Самая мерзкая и преступная измена — измена своему народу. Измена народу омрачала, пожалуй, все этапы человеческой истории. Мы на своей земле тоже видели изменников и предателей, особенно в годы войны. Одни умышленно оставались в тылу врага и работали на гитлеровцев, превращаясь в угодливых полицаев. Другие переходили к немцам, оказавшись в плену или сбежав из своих частей, кто из-за животного страха, а кто в надежде подзаработать на предательстве. И напрасно иные горе-историки пытаются по сей день доказать, что, мол, «власовцы — это свободная политическая организация». Перейдя на сторону врага, генерал-предатель Власов и его сподвижники стали орудием в руках Гитлера, Гиммлера и Геббельса, орудием в руках нацистов.

Но фашистский «тотальный шпионаж» породил и свой мощный антипод. Новой страницей истории мирового шпионажа стали разведчики-интернационалисты…

Когда Конон Молодый окончил Московский институт внешней торговли и таинственно исчез с московских горизонтов, ему довелось общаться с некоторыми из них…

Ни Трофим, ни я до сих пор не знаем, как Конон Молодый попал в «нелегалку» и как его готовили к этой самой сложной и опасной в разведке работе. Ни сыну, ни мне он об этом не рассказывал, в лучшем случае отшучивался. Не узнаем мы этого и сейчас. Однако совершенно ясно, что существует много способов подготовки нелегалов, непременным условием которой является полная изоляция человека от родственников и друзей, обязательное совершенствование языка, на котором он будет потом разговаривать в другом обличье и в другой стране.

Мне, например, в самый критический момент жизни, когда на Запад сбежал предатель Олег Лялин, с которым мы учились вместе в 101-й разведшколе, тоже предложили нелегальный вариант выезда за рубеж, ибо нормальная загранкомандировка под «крышей» журналиста была наглухо закрыта. Правда, потом выяснилось, что Лялин меня не заложил. Но тогда его предательство не вызывало сомнений и «органы» законсервировали все мои официальные зарубежные вояжи под предлогом, естественно, моей персональной безопасности.

Я же описываю этот случай, чтобы дать представление читателю хотя бы об одном из вариантов подготовки к «нелегалке».

После бегства Лялина в Комитете госбезопасности СССР сложилась критическая ситуация. По указанию Политбюро диверсионный отдел «В», в штатах которого находился предатель, был упразднен, а его сотрудники были отозваны из зарубежных резидентур. В это же время британская контрразведка МИ-5 убедила правительство Хита отдать распоряжение о массовой высылке сидевших под разными «крышами» советских разведчиков. Девяносто сотрудников КГБ и ГРУ в Лондоне были выдворены из страны. Еще пятнадцать человек, находившихся в отпуске в Советском Союзе, получили уведомление, что обратный выезд в страну им запрещен. Таким образом, общее количество высланных составило сто пять человек, включая и «чистых» дипломатов. Попал в эту «лялинскую сотню» и я. Вернее, попал теоретически, что и было использовано моими дорогими недругами, чтобы сделать меня невыездным.

Наступил период застоя, особенно тяжкий для журналиста-международника, получившего запрет на выезд за рубеж. Навалилась апатия, которая, как правило, приходит рука об руку с «зеленым змием». В конце концов жена, подарившая двух дочерей, намекнула, что мне лучше уйти из семьи. Я ушел, оставив все.

Рассказали мне однажды красивую легенду. Мол, создал Господь еще до Адама и Евы некое двуполое существо о двух головах, четырех руках и четырех ногах. Не понравилось Создателю сие произведение, взял он меч, да и разрубил его пополам. Вот с тех пор якобы летают в космосе разъединенные половинки. И счастье тем, которые соединяются на земле… Наталия пришла ко мне в 1975 году в самую тяжелую минуту, когда все в моей карьере полетело к чертовой матери. Ее беззаветная и бескорыстная любовь, может быть, не дала мне сделать последнего шага…

А вскоре последовало одно престранное предложение. Меня вызвали в кадры. Разговаривал я с глазу на глаз с очень симпатичным человеком в небольшом кабинете на Лубянке. Беседа была недолгой.

