«Конечно, они в ванной. Мои вещи» – вспоминаю. И едва успеваю тихонько туда скользнуть, чтобы потом, как кошка, мягкими бесшумными лапками направиться к выходу, как меня ловят за руку:

– Хочешь сбежать? А кофе? А душ? – Алекс улыбается открыто, как ребёнок, и силится открыть глаза, приподнимаясь на локте, но яркий свет не даёт ему распахнуть глаза как следует. Он такой смешной и бесконечно красивый в этом свете, полунагой, беспомощно ослеплённый, но чуткий и нежный. Я чувствую, ощущаю каждой своей клеткой, как меня накрывает всё больше и больше, и это к моему величайшему сожалению, не только волна вожделения: моё сердце колотится так сильно, что я боюсь быть услышанной.

НЕЛЬЗЯ ВЛЮБЛЯТЬСЯ.

Нельзя.

– Прими пока душ. А я кофе сварю, консьерж обещал горячие булочки нам принести, – мягко целует и шепчет в мои губы.

Разумеется, душ я приняла не одна. Очевидно, варка кофе оказалась не слишком увлекательным занятием, потому что не успела я разобраться с душем, как уверенная мужская рука уже нажимала на нужные кнопки. Внезапно нас со всех сторон и чуть ли не из–под земли окатило холодными струями, заставив меня визжать от неожиданности, и Алекс со смехом сообщил, что это «утренний душ». Вода становилась тёплой, а его поцелуи жаркими и страстными.

Потом мы пили невероятно вкусный кофе с горячими воздушными круассанами и мёдом. Алекс всё время улыбался и целовал мои губы, светясь счастьем, что совершено не было похоже на разовую встречу. Но меня удивляло другое – то количество нежности, которое в нём было. Безграничное, бесконечное, оно никак не вязалось с его мужественностью, в чём–то даже слегка брутальной внешностью, с его уверенной силой и харизмой, уникальной способностью покорять всё и вся. Неординарная для мужской натуры мягкость максимально приближала его к существу, наделённому женской природой, и именно эта контрастность покоряла в нём больше всего. Казалось, он вовсе не был обременён гордостью за свои успехи, в нём не обнаруживалось и следа завышенной самооценки, самомнения, обязанного родиться в силу обладания настолько броской и влекущей внешностью, удачливостью, так щедро балующей его в жизни.

Весь день мой мозг парит в туманности Андромеды, я ни на чём не могу сосредоточиться. Суп варится часа три, почта так и не была проверена, хоть и открывалась раз пять. Буквы не складываются в слова, а слова в предложения, веки опускаются сами собой, чтобы дать волю воспоминаниям. Алёша, как всегда, ноет и ноет, требуя внимания, а мне так нужно побыть наедине с собой! Так хочется жить для себя, быть самой собой, мечтать, наслаждаться своими эмоциями, ощущениями.

Но, к сожалению, должность мамы не подразумевает выходных и отпусков, и около пяти вечера, как только спадает жара, мы с Алёшей выходим в парк. Неожиданно я получаю сообщение со смайликом – он улыбается. За ним ещё и ещё: смайлики строят мне рожицы. Выждав около часа и пересмотрев все его эмотиконы, я пишу:

«А словами слабо?»

«Нет! Когда я тебя увижу?»

«Когда ты хочешь?»

«Сейчас. Нет, секунду назад. Нет, вечность назад!»

«Ммм… То есть, я уже в прошлом?»

– Только краешком, остальная часть тебя вся в будущем, на все 99,99% – улыбается, растянув свои красивые губы до ушей.

Я даже не охаю от неожиданности – привыкла к таким внезапным появлениям этого странного, похожего на инопланетянина парня.

Nuovo Inizio A Neuköll Dardust

Август, мы лежим на зелёной лужайке в парке, вечернее солнце мягко согревает нас, и только едва ощутимый ветер напоминает о приближении сентября. Алёша не слезает с Алекса, они борются, и не ясно, кто из них получает больше удовольствия, а я мучаюсь от тянущей боли моего предательства. Совесть не даёт мне покоя, но эта картина, где чужой дядя лучше родного отца, смешивает уровни моего восприятия, и я уже не понимаю, что хорошо, а что плохо, где добро и где зло. Наконец, сыну надоедает эта суперактивная игра, и он убегает на качели. Алекс лежит в изнеможении на траве и смотрит на меня, а я… я уже давно не могу оторвать от него своих глаз.

