– Да, – подтвердила Аня. – У Дмитрия Львовича закончились деньги на счету, и я ему одолжила свой мобильник. – Она выразительно посмотрела на Быкова. – Вы ведь Дмитрий Львович?

– Да, – сказал он. – А вы Анна, верно? Отважная велосипедистка. Осторожнее катайтесь, ладно? В городе такое интенсивное движение…

– А вы не будьте таким рассеянным, – парировала она. – В наше время нельзя без связи. А вдруг что-то случится? Хорошо, что я вас через стекло увидела. А если бы нет?

– Еще раз благодарю, – церемонно произнес Быков.

– Еще раз пожалуйста, – кивнула Аня. – Дедушка, садись за стол. Я приготовлю кофе, а Дмитрий Львович пока объяснит, о чем он хотел со мной побеседовать. Полагаю, разговор пойдет о дедушке. Он в последнее время такой загадочный и непривычно суетливый. Следовательно, замыслил какую-то авантюру. – Она холодно улыбнулась. – Предупреждаю сразу: я не одобряю дедушкиных авантюр.

Балтер заерзал, бросая на союзника взгляды, читающиеся как «SOS! SOS! SOS!».

– Никаких авантюр, – произнес Быков, стараясь выглядеть более уверенным, чем был на самом деле. – У нас серьезный проект.

– У вас? Проект?

Аня уставилась на гостя так, словно он сморозил невероятную глупость. Быков сделал паузу, давая ей возможность налить кофе, взял предложенную чашку и принялся размешивать в ней сахар. Профессор занялся тем же. Его ложечка издавала тревожный набатный перезвон.

Аня посмотрела на него и перевела взгляд на Быкова. Волосы, взмокшие под шлемом, торчали как попало, делая ее похожей на юного сорванца. Но лицо и особенно его выражение, несомненно, принадлежали взрослой и весьма привлекательной девушке лет двадцати. Быков совершенно не помнил ее маленькой – повзрослевшая Аня была для него незнакомкой. Загорелая, спортивная, восхитительно молодая. Прямой нос с десятком веснушек придавал ей особую миловидность. Короткая прическа подразумевала что-то озорное, но, как успел понять Быков, это было обманчивое впечатление.

– Видите ли, Анна, – начал он преувеличенно деловым тоном, – я профессиональный фотограф. Одно уважаемое американское издание направляет меня в командировку в Австралию. И я обратился к вашему деду, – он кивнул на притихшего Балтера, – с предложением сопровождать меня в этом путешествии.

Брови Ани дернулись. Чуть заметно. Надо полагать, таким образом она выразила степень своей заинтересованности.

– Поясните, пожалуйста, что будет делать мой дедушка в Австралии, – вежливо попросила она.

– По большей части отдыхать, – так же вежливо ответил Быков. – Любоваться видами, знакомиться с достопримечательностями…

– И гоняться за своим буньипом, – продолжила Аня. – Не делайте удивленное лицо, Дмитрий Львович! Я, как только услышала об Австралии, сразу смекнула, что к чему. Дедушка мне все уши прожужжал этим буньипом. Он им просто бредит.

– Зачем же так категорично, Аннушка? – попытался обидеться Балтер. – Наука – это не бред. Смею предположить, что в настоящее время я имею честь быть одним из главных экспертов по буньипам. И моя миссия заключается в том, чтобы доказать их реальность.

– А моя миссия, – отрезала Аня, – состоит в том, чтобы заботиться о тебе. Какая Австралия, дедушка? Ты в прошлом месяце на дачу поехал и воспаление легких схватил. А как ногу в метро подвернул, помнишь? А как тебе искра в глаз попала, когда вы с Синицким у камина сидели? Нет, давай уж без путешествий, пожалуйста. Никуда я тебя не отпущу. За тобой глаз да глаз нужен.

– Я присмотрю за Михаилом Иосифовичем, – пообещал Быков, деликатно поднеся чашку к губам.

Аня иронически улыбнулась.

– Представляю, что это будет! Вы, кстати, не очень ушиблись?

– Анна! – воскликнул Балтер. – Не забывайся! И почему Дмитрий Львович должен был ушибиться?

– Поскользнулся, когда выходил из магазина, – пояснила девушка, продолжая усмехаться.

