилл, позволив эмоциям выйти наружу. – Нет, вы не слишком грубо со мной обошлись, и я, в общем-то, догадывался, что все будет не так радужно, как я представлял себе, вы были аккуратны, но у вас был такой взгляд!..

- Какой? – хмыкнул тот, слишком сытый и довольный, чтоб обижаться на это.

- Как будто вы… будто вы желаете мне зла, - нервно сглотнул Уилл, - ну или сожрать меня собираетесь, я не знаю.

Ганнибал улыбнулся и поцеловал его в макушку, замер, доверху наполненный нежностью:

- Вам показалось, Уилл. Вы с самого начала были напуганы и взволнованы, и я знаю, что вы любите видеть кошмары там, где их нет.

- Ох, возможно, - не стал спорить тот, улегся головой ему на грудь и замолчал, невесело вздыхая, и Ганнибал проникся его горем. Неудивительно, что Уилл загрустил, он явно ожидал от близости большего, а получил так мало. Ганнибал провел кончиками пальцев по его животу, коснулся его бедер, сведенных вместе и чуть липких от спермы меж них. Его чудесный, дорогой Уилл чувствовал себя обманутым, оскорбленным и использованным, а ведь все вокруг только и делали, что использовали его. Ганнибал не мог позволить Уиллу замкнуться в себе, кусать его холодный панцирь было вполовину не так интересно, как вцепляться зубами в нежное, слабое мясо.

- Вы должны были больше доверять мне, - укоряющим тоном произнес Ганнибал, начиная ласкать его так медленно, бережно и деликатно, как никто никогда не ласкал, - вы нервничаете, сжимаетесь и забываете дышать. Так нельзя. Вы должны были целиком и полностью отпустить все ваши тревоги.