4 Да! Мы – камни в фундаментах ваших плотин... Ход истории точен и необратим. Но опять мы встаём из дымящихся лет, мы - живые, как совесть. Простые, как хлеб. Молодые, как самая ранняя рань... Мы не верили в ад. Мы плевали на рай! Мы смеялись над богом! Сами были богами. И планета гудела у нас под ногами... Каждый день приносил вороха новостей. Целовали мы тёплых, сопящих детей. Уходили из дома туда, где бои, веря в сердце своё. Веря в руки свои... Сомневались мы? Да. Тосковали мы? Да! А ещё называли свои города именами любимых. И, жизнь торопя, открывали себя, утверждали себя! Выходили со смертью - один на один... Да! Мы – камни в фундаментах ваших плотин. Но у этих спокойных, молчащих камней было столько пронизанных радостью дней! Было столько любви, было столько мечты!.. Мы с планетой своей говорили на «ты». Нас несли самолёты. Везли поезда... Жаль, что времени нам не хватало всегда! Что его никому не давали взаймы... В землю благословенную падали мы. Оборвав свою песню, закончив пути, - семенами ложились, чтоб завтра взойти! Мы мечтали о том, как вы станете жить. И от будущих дней нас нельзя отрешить. Мы спокойны за вас. Мы обнять вас хотим. Мы - основа. Фундаменты ваших плотин. 5 Я пишу письмо в ХХХ век. Просто. Без особенных подробностей... Слышу: «Размахнулся человек!.. Эй, приятель, не помри от скромности! Фантазируй! Мы таких видали. Взялся удивлять - так удивляй!.. Но зачем в тридцатый? Можно дальше! Что уж ты стесняешься? Валяй! В пятисотый! В тысячный! Чего там?!. Ну, а если бить наверняка, - ты б дожил до будущего года, пишущий в грядущие века. Сможешь?..» – Я не знаю... «Так-то, парень! Надо разобраться самому. Твой эпистолярный жанр забавен, только он не нужен никому. Только он никем не будет понят. Ты об этом думал, человек?..» Я пишу. И некогда мне спорить. Я пишу письмо в ХХХ век. 6 Вы, счастливые, живущие в трёхтысячном, хоть на миг себе представить должны, как в двадцатом веке - строгое, притихшее - Человечество глядит в лицо войны... Почему мне это иногда видится? Почему мне в это иногда верится?.. На последнем берегу - Человечество... Позабыты все цари и все правительства. Позабыты рассуждения о вечности... На последнем берегу - Человечество. А над миром остальным - туман стронция. Никому не повезёт, не поздоровится. Надвигается бескровное месиво... Речь идёт не о годах. Речь - о месяце... Все мечты о чуде будущем брошены. И осталось только прошлое. Прошлое. Много прошлого. Чуть-чуть настоящего. Непонятного. Хрупкого. Пустячного. А рассветы загораются бледные... Наступает всё последнее. Последнее! Вот последняя весна пришла - нежная. Никогда ещё такой весны не было! Никогда ещё так не цвели ландыши. И запуталась роса в травинках радужных. И в реке - теплынь. Течёт река летняя. Всё последнее, последнее, последнее. Всё кончается. Конца дожидается... А в больнице мальчишка рождается. Не урод рождается - красавец рождается! И плюет на всё! Ни с чем не считается. Заявляет о самом себе радостно!.. На него врачи глядят с горькой ласкою. Облака плывут над ним. Светло. Доверчиво... На последнем берегу - Человечество. И над мёртвою землёю - солнце медное. С океана дует ветер. Мёртвый. Медленно. И проклятия становятся нелепыми. На земле отныне ничего не было! И Эйнштейна не было! И не было Байрона! И дождей не было! И не было сполохов. И берёз не было! И танца «барыня». И грамматики. И Лувра. И пороха. И никто не сохранит в людской памяти, что такое бог. И нищий на паперти. Что такое поцелуй - влажный, трепетный. Что такое сон. И листья. И лебеди. И не будет ни спасителей, ни спасшихся... Хватит! Что я?! Ночь длинна и черна. До того черна, что можно запачкаться, если руку протянуть из окна... Вы, счастливые, живущие в трёхтысячном, хоть на миг себе представить должны, как в двадцатом веке - грозное, притихшее - Человечество глядит в лицо войны. Переполнена немирными заботами до сих пор предгрозовая тишина... А ещё вы ощутите и запомните: на два лагеря земля разделена! До предела напряжённые нервы. Под прицелами ракет - любая пядь... Красный флаг над лучшей частью планеты очень многим в мире не даёт спать!.. Но прислушайтесь к голосу разгневанному: жаждой жизни земля напоена!.. Мне письмо моё писать было б некому, если б в мире победила война. Человечество не хочет лезть в бункеры. Человечество не хочет лечь в бою!.. И когда вы на земле жить будете, берегите, люди, землю свою! |
