Иван также поделился со мной совершенно невероятной историей, которая нигде не была опубликована. В Перу русская экспедиция нашла карту, высеченную на стене, которая указывала на множество подземных городов, раскинутых по всей Южной и Северной Америке. Объединял их гигантский по протяженности подземный туннель, пронизывающий огромные расстояния.

Максимов и трое добровольцев предприняли попытку пройти по подземной дороге. Но преодолеть они смогли не более трех миль. В конце пути туннель сузился настолько, что в получившееся отверстие не смог бы пролезть человек. На следующий день Иван вновь спустился в этот тоннель и, к своему удивлению, натолкнулся на узкое отверстие уже через полмили. Загадочный туннель был подвижен.

Излагая эти невероятные факты, Максимов не пытался найти им объяснения. Он просто рассказывал о фантастических приключениях очень спокойно, можно сказать, уныло-монотонно. Было совершенно очевидно, что этот человек много чего видел и знает, но не горит желанием рассказывать.

В очередной раз я прихожу к выводу, что мы совсем не знаем ни самих себя, ни окружающий мир“.

На последней странице своего дневника отец просил меня уничтожить его записи после прочтения. В первую очередь описание обряда посвящения. Перед окончанием своего повествования я так и сделал. Дневника Александра Рунге больше нет».

После произошедших с ней событий и длительного перелета Эмма отсыпалась почти сутки. Спустившись в ресторан отеля, женщина заметила нескольких человек в шортах. Ее темные джинсы и мохеровая кофта резко контрастировали с летней одеждой туристов. Глядя на шведский стол, уставленный всевозможными яствами, она поняла, насколько голодна. Устроившись у большого панорамного окна, Эмма наслаждалась наступившим спокойствием, чему немало способствовала ясная солнечная погода.

Напротив отеля на узкой улочке примостилась лавка торговца арабскими платками, подобные платки были весьма популярными лет пятнадцать назад в штатах. Торговец — высокий худощавый мужчина в сером балахоне до пят — беседовал с пожилой супружеской парой, явно туристами. Дама лет шестидесяти примеряла один платок за другим, оценивая наряд в большом мутном зеркале.

Торговец бурно жестикулировал, поочередно обращаясь то к мужчине, то к женщине. Наконец дама выбрала несколько платков, и начался театр восточной торговли. Не было совершенно никаких сомнений, обе стороны торгуются изо всех сил. В какой-то момент супруги положили платки обратно и попытались уйти. Но не успели они сделать и несколько шагов, как коммерсант перекрыл им дорогу, протягивая оставленные платки. Пожилой мужчина достал кошелек, но увидев цифры на калькуляторе, протянутом торговцем, только раздосадованно всплеснул руками. Начался новый виток торговли.

Как только пожилой турист предпринимал попытку засунуть кошелек обратно в штаны, коммерсант молниеносно печатал новую цену на калькуляторе. К лавке подошли еще трое путешественников, и в этот момент торговец уступил. По лицам пожилых людей было видно, что они уже были не рады, что связались с ним. Видимо испугавшись, что постные лица покупателей могут отпугнуть вновь подошедших, мужчина стремительно нырнул в свою лавку и вытащил из нее маленький сувенир.

Он галантно презентовал его пожилой даме. Женщина заулыбалась, а ее спутник дружественно поднял руку, чтобы попрощаться. Заученным движением торговец схватил кисть туриста и начал ее трясти в радушном рукопожатие. Со стороны казалось, что прощаются старые добрые друзья в предвкушении новой встречи. Свежая партия туристов с умилением смотрела на эту сцену, справедливо полагая, что нашли правильное место для покупки памятных подарков.

Эмма наблюдала за этой сценой с удовольствием. Люди покупают не нужные им вещи, наверняка переплачивают вдвое и уходят довольные. А режиссирует этот спектакль «бедный» араб в скромной одежде. Впрочем, пора и ей насладиться солнцем и местным восточным колоритом.

Через несколько минут она была уже на улице. Для покупки летних вещей портье порекомендовал большой магазин за углом отеля. Примерив элегантные белые шорты-юбку, едва доходившие ей до колен, Эмма принялась искать верхнюю часть одежды.

— Извините, — услышала она за спиной приятный женский голос.

