*
Так непривычно было ехать вместе на работу. А до этого - вставать по будильнику Мадса, толкаться с ним у раковины, спорить о том, кто первым пойдет в душ, из-за чего в итоге не хватило времени на завтрак. Но Хью отдал бы все на свете, чтобы каждое его утро теперь начиналось так.
На работе никто не обратил внимания на то, что они приехали вместе. Все шло своим чередом и, вроде, как обычно. Вот только Мадс чуть улыбался ему, словно намекая на тайну, что была у них теперь. И сердце Дэнси жарко трепетало от этого. Они были словно невидимы для всех, как невидимы были под одеждой следы от засосов, что наоставлял на нем датчанин за выходные (хорошо, хоть сцен с раздеванием-переодеванием не снимали).
Когда рабочий день уже близился к концу, Хью вышел проветриться. Погода стремительно портилась: дул пронизывающий ветер, от чего деревья у павильона гнулись и трещали, облака заволокли небо серой пеленой и казалось, что вот-вот пойдет дождь. Неприятно поежившись, Хью хотел было зайти обратно, но тут вышел Мадс. Дэнси обрадовался было ему - одно только присутствие датчанина согревало все внутри Хью, но тут он заметил, что глаза Миккельсена печальны и холодны.
- Ханне звонила, - тихо произнес он, закуривая. Хью нервно кивнул. Вокруг будто еще сильнее похолодало.
- Там что-то со свадьбой расстроилось, - Миккельсен смотрел куда-то вдаль, - Я не очень понял. Понял только, что они прилетают сегодня вечером.
Они немного помолчали. Хью подумал, что должен что-то сказать, но на ум ничего не приходило.
- Я отпросился у Фуллера уйти сегодня пораньше, - Мадс все так же не смотрел ему в глаза, - Я поеду сейчас домой, чтобы… ну… прибраться. А потом - за ними в аэропорт.
- Ага, - Хью тоже посмотрел вдаль. Внутри все как льдом сковало.
У них же было всего четыре дня, четыре долбаных дня, и то последний день отобрали! Они должны были провести еще одну ночь! Еще одну!
- Ладно, поеду я, - Мадс выбросил сигарету и посмотрел наконец на Хью. И в его глазах было столько боли и сожаления, что Дэнси почувствовал, как у него защипало глаза. Он порывисто шагнул было к нему, подчиняясь внутреннему импульсу, но тут дверь вновь открылась и на улицу вышли две ассистентки. Покосившись на актеров, они, хихикая, спустились с лестницы.
- До завтра, - Мадс сухо и как-то слишком официально пожал ему руку и тоже спустился, направляясь к своей машине.
Хью стоял и смотрел ему вслед. Как еще вчера он чувствовал свободу и легкость, сейчас он ощущал тяжелые цепи, опутавшие его, тянущие ко дну. После светлых счастливых выходных внутри осталась горечь разочарования. Потому что все заканчивается, потому что за хорошее всегда приходится расплачиваться. Дэнси подумал, что сейчас почти ненавидит Миккельсена. За то, что его жизнь теперь не будет прежней. За то, что разрушилась стабильность его существования. За то, что им уже никогда не начать сначала, не быть вместе.
========== Неожиданное предложение ==========
Возвращаться к себе не хотелось. Теперь номер мотеля, в котором он проживал уже два месяца и который успел стать, пусть и временно, вторым домом, стал Хью ненавистен. Он словно вернулся из недолгого, но незабываемого отпуска. И снова серость будней, унылый пейзаж за окном и одиночество. Дэнси ехал домой дольше, чем обычно - плелся правым рядом, тоскливо размышляя, а не завалиться ли в бар на полночи? Но апатичное состояние требовало уединения и покоя, и Дэнси решил аскетично провести вечер в трезвости и одному.
Комната ждала его такой, какой он ее и оставил. Словно и не было этих чудесных трех дней. Порывшись в шкафу, Хью внезапно обнаружил, что забыл свою любимую майку для сна у Мадса. И зачем он вообще ее туда брал? Будто бы жить там собирался… Какая глупость! Миккельсен, наверное, когда убирался, спрятал ее подальше с глаз - не дай бог Ханне или кто-то из детей найдут! Или вообще выбросил… На душе стало еще тоскливее.
