Ему казалось, что он проделал это незаметно, но мать проследила за его движением и поощрительно улыбнулась.

– Он обитает в болотах, ручьях, руслах рек и в любых других водоемах, – начал рассказывать Балтер. – В описаниях очевидцев, как правило, присутствуют ласты, конский хвост и клыки, подобные моржовым. Возможно, буньип является потомком гигантского дипротодона, вымершего около пятидесяти тысяч лет назад. И разумеется, это никакой не утконос, как полагают дилетанты и проходимцы от науки. В тех местах, где хоть раз прозвучал рев буньипа, аборигены не подпускают к воде детей и женщин. Они не сомневаются в его реальности…

Неоднократное упоминание аборигенов, а также сиднейской газеты навело Быкова на мысль, что таинственный зверь живет в Австралии, а это, в свою очередь, означало, что профессор Балтер появился в их доме не случайно. К тому же он упомянул о неком неотложном деле.

Быков покосился на мать, но она – в который раз за сегодняшний вечер – поспешила спрятать глаза. Подозрения переросли в уверенность. Днем Быков не выдержал и рассказал матери о предстоящей поездке. По всей видимости, она тоже не выдержала и похвасталась Михаилу Иосифовичу. Этим и объяснялся его неожиданный визит. Неужели старик полагает, что Быков забросит свои дела и станет рыскать по Австралии в поисках тамошнего чуда-юда?

В подтверждение этого Балтер приступил к подробному описанию буньипа.

– Если отбросить все случаи, когда люди принимали за буньипов собак или тюленей, – говорил он, – то останется один, почти типовой портрет.

– Моржовые клыки и конский хвост, – вставил Быков, давая понять, что слушает внимательно.

– Главная примета – длинная шея, – сказал Балтер.

– Как у страуса, – предположила Лия Артамоновна.

Профессор неодобрительно посмотрел на нее.

– Скорее, как эласмозавр, – сказал он. – Некоторые очевидцы утверждали, что видели существо сорока метров в длину.

– Господи! – воскликнула Лия Артамоновна. – Михаил, вы ведь не собираетесь приближаться к этой твари?

Быков хотел спросить, что значит это «вы», но не успел.

– Не волнуйся, Лия, – успокоил ее Балтер. – Люди склонны к преувеличениям. У страха глаза велики, помнишь такую поговорку? Это именно тот случай. Лично я полагаю, что максимальные размеры буньипа – три, от силы четыре метра.

Мать Быкова смерила взглядом расстояние от пола до потолка, должно быть пытаясь представить себе существо, о котором шла речь. Образ, возникший в воображении, ее не обрадовал.

– Все равно большой, – сказала она.

– Не маленький, – согласился Балтер. – Однако же и не Змей Горыныч. Это и понятно. Будь он гигантом, ему было бы трудно прятаться и находить себе пропитание.

– Кажется, ты сказал, что он нападает на людей.

– Так считают невежественные аборигены. Они много всякой чепухи напридумывали. Буньипы у них и женщин пожирают, и яйца в гнездах утконосов откладывают… Давайте будем опираться на факты. Ни Джордж Френч Ангус, ни Роберт Бро Смит, ни Гамильтон Юм ничего подобного не писали, хотя посвятили исследованиям не один десяток лет.

Быков, все это время обдумывавший, как бы повежливее отказать профессору, если тот вдруг захочет поручить ему быстренько отыскать буньипа, заговорил:

– Михаил Иосифович, если я правильно понял, буньип обитает в водоемах…

– Совершенно верно, – подтвердил Балтер. – Чаще всего его видели на берегах реки Стоун, а также в районе озер Батерст, Лейк-Джордж и Батхерст. Буньипы, несомненно, водоплавающие животные, однако они прекрасно передвигаются по суше. Мощные передние ласты служат именно для этой цели.

– Как моржи, – пробормотала Лия Артамоновна озабоченно. – Я видела по телевизору. Лежит такая махина неподвижно, а потом вдруг как бросится!

