— А медведи у вас есть? — ехидно поинтересовалась Эмма.

— Какие медведи? — растерялся Виктор, но со смехом продолжил. — Ах, да, медведи! Они тоже не рискуют появляться в этом парке в темное время суток!

Многоэтажный панельный дом, где жил Дорохов, встретил их приветствиями двух русских мужиков, выходящих из подъезда. Видно было, что Виктор смутился под напором веселых реплик, обращенных к нему, и, как показалось Эмме, касающихся ее присутствия. В большом лифте, к ужасу Эммы, вместе с ними поднималась старушка с огромным ротвейлером без намордника. Собака рычала, а пожилая женщина старалась ее успокоить.

Выскочив из лифта и отправив выше любительницу животных вместе с ее злобным другом, Виктор прокомментировал:

— Собака последний год ни на кого не бросается, ее здорово проучил электорошокером один наш сосед.

— Как так можно относиться к животным? — возмутилась Эмма. — Надо было сначала поговорить с хозяйкой, объяснить ей…

— Так она глухонемая, как с ней говорить, — резонно возразил Виктор.

— Глухонемая, — растерялась женщина. — Но есть же родственники, полиция.

— Старушка живет одна, а полиция, точнее бывшая милиция, занята последствиями переименования в полицию, — задумавшись над сказанным, Дорохов пояснил. — У нашей полиции сейчас сложное время, они хотят стать лучше и больше зарабатывать, но пока не получается совместить два процесса.

Эмма решила, что сказанное про полицию шутка, как и про медведей, но поведение старушки действительно было странным, в лифте она ничего не говорила, а только мычала, пытаясь что-то втолковать своей огромной собаке.

Узкий коридор от лифта до входной двери в квартиру Дорохова был буквально завален велосипедами, детскими колясками, зимними санками и лыжами. Входные двери в квартиры напоминали ворота в банковские помещения — массивные железные двери, едва прикрытые дешевым дерматином.

Небольшая квартира Дорохова отличалась скромностью и простотой. Гостиная была превращена в кабинет хозяина. В спальне кроме кровати не было ничего. Маленькая уютная кухня вместила в себя электрическую плиту, несколько шкафчиков, стол и один единственный стул. Эмме было приятно, что квартира Виктора представляла из себя берлогу холостяка. Женским присутствием здесь даже не пахло.

Загудел электрический чайник, и уже через несколько минут на столе дымился ароматный чай, и лежали большие куски сушеного хлеба.

— Сухари, — по-русски произнес название этого блюда Виктор. — Это вкусно!

Эмма попробовала — действительно вкусно, но тут же вспомнила своего бой-френда, помешанного на диете и не удержалась:

— Диетический продукт?

— Да нет, просто больше ничего нет!

Виктор примостился на низком подоконнике, уступив единственный стул даме. Они пили чай с сухарями, а Дорохов увлеченно рассказывал о Руси-Тартарии. Странно было слышать, что дремучая Россия — это передовая цивилизация, утратившая свое влияние в междоусобных войнах.

Женщине было приятно, что Дорохов любит свою Родину и так хорошо знает ее историю. Оказалось, что русские принцессы выходили замуж не только за султанов, но и за европейских королей. Позабавило письмо королевы Анны Ярославовны, супружницы французского короля Генриха I. Своему отцу в Киев она сообщала, что попала в варварскую страну, где дома мрачные, церкви некрасивые, а нравы ужасные.

Незабываемый след в истории оставила Анна Павловна, русская принцесса, дочь царя Павла I, ставшая королевой Нидерландов. Ее сестры вышли замуж за августейших особ и разъехались по Европе, ей же достался принц Оранский, впоследствии ставший королем. Оказалось, что Наполеон I также просил ее руки, но ему было отказано.

Королева Анна фактически спасла Нидерланды и королевскую фамилию от разорения. После смерти мужа выяснилось, что у него огромные долги. Она просила своего брата — российского императора Николая I — выделить для ее спасения астрономическую сумму в 4,5 миллиона гульденов, предложив взамен коллекцию голландских полотен, собранную ее мужем. Николай не мог отказать сестре, и ему пришлось удовлетворить ее просьбу.