Боюсь, он поймёт, как сильно мне нравится, стараюсь напустить больше безразличия и тут же придумываю тему для разговора:

– Слушай, я же почти ничего не знаю о тебе!

– Как и я о тебе, – игриво щурится.

– Нам нужен блиц–опрос – это самый простой и быстрый способ составить представление о человеке!

– Спрашивай, – Алекс приподнимается на локте, готовясь к обстрелу моими вопросами.

– Твой любимый цвет?

– Коричневый.

– Мой тоже коричневый! Шоколадный! – я искренне воодушевляюсь, а мой любовник смотрит на меня, слегка улыбаясь, и едва заметно кивает головой, будто мысленно ставит галочку в невидимом списке.

– Твоя любимая музыка? – уже с азартом спрашиваю я.

– Музыка из фильма про собаку Хатико.

– Мы смотрели Хатико, но я не помню мелодию, надо будет послушать, – обещаю ему.

– Твоя любимая музыка?

– Всё, что красиво, нежно и не слишком печально. Кое–что из классики, саундтреки к фильмам тоже люблю, ну и, как водится, все песни из советского кино!

– Почему «как водится»?

– Все, кто родился и вырос в СССР, обожают советские фильмы и музыку к ним. Тебе этого не понять!

Он смеётся, потом говорит:

– Почему же не понять, мне тоже нравятся советские фильмы. Особенно про Д`Артаньяна и мушкетёров.

– Ты шутишь? – ушам своим не верю.

– Нет, – Алекс улыбается так широко, что от его улыбки тепла больше, чем от вечернего солнца.

– Это же мой любимый фильм! – восклицаю. – Обожаю его с детства и все песни знаю наизусть!

Алекс вновь едва заметно кивает – ещё один уровень пройден.

– Любимый фильм? – снова спрашиваю.

– Ну… многие! «Звёздные войны», «Назад в будущее», «Контакт» и всё, что связано с космической темой, много ещё других.

Теперь уже я мысленно ставлю галочки, ведь «Контакт» давно претендует на первое место в моём рейтинге вместо мушкетёров, а космическая тема – самая любимая моя тема и в кино, и в литературе!

Это сходство вкусов уже не смешит, оно пугает. А Алекс смотрит в самую глубину меня, и мне кажется, что скрыть от него ничего нельзя, практически невозможно. Я отворачиваюсь и тихо говорю:

– И что, Порше твоя любимая марка машины?

– Да, – улыбается. – Но, я думаю, не сложно было догадаться, раз уж я на ней езжу. Твоя какая?

– Тоже Порше, – тихонько признаюсь и уже не верю, что существует нечто, в чём наши вкусы разойдутся.

– Что ты любишь больше всего? – спрашивает он.

– Чёрный шоколад и кофе. А ты?

– А я люблю смотреть на тебя и целовать твои губы…

Алекс нежный любовник, наверное, самый нежный и искусный на земле. Он знает толк в ласках, даже эксперт в них. Его губы тихо шепнут на ушко именно те слова, которые вы всю жизнь жаждали услышать, его руки окажутся настолько талантливыми и умелыми, что вы в изнеможении будете готовы отдаться ему, но ведь это только начало! После будут поцелуи, некрепкие объятия, ведь он никогда не обнимет крепко – заставляет желать себя, хотеть больше, ещё и ещё.

Наше второе свидание случилось через пять дней. В тот раз я здорово поссорилась с сестрой, оставляя ей Алёшу на ночь с просьбой прикрыть меня. Мы договорились, что это будет последний раз, и я порву с порочной связью, но для меня это был лишь временный компромисс, поскольку, конечно же, я не собиралась этого делать.

Алекс привёз меня в свою квартиру поздно, уже смеркалось. На этот раз неловкости было уже меньше… у него, а я по-прежнему мучилась от дискомфорта. Главным образом потому, что к этому моменту уже вовсю бесновалось то, что должно было быть моей совестью. Но не только, теперь меня ещё и всерьёз заботило, что обо мне подумает сам Алекс. И в прошлый раз, и теперь я согласилась поехать к нему сразу же, как только он меня позвал, и это в корне противоречило моим принципам. Ночь, проведённая с ним, до такой степени мне понравилась, что я не могла ни о чём другом думать, кроме как о возможности повторения этого «Чуда».