Мои подозрения подтвердились, когда я поднялся на лифте на пятый этаж. На почтовом ящике не было таблички, просто надпись от руки. Две надписи, если быть точным. Вторая гласила "рекламу не класть". Я позвонил, и дверь открылась в тот же момент, как будто он стоял и ждал за нею.
Я думал, он будет похожим на своего отца. Что он будет покрыт тленом до самых глаз. Но Мэт двинулся в своём падении (а по сути всё это было падением) другим путём. Он выглядел, как будто его опалили в печи.
Он подрос на пару сантиметров со школьных времён, но всё равно был низким. И худым, очень худым. Глаза были глубоко посаженными, скулы выступали, а на голове не было волос. Это описание на самом деле не передаёт того, что он выглядел достаточно хорошо в своей измождённости. Возможно, если я назову Майкла Стайпа, вокалиста R.E.M., это поможет. Толко представьте глаза поменьше и подбородок более округлым.
На его торсе висела снежно-белая футболка. Я говорю "висела", потому что именно так это и было. Футболка и чёрные джинсы выглядели так, будто их приложили друг к другу, по типу одежды вырезаемых из бумаги кукол. Дополнялось всё мощным запахом стирального порошка.
"Привет".
"Привет".
Он протянул руку, и я взял её. Рукопожатие было крепким и сухим.
"Заходи".
Квартира была похожа на его одежду. В ней была мебель и были лампы и всё что нужно, но ничто не выглядело уместным, если вы меня понимаете. Одно время я жил в Киста, и меня тогда пригласила к себе семья соседей, беженцы из Боснии. Им дали временное жильё, и эта временность была немного гнетущей. Мебель была подаренной или найденной или купленной по-дешёвке. Расставленной в пространстве. Чистой и аккуратной, но безжизненной. Просто как зал ожидания. Точно так же было в квартире Мэйта.
"Хочешь чаю?"
"Не откажусь".
"А какого?"
"Ой, не знаю. Просто обычного чаю".
"Может быть "Earl Grey"?
"Я не так много чая пью, так что я не..."
"Каркаде? Нормально?"
"Наверное".
Мэйт исчез на кухне, небольшом закутке, где всё сверкало. Я оглядел гостинную, и не мог отделаться от чувства, что - как бы это сказать? - Мэт пригласил меня вовсе не в своё жильё, а в квартиру, подготовленную специально для этого случая.
На стенах не было фотографий, только картинки с американскими индейцами, волками на закате и подобными сюжетами. Содержание книжного шкафа, казалось, попало сюда прямиком из магазина "Армии Спасения". "Семья Мускат" Зингера, "Код да Винчи" Дэна Брауна... книги, которые присутствуют всегда. Как что-то для фона из рекомендаций внутреннего дизайна от "Ikea". Расставлено без алфавитного порядка. Ощущение только усилилось, когда я нашёл ещё одну копию "Семьи Мускат" полкой ниже.
Когда Мэйт вернулся с чайником и чашками на подносе, я не мог не спросить: "Ты читал их?"
Мэт поставил поднос на чайный столик и посмотрел на книжный шкаф так, как будто только сейчас узнал о его существовании.
"Нет. Но подумал, что прочту. Со временем".
Чай был необычно, ярко красным. Запах был необычным тоже. Как и вкус. Он был горьким и цветочным одновременно. Мэйт наблюдал, как я подношу чашку к губам, и я подумал: он пытается меня отравить.
"У тебя нет сахара? Он немного горький".
"Сахар, нет. Извини. Нет сахара".
Я поставил отравленную чашу на стол и отклонился на спинку кресла. Было в Мэйте что-то такое, что не вдохновляло на светскую беседу, так что я спросил: "Так что ты хотел мне рассказать?"
"Ты нашёл фотографию?"
Я достал фотографию из кармана куртки в коридоре и положил её на чайный столик. Мэйт наклонился над ней и кивнул. Потом посидел какое-то время, вглядываясь в неё. Я опять сел. Когда показалось, что молчание длится уже слишком долго, я произнёс: "На кого же мы были похожи, а?"
"Мм...", Мэт указал на учительницу. "Помнишь её?"