Обернувшись, она увидела миниатюрную красивую израильтянку, держащую в руках вешалку с восхитительной снежно белой блузкой. Эта же продавщица любезно предложила занести старые вещи покупательницы в отель.

Эмма вышла из магазина и чуть не сшибла с ног чернявого парнишку лет двенадцати.

— Простите, мадам, — улыбнулся он, — такую красивую женщину в этих местах должен сопровождать мужчина, а если он к тому же лучший гид в Иерусалиме, то никак нельзя отказаться.

Парень забавно коверкал английские слова, и Эмма не смогла сдержать улыбку.

— Меня зовут Садык, — стараясь придать голосу взрослой мужской хрипотцы, выпалил он. — Я хороший гид и хороший друг, могу достать все, что угодно, и знаю каждую трещинку в этом городе. Пятьдесят американских долларов в день, это ведь для вас сущие пустяки. Я покажу, где купить сувениры и одежду за четверть цены. Ваши вложения окупятся, мадам, это очень выгодная сделка. Вы знаете, как переводится мое имя на английский? Правдивый! Я вообще никогда не вру.

Эмма с трудом остановила тараторящего мальчишку. Ей действительно нужен гид и желательно не из туристического бюро, наверняка, этот паренек знает в этом городе каждую улочку, не говоря уже об общеизвестных достопримечательностях.

— Посмотрим, — делая вид, что колеблется, произнесла Эмма. — Ты и вправду все здесь знаешь?

— Мадам! — обрадовался Садык. — Я знаю здесь каждый уголок. Что вы хотите? Контрабандные товары. Клубы для взрослых. Антиквариат…

— Нет, нет, — перебила его женщина. — Ничего такого. Мне хочется посмотреть город и послушать про его историю.

— Без проблем, мадам.

— Не называй меня мадам, мое имя Эмма.

— Мадам Эмма! Я расскажу тебе то, что не расскажет ни один экскурсовод в этом городе. Никакой толерантности, только голая правда, — торжественно произнес мальчик.

На удивление, старый город оказался невелик. Узкие улицы, многочисленные ступени и расстилающийся над ними многоязычный гул. Из объяснений подростка следовало, что город разделен на четыре квартала — армянский, еврейский, мусульманский и христианский. Садык и трое его братьев проживают в самом большом — мусульманском.

— Перед нами ворота святого Стефана, — начал экскурсию юный гид. — Отсюда начинается знаменитая Виа Долороза — путь Иисуса на свою казнь.

Из красочного путеводителя, захваченного Эммой в отеле, следовало: «маршрут недостоверен, и он проложен в 18 веке. Удивительно, но факт: никто из четырех евангелистов, упоминая о Голгофе, не дал для нее сколь-нибудь точной привязки к местности. Лишь в Евангелии от Иоанна туманно говорится: „На том месте, где он распят, был сад“».

Ловко уворачиваясь от движущихся навстречу туристов и местных жителей, мальчик продолжал:

— «Официальное» расположение Голгофы было окончательно закреплено не так уж и давно — в XVI веке. Христиане, видимо, долго спорили между собой, где должна быть Голгофа и, наконец, определились. Именно тогда францисканские монахи начертали Крестный путь Исы по улицам Иерусалима. Однако улицы средневекового города не совпадали с планом города времен римского правления. Об этом местные гиды тебе никогда не скажут, но это факт.

— Не совпадают? — восхищенно, переспросила Эмма. — Откуда ты все это знаешь?

— Я же тебе говорил, что ты не пожалеешь, нанимая меня! — гордо произнес Садык. — Мой отец известный историк. Правда местные иудеи и христиане сильно критикуют его. Но это как ты понимаешь для них бизнес. Мусульман сейчас принято называть фанатиками, но ты сейчас увидишь, фанатики вовсе не мы, а они сами. Кстати, инициативу францисканцев многие христиане не поддержали, некатолические церкви не поддерживают до сих пор. Вот такие дела на вашем христианском фронте. И уважаемая моим отцом православная церковь лишь частично признает ныне существующую Виа Долороза, так как из четырнадцати остановок в Евангелиях упоминается меньше половины. Вот, кстати, и первая стоянка, где Иисус был приговорен к казни Понтием Пилатом.