Литмир - Электронная Библиотека

Брендан Симмс

Европа. Борьба за господство

Посвящается Констанс

Неверные весы – мерзость пред Господом, но правильный вес угоден Ему.

Притч. 11:1

Ты покоряешь и правишь – или служишь и проигрываешь; страдаешь – или торжествуешь. Ты – или молот, или наковальня.

Приписывается И. В. фон Гете

Brendan Simms

EUROPE: THE STRUGGLE FOR SUPREMACY

© Brendan Simms, 2013

© Перевод. К. Королев, 2017

© Издание на русском языке AST Publishers, 2017

Предисловие

Положение государства в мире определяется степенью его независимости. Поэтому государство обязано использовать все свои внутренние ресурсы для своего самосохранения. Это – основной закон государства.

Леопольд фон Ранке «Диалог о политике» (1836)

История принадлежит Европе… Ее не понять, если рассматривать как сугубо локальную.

Уильям Юарт Гладстон, премьер-министр Великобритании[1]

Демократия отказывается стратегически мыслить, пока ее к тому не принудит надобность защищаться.

Хэлфорд Макиндер[2]

Нам часто говорят, что прошлое – это другая страна, и многое из того, что делалось в прошлые 550 лет, рассмотренных в этой книге, ныне делается иначе. Для западных читателей религиозные войны, рабство, нацизм и коммунизм в настоящее время кажутся чем-то чуждым. А наши потомки, должно быть, будут озадачены современной западной одержимостью предоставлением избирательных прав всем достигшим совершеннолетия гражданам, расовым равенством и эмансипацией женщин. Более чем вероятно, что многое из того, что сегодня воспринимается как нечто само собой разумеющееся, в будущем сочтут странным и непонятным. Однако кое-что не меняется вовсе – либо меняется мало или достаточно медленно. В этой книге показано: озабоченность собственной безопасностью, присущая европейцам, сохранялась с удивительным постоянством на протяжении столетий. Пусть, возможно, менялась риторика, однако концепции «окружения», буферных государств, баланса сил, государств-неудачников и превентивного удара; мечты об империи и стремление к безопасности; «центральность» Германии, этакого «полупроводника», соединяющего различные элементы европейского баланса сил; соотношение свободы и авторитарности, различия между переговорами и достигнутыми результатами, неразрывная связь внутренней и внешней политики, противоречия между идеологией и интересами государства, феномен массового патриотизма и тревога за дееспособность государства; столкновение цивилизаций и укрепление толерантности – все эти вопросы занимали и занимают европейских государственных деятелей и мировых лидеров (порою это были одни и те же люди) с середины пятнадцатого столетия и по настоящее время. Эта книга, если коротко, о том, что прошлое всегда рядом.

С учетом сказанного выше следует подчеркнуть, что прежде прошлое было открытым. Наша европейская история всегда содержала в себе семена различных будущих. Поэтому следует уделить ничуть не меньше внимания тем дорогам, которые не были выбраны, и тем, которые вели в никуда, нежели, разумеется, той «столбовой» дороге, которая привела к нынешней международной государственной системе и к внутреннему порядку в ее основе. К неудачникам мы будем относиться с должным уважением, пускай порой сочувствовать им будет непросто. В конце концов, поражения Карла V, Людовика XIV, Наполеона и Гитлера не были неизбежными. «Пришествие» веротерпимости, отмена рабства и международной торговли рабами, распространение в Европе демократии по западному образцу не были предрешены и предопределены. Но отсюда вовсе не следует, что все произошло по воле слепого случая. Как мы увидим, возвышение и падение великих держав, рост свободы и торжество Запада тесно связаны между собой. Останется ли так впредь, зависит от европейцев по обе стороны Атлантического океана. Мы напишем собственное повествование, используя историю не как руководство, а как справочник, где рассказывается о том, как в прошлом трактовали перечисленные выше вопросы. Именно поэтому последняя глава книги заканчивается не предсказанием, а новыми вопросами. Поступить по-другому означало бы превратить эту книгу из исторического труда в пророчество.

Введение

Европа в 1450 году

С конца Средних веков жители Западной и Центральной Европы наслаждались общей идентичностью.[3] Почти каждый исповедовал католическую религию и признавал духовный авторитет римского папы, образованные сословия владели латынью и были осведомлены в римском праве. Европейцев также объединяло противостояние исламу, который сдавал свои позиции на Пиренейском полуострове, но быстро надвигался на юго-восточный фланг Европы. Государственное устройство большинства европейских стран опиралось на схожие социальные и политические структуры. Крестьяне платили подати феодалам в обмен на защиту и покровительство, а также десятину церкви – за духовное наставничество. Многие самоуправляемые города подчинялись элите, которую образовывали члены гильдий и магистратов. Аристократы, высшее духовенство и, в отдельных случаях, города заключали оборонительные соглашения с государем, которому они обязывались оказывать военную помощь и давать советы в обмен на защиту и подтверждение прав на землевладение или на расширение этих угодий.[4] Эти «контрактные» феодальные взаимоотношения регулировались посредством сословно-представительных учреждений: английского, ирландского и шотландского парламентов, Генеральных штатов во Франции и исторических Нидерландах, кортесов Кастилии, венгерского, польского и шведского сеймов и немецкого рейхстага.[5] Подавляющее большинство государей, если коротко, не обладало абсолютной властью.

