- Сильнее, Кастиэль! Сильнее! – голос девушки срывается, она не понимает, что он не с ней.

Уже давно не с ней.

Его нет.

Он не здесь.

Кастиэль прикрывает веки, чтобы увидеть зеленые глаза, полные счастья. Такие красивые глаза. Влюбленные.

Он протягивает ему свои рисунки. Неуверенный, боящийся осуждения, но в глазах затаился свет. Какие же красивые эти рисунки…

Он все сильнее входит в девушку, чуть улыбаясь ее хриплым стонам. Конечно, Мег, все для тебя. Сейчас он все для тебя.

Сильнее, глубже, быстрее. Чтобы не помнить, чтобы забыть. Чтобы ни разу больше не бродить по дорожкам памяти.

- Нашу комнату. Мы будем в одной комнате, - и удивленный взгляд зеленых глаз напротив.

Сбежать от себя невозможно, Кас. Но ты пытайся, пытайся сейчас выбить все из себя. И пусть под тобой стонет та, которая влюблена в тебя без памяти. Пусть глаза закрыты, а ты ищешь вовсе не ее губы своими. Пусть руки скользят не по тому телу, что так хочется прижать к себе. Сильнее. Глубже. Быстрее. Все дальше, дальше в память.

- Тесса? – он не видел ее четыре года. Четыре проклятых года. А сейчас она рядом и улыбается, и так хочется дотронуться до нее, притянуть к себе ближе, чтобы вспомнить…

Нет, что угодно, лишь бы не помнить. Не помнить их, эти глаза. Сине – зеленые глаза брата смотрят с восхищением, будто на кумира. Для них Кастиэль – пример. Но что-то сломалось, плохой получился пример.

Чисто зеленые глаза с золотом посередине. Любят. Любят так, как умеют любить только девушки, только в первый раз. Отдаваясь целиком, без остатка.

Изумруды напротив. Уверенные, добрые, умные. Такие родные, такие…

- Мальчишка привязался к тебе, Кастиэль. Ты же знаешь это? – да, конечно, он знает. Все уже знают. Но знают ли они о том, что и граф к нему привязался?

К черту, к черту память. Закусить губу, прислушиваясь к стонам, слишком высоким, режущим слух. Прислушаться к тому, как тебя зовут по имени и просят не останавливаться. Открыть глаза и усмехнуться, погружаясь еще глубже, хотя глубже уже, наверное, невозможно. Опустить глаза. Поцеловать в губы. Прикусить бьющуюся жилку на шее. Сильнее. Еще сильнее. Чтобы память не смела возвращаться.

На коже девушки появятся синяки. Но она будет гордиться ими, на вопросы отвечая, слегка пожав плечами: «Кастиэль». Нет, она не отпустит его. Никогда. Он слишком хорош. Нет, он прекрасен.

Ее Бог, ее личный дьявол.

- Кастиэль, - в ее глазах такая любовь, такое желание. Она уже близка, еще чуть- чуть…

Дин впервые входит в его комнату. Для Каса это равносильно пустить его к себе в душу. А на лице мальчишки столько благоговения, будто он вошел в храм. Наверное, для него это действительно храм…

Боже, как же горят зеленые глаза, что смотрят с болью и обидой…

Медленно вырываясь из объятий памяти, Кастиэль быстро вскидывает голову. Да, он не ошибся, вон они, зеленые глаза. Смотрят прямо на него, едва ли не наполняясь слезами. Злится. Его мальчик злится.

- Прошу прощения, - Дин выплевывает это, собираясь уйти, но он не в силах оторвать взгляда. Не сейчас, только не сейчас, когда душа тысячью осколков рассыпалась по всей гостиной.

Кас резко выходит из девушки, отстраняется, собирается встать, и тут Дин будто просыпается. Очень медленно, втайне надеясь, что его окликнут, остановят, он выходит из гостиной. И не смотря на надежды, внутри лишь одно желание - сбежать. Подальше отсюда. Куда угодно, лишь бы не чувствовать этого запаха, не вспоминать этих глаз.

Мужчина резко встает, надеясь успеть. Найти одежду не составляет труда, но его хватают за руку, останавливая.

- Кастиэль, давай продолжим. Он взрослый мальчик… - Меган улыбается, пытаясь затянуть мужчину обратно на диван.

- Он ребенок, Мег! – Кас вырывает руку и одевается в рекордные сроки.

Он не успеет. Эта мысль гонит его бегом вылететь из комнаты, броситься по коридору в поисках юноши.

Кастиэль все же нагоняет его. Уже у кареты. Резко за руку разворачивает к себе, смотрит прямо в глаза. Еще никогда он не видел столько боли в этих глазах.