Быков почувствовал, как его шея и лицо начинают словно разогреваться. Ему захотелось отставить чашку, встать и распрощаться. Не было никакого желания продолжать общение со вздорной девчонкой, которая даже не удосужилась переодеться и вымыть руки, прежде чем сесть за стол. С какой стати она разговаривает со взрослым мужчиной таким тоном? Кем она себя возомнила? Спасительницей Быкова? Разве он без нее не справился бы?

«Нет, – бесстрастно констатировал внутренний голос. – Не справился бы».

Это помогло Быкову проявить выдержку. Несколько минут он расписывал Ане прелести Австралии, утверждая, что там безопаснее, чем на садовом участке. Потом заверил ее, что опекунов у Михаила Иосифовича будет двое.

– С нами поедет еще один человек, – объяснил он. – Молодой парень, мой племянник. Ловкий, проворный. Не чета мне.

– Вы с ним заговоритесь, а о дедушке забудете, – ответила Аня, качая головой. – Нет, нет, не просите. Это исключено.

– Аннушка! – занервничал Балтер. – Позволь мне самому решать…

– Не позволю! – отрезала она.

Балтер и Быков поочередно соревновались в умении подбирать аргументы и облекать их в убедительные, правильно построенные фразы, но все безрезультатно. Аня лишь мотала головой, хмуря красивые брови.

Выдохшись, Быков откинулся на спинку стула. «Что ж, может, оно и к лучшему, – философски рассуждал он. – Старик был бы обузой. Теперь он останется дома, но не затаит на меня обиды, потому что видел, как я за него сражался. Как говорится, баба с воза – кобыле легче».

Но облегчения Быков не испытывал: он был свидетелем того, как рушится мечта. Будь профессор хотя бы лет на пять моложе, можно было бы надеяться, что ему представится другой случай, но Балтер находился в весьма преклонном возрасте. Еще не дряхлый, но уже старый. И поделать с этим ничего нельзя.

Быков покосился на профессора. Тот сидел понурый и совершенно несчастный. Он не мог пойти против воли внучки не потому, что боялся ее, а потому, что не хотел обидеть. Он любил эту девчонку с мальчишескими вихрами и редкими веснушками. Она заменяла ему всех, кто прежде был рядом: родителей, жену, детей. Но любовь к внучке не смягчала горечь поражения. За́мок на песке рухнул. Надежда лопнула, как мыльный пузырь.

Быков посмотрел на Аню и сказал:

– Михаилу Иосифовичу очень важно попасть в Австралию.

– А мне очень важно, чтобы Михаил Иосифович вовремя питался и принимал лекарства. Он же все забывает! – В голосе девушки зазвенели слезы. – Путает и забывает. А еще постоянно теряется…

– Анна! – загремел Балтер.

– Да, теряется, – продолжала она, нисколько не испугавшись грозного окрика. – Он как ребенок. Вы бы отпустили в Австралию своего ребенка с незнакомым дядей?

– У меня нет детей, – покаялся Быков.

– Меня это не касается, – отрезала Аня. – Поймите, нельзя дедушке ехать. Он и свои дела не сделает, и вам мешать будет.

– Анна! – повторил Балтер, но уже не грозно, а жалко.

– Есть вариант, – заявил Быков, у которого словно крылья выросли за спиной, как это бывает, когда неожиданно осенит и неразрешимая, казалось бы, задача решается.

– Какой? – спросила Аня недоверчиво.

– Вы поедете с нами.

– Что?

– Вы поедете с нами, – повторил Быков. – У вас ведь сейчас каникулы? В таком случае ничто не мешает вам присоединиться к нашей компании.

Но Аня только покачала головой.

– Боюсь, ваше предложение неприемлемо. Сколько стоит билет до Австралии? Тысячу долларов? Две?

Быков поспешил заверить ее:

– Расходы оплачивает американская сторона.

– Чьи? – спросила Аня.

– Экспедиционные, – уклончиво ответил Быков.

– Не понимаю. Вы фотограф? Тогда при чем тут мы с дедушкой?

Нужно было срочно что-то соврать, а для Быкова это было труднее, чем решиться продать «мазду» и оплатить путешествие еще двух человек.

– Фотографу моего ранга полагаются ассистенты, – пробормотал он, рассеянно передвигая с места на место то чашку, то ложку, то тарелку с печеньем. – В одиночку не всегда получается. Переноска аппаратуры, бронирование отелей, пятое-десятое…