"Нет, почти нет. Она, кажется, была замещающей".
"Заместетителем учителя, ага".
Мэйт встал и отошёл к проигрывателю - одной из тех башен из пластика, кнопок и диодов, что были у каждого в восьмидесятые; их теперь можно взять за сотню крон на блошиных рынках повсюду. Без CD-плеера. Из выдвижного ящика он достал увелечительное стекло, подошёл и вновь сел на место. Мэт направил стекло на фотографию, что-то бормоча про себя.
Мелькнули две мысли:
Первое - у него действительно что-то лежит в ящиках, это всё не было просто декорацией.
Второе - с ним всё ещё что-то совсем не в порядке.
Я потягивал свой чай, вкус которого оказался не таким уж и плохим, после того как отделаешься от первоначального шока. Мэйт отложил увелечительное стекло.
"Ок. То, что я хотел рассказать тебе, касается её", Мэйт указал на замещающую преподавательницу. "Ты помнишь, как её звали?"
"Нет. Я только помню, что... она включала нам какую-то музыку, да?"
Внезапно Мэт рассмеялся. Коротким и безрадостным смехом. Тут до меня дошло, что его замедленные движения, социальная неприспособленность и тихий, практически шепчущий голос были результатом того, что он был институциализован, или как это называется. Его просто заперли на долгое время, только и всего.
"Её звали Вера, а музыка, что она нам включала - The Wall. Ну помнишь, The Wall, Pink Floyd".
"А, точно. Хорошо, что ты напомнил. The Wall. Так и было".
Мэйт посмотрел мне в глаза.
"Ты это точно помнишь? Не утверждаешь это, только из-за того, что я так сказал?"
"Нет, я помню. Эта тема с ненужностью образования казалась мне немного странной, учитывая, что её включала учительница. Но к чему это сейчас?"
"Ты её помнишь?"
Я подвинул фото к себе и посмотрел на женщину на картинке. Её лицо было не больше ногтя моего мизинца, и я потянулся было к увелечительному стеклу, но Мэйт остановил меня.
"Нет. Не сейчас. Подожди, пока я тебе расскажу".
Я ничего не понял, но решил не заморачиваться. Я изучал картинку. У женщины на ней, Веры, было круглое лицо, которое могло бы быть красивым, если бы каждая часть его не было такой маленькой. Тонкие губы, маленькие глазки и прямой, тонкий нос. Как будто что-то сдвинуло их к середине лица на крохотное, но решающее расстояние, и теперь её выражение походило на искусно раскрашенный воздушный шарик. Тёмно-коричневые волосы сидели на голове как шлем. Да. Немецкий шлем из Второй Мировой. А кончики её волос завивались немножко, чем усиливали схожесть.
В моём сознании ожил этот образ, и я вспомнил неприятное ощущение. Как будто дурная аура окружала женщину, которая пришла на замену, когда наша учительница была в декрете.
"Ты помнишь?"
"Да. Помню. Было в ней что-то неприятное, припоминаю".
Мэйт кивнул.
"Да, хотя я этого не ощущал. Тогда. Наверное, помнишь, у меня дела в ту пору шли не очень. Отец умер кстати. Покончил с собой через шесть месяцев после того, как я... пропал".
"Соболезную".
"Это уже в прошлом. Я... могу это понять, в какой-то степени. Автомобиль, шланг пылесоса... Меня это не особо тронуло. Это было частью всего происходящего. Всё пропадёт. В любом случае. Эта замещающая. Вера. Я не придал ей значения, когда она появилась. Я сидел в основом в конце и жрал всякую всячину вроде жевательных конфет с щербетом внутри. Но потом, если ты понмишь, она сделала это. Уже на свой второй день она принесла в класс проигрыватель и сказала, что хочет включить нам кое-что".
"The Wall"
"Да. The Wall. А когда она нажала Play... как только эти первые аккорды, звуки гитары, эти слабенькие аккорды на гитаре, едва уловимое эхо, как будто они играют в большом зале... ты понишь песню? "Hey, you". Эти аккорды в начале? Что-то зацепило меня уже с начала. Что-то в звучании. А когда они начали петь..."
