В голове вновь зароились вопросы: откуда ты, зачем, что происходит, есть ли Бог? И Снейп, понимая, что утекают последние секунды, выдохнул:

— Как там?

Она задумчиво улыбнулась:

— Да нормально. Только с куревом проблемы.

А потом послала ему воздушный поцелуй, откинулась назад – в воздухе мелькнули худые ноги в обтрёпанных клешах, и всё. Снейп бросился к окну, попытался выглянуть, но створка коварно рванула навстречу, приложила его по лбу, и стало темно.

…Глухой звук, словно упало что-то тяжёлое и мягкое; Снейп встрепенулся, заморгал. А, просто с крыши съехал сугроб. Он потянулся, и шею тут же пронзила боль.

— Чёрт!

Похоже, он заснул в кресле. И опять видел сон. Сон? Снейп настороженно огляделся и застыл.

На подоконнике рядышком стояли два стакана.

========== Глава 4 ==========

Лунатизм. Самое очевидное объяснение. И неважно, что раньше за ним этого не водилось, всё когда-то случается впервые. Тем более, последние годы были таковы, что немудрено заработать болезнь из-за расшатанных нервов. Лунатизм — это ведь болезнь?

Снейп бросался к шкафу, доставал ту или иную книгу, листал, откладывал, открывал вновь. Мысли постоянно возвращались к паре стаканов. Снейп тщательно осмотрел их: на одном обнаружились отпечатки его пальцев и губ, а на втором — ничего, кроме запаха виски. Но если бы нашлись следы, то по ним, наверное, можно было бы угадать обладательницу маленьких изящных ладоней, которые так ловко мастерили бумажные фигурки с чудным японским названием и свистки из травы.

Нет, нет. Невозможно. Хотя раньше, как бы ни тосковал по тёте, во сне её не видел.

Хорошо. Это был сон. Но ведь и они не на пустом месте возникают. Особенно такие — ни с того ни с сего, на одну и ту же тему. Об одном и том же человеке. Странные бывают у подсознания игры.

Хотелось плюнуть, сварить зелье Сна-без-сновидений и принимать, пока все дурацкие видения не растворятся в глухом ватном забытьи. Но в глубине души Снейп понимал, что это будет трусостью. Какой бы ни была причина, с этим надо разобраться.

Он стал вспоминать, анализировать события и своё поведение. За годы учёбы Поттера Снейп никакой вины не ощущал, ну уж нет. Семь лет как на иголках, а последние три — в ожившем кошмаре, Поттер ещё легко отделался. А то, что несмотря на воспитательные принципы Снейпа он победил Лорда банально сдавшись и позволив себя убить… Ну, это же Поттер. Всё-то у него не как у людей.

— …боялся, конечно. Да и жить, знаете ли, хотелось. Но тогда, в Хогвартсе, когда всё рушилось, когда они умирали, это стало неважным. А потом уже просто хотелось, чтоб всё закончилось, и страшно не было, только немного жалко. Не знаю даже, чего. А у вас как было, когда вы чуть не?.. Чёрт, ваше горло. Вечно забываю. А если б могли, ответили бы? Ой, не надо так смотреть. Дурацкий вопрос, да. Я вот тоже никому об этом не рассказываю. Ну, не рассказывал, то есть…

Все люди могут говорить, но молчать умеют лишь некоторые. Болезнь сделала Снейпа идеальным слушателем; возможно, именно это тогда было нужно Поттеру.

Возможно, именно за этим он и приходил каждый день.

Привыкнуть оказалось несложно — просто молча слушать его. Даже потом, когда голос вернулся. И было неплохо — до тех пор, пока Поттер не вздумал разыграть ту шутку… или сцену. Словом, когда он начал нести бред. Дойдя до этого момента, Снейп с неудовольствием обнаружил, что помнит всё до последнего слова.

— …вы не пришли. И это после того, как совершили всё это, после того, как умерли за меня.

“Я не…”

— Ну да, да, не за меня. Не совсем. Но когда я увидел, что вас там нет… Чёрт знает. Смотрю на них, а сам чем-то задним всё про вас думаю.

“Именно чем-то задним ты всегда и думаешь”.