Поужинав купленными по дороге полуфабрикатами, Хью решил позвонить жене. На выходных он про нее даже не вспоминал, и она, что странно, сама не звонила. Клэр взяла трубку после шестого гудка, когда актер уже начал волноваться, подойдет ли она вообще. Голос жены звучал сухо - она была обижена, что он не взял трубку в пятницу, да и не перезвонил потом. Хью начал оправдываться, что у него было много работы, что пришлось сниматься в выходные, и у него все это совсем из головы вылетело. Как ни странно, ложь прокатила - Клэр уже давно привыкла к непостоянству съемок и беспечности мужа. Лишь пробурчала: “А если со мной что-то случилось?”, но после оттаяла. Впервые за долгое время они проговорили по телефону так долго и так тепло. Отчасти - из-за чувства вины, которое внезапно сильно обострилось внутри Дэнси при звуках голоса жены. Ведь он на самом деле любил ее - любил тихой, спокойной любовью, такой привычной, такой правильной, ставшей уже неотъемлемой частью самого Хью.В конце разговора Клэр сообщила, что прилетит навестить его на выходных и возьмет Сайруса с собой. На душе Дэнси потеплело при словах о сыне - вот по кому он действительно соскучился!
После разговора с женой от сердца немного отлегло - стабильность. Главное - сохранить стабильность. Работа. Семья. Сын. А тот инцидент (он решил так это называть про себя) с Мадсом был единичным, в порядке эксперимента, и лучше про все это поскорее забыть. Ну было и было. Теперь он знает, каково это, имеет опыт, а значит - не о чем беспокоиться. Боль внутри стихла, Хью почувствовал себя лучше. Почувствовал, что сможет пережить это.
***
Все вроде вошло в свою колею. Съемки-репетиции-вечера в одиночестве. Хью как мантру повторял про себя, что все хорошо, что ему безразлично, что жизнь продолжается. И самоубеждение работало. Работало, пока Дэнси не встречался взглядом с Мадсом. Или случайно не касался его. Не заговаривал с ним. Потому что при любом взаимодействии с датчанином, даже самом невинном, будь то утреннее рукопожатие или какой-нибудь рабочий вопрос по сценарию, крепость нерушимого спокойствия внутри Хью разваливалась как карточный домик. Сердце будто отходило от анестезии, взрываясь болью, от которой хотелось выть и кусаться. Потому что нет! Это НЕ было экспериментом! Не было простым утолением желания! То, чего так боялся Хью, произошло на самом деле - он влюбился. Ему было мало трех дней, ему нужны были месяцы, годы! Ему было нужно невозможное, его желания были неисполнимы. Поэтому приходилось время от времени закрывать глаза, считать про себя до пяти и вновь повторять мантру:
Ему безразлично. Он спокоен. Работа. Семья. Стабильность.
В целом, их общение значительно сократилось. Учитывая, сколько они до этого времени проводили вместе, теперь они даже обедали порознь. Но даже сидя за разными столиками в кафетерии, Хью то и дело бросал взгляд на датчанина. И тот крайне редко смотрел на него в ответ.
В выходные приезжала Клэр с ребенком. Сайрус немного подрос за те месяцы, что Дэнси его не видел, но все также оставался любимым папиным малышом. Беспечное дитя заливалось то радостным смехом, то оглушительным ревом, и Хью оставалось лишь завидовать этому. Он-то свои чувства хоронил глубоко внутри.
Выходные пролетели быстро. Вдали от Миккельсена и рядом с женой тоска будто заснула внутри. Это дало Дэнси надежду на то, что его муки закончатся, если они с Мадсом совсем перестанут видеться. И Хью начал ждать окончания съемок. Правда, точно так же тяжелобольной ждет смерти как единственного, что может избавить от страданий.
Снова потянулись бесконечные трудовые будни. Они репетировали, снимали сцены, монтировали, озвучивали, снова репетировали, снимали… Рейтинги у сериала несколько упали, и в касте стали волноваться о том, как бы канал не закрыл шоу. Хью сетовал со всеми, но внутренне почти мстительно желал этого.
Сцены с Миккельсеном давались на удивление легко. Опять помогал сценарий, будто прописанный специально под настроение самого Дэнси. Если раньше Фуллер активно продвигал ганнигрэм, то теперь, испугавшись растерять оставшуюся часть аудитории, Брайан сильно разбавил напряжение между двумя главными персонажами их гетеросексуальными увлечениями на стороне. Чувства Уилла к Ганнибалу теперь крутились вокруг боли от предательства и желания быть правильным, засадить маньяка за решетку, изолировать от общества и, что самое главное, от себя. Это все полностью совпадало с ощущениями и самого Хью - он испытывал боль от предательства, он мечтал вновь начать жить правильно. Мечтал отдалить от себя Мадса.
