Теперь я знаю: ты идёшь по лестнице. Вошла в подъезд. Всё остальное - ложь. Идёшь, как по рассыпанной поленнице, как по горячим угольям идёшь. Земля, замедли плавное вращение! Лесные птицы, кончите галдеж... Зачем идешь? Прощать? Просить прощения? Сама не знаешь. Но - идёшь! 1. Когда уезжал… Позабылись дожди, отдыхают ветра... Пора... И вокзал обернётся, - руки в бока, - пока! На перроне озябшем нет ни души... Пиши... Мы с тобою одни на планете пустой. Постой... Я тебя дожидался, звал, повторял, терял! И висела над нами, будто звезда, беда. Так уходят года, так дрожат у виска века... По тебе и по мне грохочет состав... Оставь! Эти - губы твои, движенье ресниц, - не снись! На рассвете косом, в оголтелой ночи молчи. Разомкни свои руки, перекрести... Прости! И спокойно, - впервые за долгие дни, - усни. ...А ты идёшь наверх. Костром. Порывом. Вот задохнулась. Вздрогнули зрачки. Передвигаешь руку по перилам, как будто тянешь сети из реки. Твоя река сейчас наверх стремится. А что в сетях?.. Нет времени... Потом... Стучит эмалированная миска в соседкиной авоське о бидон... Соседка что-то говорит печально. Всё жалуется... Деньги... Сыновья... И ты ей даже что-то отвечаешь, хотя тебя ещё не слышу я... 2. Когда прислушивался… Слухи, слухи, слухи, слухи, - то начальники, то слуги... Слухи-горы, слухи-льдины налезают на меня. Нету дыма, нету дыма, нету дыма без огня. Для веселья, для разлуки, на глазах и на устах - снова слухи, слухи, слухи просто и не просто так. Прокляты, необходимы - среди ночи, среди дня. Нету дыма, нету дыма, нету дыма без огня. Слухи-отдых, слухи-опыт без особенных затей: существует тихий омут. Как всадить в него чертей?.. Кто поверить надоумил, слухи-карты разложив? Я - по слухам - дважды умер. Дудки! Оба раза жив... То внушительно, то наспех, то наградой, то бедой, - будто капли, будто айсберг: половина - под водой. Слухи сбоку, слухи с тыла, завлекая и маня. Нету дыма, нету дыма, нету дыма без огня. ...Слышали: на школьнице женился академик!.. Слышали: в Госбанке для зарплаты нету денег!.. Слышали: поэт свалял такого дурака! Слышали: она ему наставила рога... 3. Когда смеялся… Рога так рога. Я приглажу патлы. В подушку поплачу. В тетрадку поною. И буду сдавать драгоценные панты каждой весною. Каждой весною. Платите валютой! Зелёненьким хрустом. Фигура у кассы глаза намозолит. По средам с лицом независимо-грустным я буду, вздыхая, купюры мусолить. «Калинка, калинка, калинка моя! В саду ягода малинка, малинка моя!..» ...А если на миг отодвинуть веселье, пятнадцатый век мою голову сдавит. Я - только гонец. Я скачу с донесеньем. Король растревожен. Король заседает... Врываюсь в покой тугодумов лобастых и, рухнув плашмя на подстилку из меха, я, булькая кровью (стрела меж лопаток), хриплю, будто школьник по буквам: «Из... ме... на...» «Калинка, калинка, калинка моя! В саду ягода малинка, малинка моя! Ах, люли-люли!..» . . . . . . . . . Эх, люди- люди... ...А ты идёшь по лестнице, идёшь по лестнице. Шагаешь, как по лезвию, через нелепицы. И мечешься, и маешься, мечтая, каясь... Нет! Ты не поднимаешься, - я сам спускаюсь! Романы обездарены, отпели трубы... О, сколько нас - «подаренных» - идёт друг к другу!.. Мы, окрыляясь тостами, царим над столиками. Читаем книжки - толстые, а пишем - тоненькие. Твердим о чистой совести, вздыхаем мудро... А сами неосознанно идём к кому-то... |