- Прошу прощения, что оторвал, милорд. Вам не стоило беспокоиться, - голос ледяной. На лице ни одной эмоции.

Его мальчик все-таки научился. Научился прятаться. Научился, во что бы то ни стало, не показывать свои эмоции. Только глаза… говорят намного больше, чем лицо. И Кас понимает, сейчас ему самому ни в коем случае нельзя спрятаться. Иначе он разрушит все, что так долго строил, его начнут ненавидеть. Но… разве не этого он так желал?

- Дин…

- Не стоит. Отпустите меня, граф, - юноша чуть кивает на руку, которая все еще держит его за локоть. Но Кас не спешит отпускать. В его голове буря, слишком сильная, чтобы думать о чем-то другом.

Если ты считаешь, что он заслужил большего, то дай ему место в своем настоящем, а не тащи в прошлое, балбес. Понял меня?

- Иди ко мне в комнату, Дин. И, клянусь, я не выпущу тебя оттуда, пока мне не удастся заслужить твое прощение, - голос хриплый. Кас закрывает глаза, чтобы тут же снова их открыть. Как давно он не показывал эмоций… Как же он боится открыться.

- Зачем, Кастиэль? Мне и так все понятно. Прощайте, - Дин пытается вывернуться, про себя думая: «Сделай же что-нибудь, Кас! Сделай уже что-нибудь! Иначе, клянусь, я уеду, и ты больше не увидишь меня!»

И Кас делает. Понимает, что сходит с ума, но снова тянет на себя Винчестера, прижимаясь практически вплотную, руками обхватывает его лицо. Еще ближе. Так, чтобы почувствовал, чтобы заглянул в глаза и увидел. Страх. Искренней, ничем не прикрытый страх.

- Дин, - дышать прямо в губы, чтобы не смог уйти, чтобы понял, - Иди ко мне в комнату, молю.

Винчестер медленно закрывает глаза. Это похоже на безумие. Черт, это, наверное, и есть безумие. Но раз так, то он согласен сойти с ума. Раз и навсегда сойти с ума, отдать себя целиком и полностью этому безумному красавцу. Дин выворачивается и медленно идет в особняк.

А Кас не в силах сдвинуться с места. В его голове не осталось места на мысли о том, что будет, если кто-то их видел. Там было настолько пусто, что он и сам не мог понять, откуда взялась эта глупая улыбка на его лице.

Быстро взбежав по ступенькам, граф направился в гостиную. Меган сидела в кресле, уже одетая, но все еще с развязанным корсетом.

- Ты догнал его? – Кастиэль кивнул, осторожно подходя ближе, - Завяжи, и я уеду. Хотя я до сих пор не понимаю, что это было.

Граф медленно зашнуровал корсет, думая над ответом.

- Я сам не понимаю, - Кас усмехнулся, - Но мне надо с ним поговорить.

- Хорошо, - девушка встала сразу, как только работа была закончена, - Я уезжаю. И, да, на самом деле, я приехала напомнить тебе, что рано или поздно ты должен жениться. Ты не можешь позволить всему, что у тебя есть, пропасть в пустую. Я жду. Но вечно ждать и я не могу.

С этими словами девушка вышла из комнаты. Кас не стал спрашивать, с чего она решила, что если он женится, то женится именно на ней. На самом деле, об этом он даже и не думал. Медленно мужчина встал и направился к себе в комнату. Ему предстоял серьезный разговор, а он даже понятия не имел, как его начать.

Дин сидел на кровати спиной ко входу, плечи его подрагивали, будто он плачет.

- Дин…

- Зачем все это? Скажи мне просто, зачем все это? – он смеется. Он вытирает слезы, даже не стесняясь того, что они снова начинают течь, оборачивается и смотрит в глаза своему наставнику. Но при этом он смеется…

- Если бы я знал зачем, - Кас медленно опускается на колени рядом с кроватью. Сейчас он напоминает грешника, пришедшего на исповедь. Что ж, Дин Винчестер, на сегодня ты его священник, - Скажи мне, Дин, я когда-нибудь тебе врал?

- Нет, Кас. Но ты давал надежду. А это так больно, когда она рушится, - Дин чуть склоняет голову на бок, не в силах разорвать зрительный контакт. Пусть он утонет, пусть забудет, что должен ненавидеть…

- Прости меня, Дин. Прости… Я хочу изменить мир, но мне так трудно меняться. Я так хотел, чтобы ты меня ненавидел, но… как оказалось, твоя любовь, будто благословение свыше. Te credibile est totius mundi*, - Кас опустил голову, лбом касаясь кровати. Дышать стало так трудно. Способность говорить, казалось, покидала его.