— Леонид Сергеевич, мы знаем о вашем бедственном положении и очень вам сочувствуем. Но погорели не только вы. У нас есть одна идея, которая может показаться странной. Подумайте над ней… Мы предлагаем вам поехать на нелегальную работу в одну из латиноамериканских стран под «крышей» итальянского коммерсанта. Язык вы знаете прекрасно, торговлей занимались, лицом смахиваете на настоящего мафиозо, а «ксиву» мы сделаем сверхнадежную. Так что десять — пятнадцать лет вам гарантировано. А потом можно и на пенсию, цветы разводить где-нибудь на подмосковной даче…

— А как это будет выглядеть конкретно?

— Конкретно? Очень просто. Мы подберем похожий на вас труп, изуродованный в автомобильной катастрофе, чтобы бывшая жена, дочери, родственники и друзья не сомневались бы в вашей смерти. Ну и похороним с почестями. Затем год уединенного пребывания на одной из наших конспиративных баз, где вы будете общаться только с итальянцами и осваивать некоторые дисциплины для нелегальной работы. А затем в путь-дорогу…

— Ну а как же…

— Как с Наталией Сергеевной? Она вполне подходящая кандидатура. Работает в ЦК ВЛКСМ, член партии, общественница, в порочащих связях не замечена… Может ехать даже в качестве жены… Но будет вашей радисткой. Это — обязательное условие.

Мой симпатичный собеседник улыбнулся. Да, все знало КГБ обо мне и моем ближайшем окружении.

— Мне надо поговорить с Наташей и немного подумать…

— Конечно, конечно. Запишите мой телефон на всякий случай. Договоримся о встрече, если надумаете. У нас к вам не будет никаких претензий в любом случае…

Наташа долго плакала после нашего с ней разговора. «Никуда я не поеду, тем более с «трупом». Я люблю свою землю, своих родителей и тебя, дурака… Не надо мне никаких заграниц, денег и заморского благополучия. Я хочу, чтобы ты был со мной здесь и такой, какой есть. Проживем как-нибудь…»

Через неделю я позвонил своему лубянскому знакомцу. Мы встретились.

— Вы знаете, неожиданно появилось одно весьма важное обстоятельство.

— Какое, если не секрет?

— Не секрет. Наташа беременна. На первом месяце…

— О, поздравляю! Тогда отложим наш разговор на некоторое время.

Я соврал, хотя и не совсем. Машка родилась с некоторым запозданием в июне 1977 года…

Вот так обстояло дело со мной. У Конона все было несколько иначе. Девушка, с которой он серьезно дружил в институте, не стала его женой. Другая девушка-студентка, Надя Сосенкова, дочь генерала, на которую положил глаз мой друг, была и моей пассией. Мы вместе играли в студенческом театре нашего элитарного учебного заведения и в любовных сценах даже целовались по-настоящему. Однажды меня пригласили на обед в генеральскую семью. Но я, видимо, чем-то не понравился родителям Нади, и наша взаимная страсть быстро увяла, тем более что в драмкружке начали ставить новую пьесу и на горизонте замаячила не менее симпатичная героиня. Конону тоже не очень повезло с Надей. Отец-генерал предпочел студенту-фронтовику свеженького выпускника какой-то военной академии в звании старшего лейтенанта…

А Конон женился в 1955 году, уже будучи разведчиком, находясь в нелегальном отпуске в Москве. Супругой его стала Галина Петровна Панфилова, преподавательница школы для детей-инвалидов, существовавшей при ортопедическом институте, в котором работала мать Конона Евдокия Константиновна. Она хорошо знала Галю и очень симпатизировала ей. Видимо, мама и сказала последнее слово. Галя уже побывала замужем и от первого брака у нее была дочь. Сыграли быстро свадьбу, и молодая жена осталась куковать со штампом в паспорте, ибо ее новоиспеченный супруг «срочно уехал на работу в Китай». Евдокия Константиновна воспользовалась той же легендой, которой накормила и меня в свое время после окончания института. Правду о своем сыне знала только она одна.