— Хотите сказать, что именно этим местом я всегда и думаю, да? Наверное. Тогда хоть понятно, почему я… ну, такой момент, а я… В общем, стою там и понимаю, что ужасно злюсь. Из-за того, что не пришли. Они пришли, а вы нет. И теперь мне кажется… Хм. Глупо, конечно, но я, по-моему, вернулся потому, что вот так разозлился. На вас. А потом, когда оказалось, что вы живы, я… Не сразу, но я кое-что понял…

Наверное, он всё-таки не врал. Вернее, так: Поттер сам верил в то, что говорит. После войны у людей, говорят, и не такое бывает. Особенно у тех, кто потерял близких. Они готовы поверить в любое чувство по отношению к тому, кто как-то связан со спокойным… относительно спокойным довоенным прошлым. Но с чего ему такая честь? Ведь у Поттера полно знакомых, есть друзья, близкие. Та же Джинни Уизли. Где-то Снейп слышал… или читал, неважно, что Поттер перенёс свою посттравматическую жажду любви именно на неё. Ну и прекрасно. Иначе просто смешно.

А может, и не очень.

И что с того? Принести извинения? Трудно даже представить. Да и не может быть в подобных случаях никаких извинений — все просто делают вид, что не произошло ничего особенного.

Ведь не произошло же?

А могло?

К вечеру Снейп был измотан и уже не хотел ни о чём думать. Он вышел к дому, проветриться. Погода очень подходила Сочельнику: тишина, но не такая, как накануне, а гулкая, хрустально-ясная. Словно мир замер в ожидании чего-то. Прогуливаясь взад-вперёд, Снейп и сам не заметил, как подошёл к почтовому ящику; повинуясь непонятному порыву, открыл его. Само собой, ничего там не было. Тронутая ржавчиной дверца холодила пальцы, а Снейп всё не мог оторвать взгляд от пустого ящика. Ему вдруг показалось, что кусочек темноты внутри того расползается, закручивается водоворотом и грозит утянуть, забрать…

Он вздрогнул и захлопнул дверцу — лязгающее эхо заскакало по пустынной улице. Снейп повернулся и пошёл к дому. Отчего-то стало жутко, и пришлось приложить усилия, чтобы не убыстрить шаг.

В спальне его настигло странное оцепенение. Снейп даже не пытался спать. Каким-то шестым чувством или, быть может, чем-то задним, он знал: предстоит ещё одна встреча. И он встал у окна, надеясь, что третий гость придёт снаружи и не застанет врасплох.

Там было красиво. Редкие блескучие снежинки слетали с неба, вспыхивали в свете фонарей, отчего казалось, что сверху сыплется звёздная пыль.

— Привет, — раздалось за спиной.

Очень медленно Снейп повернулся и увидел незнакомого мальчишку лет десяти.

От изумления он сказал первое, что пришло на ум:

— Тебе ещё рано курить!

Мальчишка фыркнул.

— Я и не курю; скажешь тоже. С чего ты это взял?

Голос был негромкий, но какой-то въедливый. И вообще, во внешности и манере держаться было нечто такое, отчего у Снейпа прямо руки зачесались взять мальчишку за ухо, снять десяток баллов с его факультета…

— Скорее всего, это был бы твой собственный факультет, — доверительно сообщил тот и вдруг улыбнулся. — Давай знакомиться, что ли. Альбус-Северус.

И Снейп, бессильно привалившись к подоконнику, понял, кого он ему напоминает. Чёрные волосы, зелёные прищуренные глаза и эта улыбка… Особенно улыбка.

— Ты…

— Дух грядущего Рождества.

— И ты…

— Зови меня Алом.

— Перестань перебивать старших! — машинально одёрнул Снейп.

Ал хмыкнул и выжидательно посмотрел на него — молчу, мол, говори.

— Ты… из будущего?

— А что, по-твоему, в будущем все курят? — съехидничал тот, но сразу же принял серьёзный вид. — Нет, Северус. Я — то, что может быть.

И пока Снейп переваривал это заявление, он подошёл и протянул руку.

— Хочешь увидеть то, что может быть?

Простые слова вогнали Снейпа в ступор. Будущее, о котором он не позволял себе задумываться почти двадцать лет. На которое раньше он не мог надеяться, которого теперь… боялся? Всё это сейчас лежало на ладони явившегося неизвестно откуда мальчишки. А тот не стал ждать, пока Снейп решится: шагнул вперёд и дёрнул его за рукав.

Полумрак рассеялся, комнату наполнил скудный свет зимнего солнца. Его комнату. Спальню. Снейп моргнул. Что это, уже рассвет?

— Почти полдень, — услужливо произнёс Ал, выступая откуда-то из-за спины. — Сам посмотри.