В отличие от соседней Османской империи или более далеких азиатских политий, европейская политическая культура характеризовалась интенсивными общественными (или псевдообщественными) дебатами: какой величины должны быть налоги, кем, кому и для каких целей их надлежит платить. Хотя европейцы были скорее подданными, чем гражданами в современном смысле этого слова, большинство из них верило в правительство по «общественному договору». Защита прав – или «привилегий», как формулируется сегодня, – населения от посягательства государя являлась постоянной заботой. Европейцы вовсе не жили при демократии, однако элита располагала немалой «свободой». Более того, в Позднем Средневековье в Европе повсеместно ощущалось стремление к политической свободе, пусть даже это было именно стремление, а не реальное движение: чем ниже по социальной лестнице, тем оно было сильнее.[6] Свобода отстаивалась прежде всего локально, но иногда местного тирана оказывалось возможным одолеть только с помощью соседних государей. По этой причине европейцы не имели четкого представления о суверенности: многие считали внешние интервенции против «тиранического» правления не просто легитимным, но желательным решением и даже проявлением долга здравомыслящих государей.

Ошибочно считать основные европейские страны той поры великими державами или государствами в современном понимании этого слова. Тем не менее процесс «государственного строительства» в Позднем Средневековье набирал, так сказать, обороты: правители старались обеспечить мобилизацию населения для расширения собственных владений – или просто для того, чтобы уцелеть.[7] Помимо того, такие страны, как Англия, Франция, Кастилия, Польша, Бургундия, осознавали свою особенность, силу и значимость; применительно к Англии и Франции уже возможно говорить о «национальном» самосознании, которое складывалось на основе политического участия, общего языка и войн (преимущественно друг с другом). Одновременно европейцы осознавали свою причастность к «христианскому миру» (тогдашний синоним Европы), и это, в частности, периодически выражалось в крестовых походах против мусульман. Благодаря Марко Поло и другим путешественникам, европейцы узнали о Китае и других странах Дальнего Востока, но не имели почти никакого представления о Западном полушарии. Не будучи ни в коей мере «евроцентристами», они в большинстве своем, тем не менее, были убеждены, что живут на окраине мира, центром которого являются Иерусалим и Святая земля.[8] Поэтому первые дальние плавания совершались вдоль западного побережья Африки – в поисках альтернативного пути на Восток и возможности напасть на мусульман с тыла. К примеру, португальский принц Генрих Мореплаватель надеялся обойти ислам с фланга и, быть может, объединить силы с «пресвитером Иоанном», правителем легендарного царства то ли в Африке, то ли в Азии (никто не мог сказать точно, где именно). В 1415 году португальцы овладели Сеутой, городом по соседству с нынешним Марокко. Расширение Европы велось в целях самообороны.

вернуться

1

Quoted in D. M. Schreuder, ‘Gladstone and Italian unification, 1848–70: the making of a Liberal?’, The English Historical Review, LXXXV, 336 (1970), p. 477.

вернуться

2

Halford Mackinder, Democratic ideals and reality (London, 2009 [1919]), p. 23.

вернуться

3

Robert Bartlett, The making of Europe. Conquest, colonisation and cultural change, 950–1350 (London, 1993), pp. 269–91, especially p. 291.

вернуться

4

Thomas N. Bisson, ‘The military origins of medieval representation’, American Historical Review, 71, 4 (1966), pp. 1199–1218, especially pp. 199 and 1203.

вернуться

5

Обзоры: A. R. Myers, Parliaments and estates in Europe to 1789 (London, 1975), and H. G. Koenigsberger, ‘Parliaments and estates’, in R. W. Davis (ed.), The origins of modern freedom in the west (Stanford, Calif., 1995), pp. 135–77. Об Англии, Германии и Швеции: Peter Blickle, Steven Ellis and Eva Österberg, ‘The commons and the state: representation, influence, and the legislative process’, in Peter Blickle (ed.), Resistance, representation, and community (Oxford, 1997), pp. 115–54. О парламентской критике большой стратегии: J. S. Roskell, The history of parliament. The House of Commons, 1386–1421 (Stroud, 1992), pp. 89, 101, 101–15, 126, 129 and 137.

вернуться

6

Samuel K. Cohn Jr, Lust for liberty. The politics of social revolt in medieval Europe, 1200–1425. Italy, France and Flanders (Cambridge, Mass., and London, 2006), pp. 228–42.

вернуться

7

Richard Bonney (ed.), The rise of the fiscal state in Europe, c. 1200–1815 (Oxford, 1999), and Philippe Contamine (ed.), War and competition between states (Oxford, 2000).

вернуться

8

Michael Wintle, The image of Europe. Visualizing Europe in cartography and iconography throughout the ages (Cambridge, 2009), pp. 58–64.

1
{"b":"564633","o":1}