– Я тут, кстати говоря, в Австралию собираюсь, – небрежно обронил Быков, наблюдая за гостем краешком глаза. – Но не на континент. На остров Фрейзер. Он состоит из вулканического песка. Место явно не для буньипов…

– А вот и ошибаешься, Дима, – перебил Балтер, в голосе которого прозвучали торжествующие нотки. – В последнее время буньипы облюбовали именно этот остров. Людей там практически нет, зато множество озер и болот. Идеальная среда обитания для крупных земноводных. Мы поедем туда вместе и проверим. Когда отъезд?

Быков бросил на мать взгляд, который принято называть «испепеляющим», однако он не достиг цели, поскольку она вскочила и принялась спешно убирать со стола.

– Скажите, Михаил Иосифович, вы ведь поэтому пришли? – спросил Быков напрямик. – Потому что узнали, что я еду в Австралию?

– Конечно, – ответил Балтер с видом человека, вынужденного подтверждать очевидные вещи. – Я ведь сразу сказал, что пришел по делу.

– Вам мама рассказала?

Вернувшаяся за чашками Лия Артамоновна мучительно покраснела, но на этот раз не ретировалась, а отважно осталась, чтобы ответить за содеянное.

– Кто же еще? – удивился Балтер. – А разве это государственная тайна? – Он вопросительно взглянул на Лию Артамоновну. – Я не должен был говорить?

– У нас от вас секретов нет, – успокоил его Быков. – Все в порядке.

Мать перевела дух.

Она была такая маленькая, такая худенькая, такая несчастная, что раздражение улетучилось, сменившись теплым чувством любви и нежности. Быков встал, обнял ее и поцеловал в висок.

– Все в порядке, – повторил он специально для нее.

Шмыгнув носом, мать подхватила поднос с посудой и упорхнула.

– Я не могу упустить такую возможность, – пояснил Балтер, когда они остались одни. – Годы мои такие, что откладывать на потом нельзя ничего, даже поход в парикмахерскую. А тут дело всей жизни. Другого шанса не будет.

– Увидеть буньипа? – предположил Быков.

– Оставить след в науке, Дима. В Бога я верю слабо, увы. Но память людская для меня не пустой звук.

В устах кого-то другого это прозвучало бы напыщенно, но у профессора Балтера получилось просто и убедительно. Быков, который еще минуту назад подыскивал вежливую форму отказа, понял, что готов сдаться. Но уступать было нельзя. Ни в коем случае. Михаил Иосифович слишком стар даже для длительных перелетов, не говоря уже о переходах по местности, где, возможно, не ступала нога человека. Еще не дряхлый, но и не полный сил и задора. С таким далеко не уйдешь.

– Сейчас не лучший момент… – начал Быков. – Понимаете, Михаил Иосифович, я очень ограничен в сроках и средствах. У меня просто не будет времени на пустяки…

– Пустяки? – Балтер встал, схватил стул, переставил его, развернул и оперся на спинку руками со вздувшимися венами. – Не существует более важных вещей, чем наука, мой юный друг. Человечество познает мир на протяжении тысячелетий, но до сих пор знает мало, катастрофически мало.

Быков сомневался, что изучение буньипа способно расширить кругозор человечества, но делиться своими соображениями не стал. Вместо этого он принял покаянную позу и ответил:

– Да, разумеется, Михаил Иосифович. Это не пустяки. Тем не менее я отправляюсь на остров Фрейзер с совершенно четкой и определенной целью. Боюсь, у меня не будет физической возможности уделять время посторонним занятиям.

– И не надо! – отмахнулся Балтер. – Я сам справлюсь. Ты только доставь меня на место, а дальше – моя забота. Видишь ли, в одиночку я на остров не доберусь. Годы не те, да и мое знание английского оставляет желать лучшего.

– Михаил Иосифович…

– Ах да! Меркантильный вопрос. Не волнуйся, Дима, в течение года я возмещу все дополнительные расходы. Пенсия у меня не бог весть какая, но я и не трачу много. Сколько старику надо? Тут подэкономлю, там подожмусь. Долги я всегда отдаю. Это святое.

Быков почувствовал себя безоружным перед этим напором, перед бесхитростной простотой и уверенностью в том, что друзья обязаны выручать друг друга. Отчетливо вспомнилось лицо отца. Он смотрел на сына хмуро и неодобрительно. Вынести этот, пусть и воображаемый, взгляд было труднее, чем взять на себя лишнюю обузу.

Звяканье посуды в кухне вернуло Быкова к действительности.