За окном давно уже было светло, и Эмма, к своему стыду, широко зевнула, едва успев прикрыть рот ладошкой. Это было, конечно, невежливо, но сил у нее действительно не было. Дорохов, к ее радости, не сделал ни малейшей попытки остаться вместе с ней в квартире. Радовалась она не потому, что не хотела бы этого в принципе, а из-за смертельной усталости.

Эмма проснулась днем в половине третьего. Пулеметная очередь, которую она слышала во сне, наяву оказалась скрежетом дрели. Закутавшись в одеяло, женщина обежала всю квартиру и к своему удовлетворению отметила, что здесь она одна. Сверлили где-то в соседнем помещении. На кухонном столе она обнаружила записку: «В холодильнике свежие яйца, сыр и ветчина. На подоконнике хлеб, хлопья и то, что называется у вас молоком. Проник в квартиру в 12 часов, только для того, чтобы доставить тебе завтрак-обед. На столе американское издание книги новых русских хронологов, рассказывающее кратко о новом прочтении истории. В ней найдешь много интересного и про Россию, и про Турцию, и про Америку. Ключи от входной двери на гвоздике перед входной же дверью, к ним пристегнут адрес квартиры и мой телефон. Не потеряйтесь, принцесса. Буду в 18–00».

На столе, действительно, взгромоздилось краткое описание новейшей истории в виде книги, которая в несколько раз по своему объему превосходила Библию.

Теория русских хронологов была изложена на хорошем английском языке, и, на ее взгляд, была рассчитана на явно подготовленного читателя. Из открытой ею книги веяло холодным неприятием всей мировой истории и жестким изложением своей теории. Поначалу было сложно читать, и Эмма дважды откладывала книгу, но через несколько минут делала над собой усилие и вновь заставляла себя продолжать чтение. В конце концов, мемуары деда ей тоже показались бы бредом сумасшедшего, но, во-первых, ее родственник оказался засекреченным ученым, а во-вторых, ЦРУ явно не разделяло ее мнение и не считало Карла Рунге спятившим.

Дедушка уважал и во многом принимал идеи Ньютона-историка и если она, Эмма Рунге собирается разобраться в этой запутанной истории, то ей необходимо объективно отнестись к теории русских ученых. Она представила на секунду, что ничего не знает об истории человечества, и первый учебник по истории в ее жизни сейчас находится у нее в руках. Теперь проще, все написанное является правдой и не конкурирует с общепринятой историей.

Психологически настроившись на новый лад, женщина стала с жадностью проглатывать содержимое одной страницы за другой. Удивительным образом выстраивались события. В изложении, логике и огромном объеме знаний русские математики-хронологи были просто поразительны.

Книга убеждала фактами, цифрами, при этом избегая психологической оценки ситуации. Общепринятая история полна легенд и душещипательных любовных историй. Они в первую очередь и запоминаются: царь Соломон и царица Савская, Парис и прекрасная Елена, погубившие Трою. Авторам новой хронологии явно не хватало экспрессии.

Прерывая чтение, Эмма время от времени пыталась применить концепции хронологов к сегодняшнему дню. Вспомнив разговор с Виктором о президенте Америки, она попыталась проанализировать этот факт со всех сторон. Итак, еще несколько десятилетий назад, никому бы и в голову не могло прийти, что президентом США станет афро-американец.

Женщина отметила, что она, как и многие американцы была внутренне подготовлена к такому событию. И эту идею воплотил в жизнь Голливуд. В кино все чаще стали изображать президента черным американцем. Да что президент, даже Бога изображали негром. Делали это в основном в комедиях, благодаря чему у зрителя отсутствовал отрицательный настрой. Это делалось для того, чтобы внедрить «прошлый» опыт в сознание граждан. Получается, что люди однажды уже сталкивались с цветным президентом, и ничего — все в порядке. А то, что подобный опыт приобретен в кино, разве это осознает среднестатистический обыватель?