И граф снова подает неуловимый знак. Девушки отстраняются, а сам он ложится на кровать с сигаретой в руке. Встав перед кроватью, сестры целуются, лаская руками друг друга.

«Интересно, а они-то когда успели раздеться?» - мелькает ясная мысль в голове юноши, прежде чем он снова погружается в какое-то безумное падение.

Их руки друг на друге, касаются каждого участка кожи. Ласкают. Девушки стонут, закидывая головы назад. Закусывают губы. Это странно. Дин тоже закусывает губу. Он зачарован. Не может оторвать взгляда. Синие глаза. Ему срочно нужны эти синие глаза…

Он находит их. Находит теплую улыбку. Он не удерживается. Падает. Целует. Он целует непослушные мужские губы, и стонет, когда ему отвечают.

Руки Каса повсюду. Как такое может быть? Он везде. И глаза. Глаза. Глаза…

***

Они снова сидят в кабинете этого заносчивого графа. Алкоголь еще не до конца выветрился из крови юноши, но тот уже способен здраво мыслить. Он зажался в кресле, как нашкодивший ребенок. Лицо опущено низко-низко, локти на коленях, а пальцы в волосах. Что-то похожее на всхлипы раздается от фигуры, но Кас не обращает на это никакого внимания.

Граф слишком увлечен записями, которые делает в своей тетради. Молчание затягивается. И, наконец, всхлипы прекращаются.

- Ну что, пришел в себя? – Кастиэль улыбается, прожигая взглядом Дина насквозь.

Даже не поднимая головы, Винчестер чувствует этот взгляд на себе. Наверное, он уже никогда не сможет смотреть в эти глаза, как прежде. Теперь в его голове навсегда останется картинка о том, как ярко светятся эти глаза во время экстаза…

- Это ведь был всего лишь очередной урок, да?! – голос хриплый, срывается. В глазах стоят слезы. Мелкая дрожь пробирает тело юноши насквозь, до самых кончиков пальцев. Хочется бежать, но он не шевелится. Ждет ответа.

- Да. Но не стоит печалиться. Вся наша жизнь – урок. И каждый день каждый из нас учится чему-то новому, - Кас улыбается. И это новая улыбка, не виденная никем раньше. Он смотрит на Дина так тепло и отечески, что сердце защемляет.

- Кроме тебя. Ты же ничему не учишься… - Винчестер заставляет себя рассмеяться, пусть и хрипло, но рассмеяться. Ему так не хочется упустить момент, пока Кас смотрит на него так.

- Духовно я стар, Дин. Мне тысячи лет…

- Что заставило тебя сломаться? – Дин не думал, что когда-нибудь решится задать этот вопрос. Но в эту секунду он слетел с губ, не спрашивая разрешения.

- Может быть, когда-нибудь, я расскажу тебе эту историю, Дин Винчестер. А сейчас, иди домой. Увидимся завтра утром.

*Nivis - лат. “Снег”

========== Глава 6. Симпатии ==========

Как говорится, если Гора не идет к Магомеду, Магомед придет к Горе. Дин прекрасно знал, что, если он сегодня не явится на занятия, Кастиэль сам приедет к ним в особняк. Либо пошлет гонца с гневным письмом. В любом случае, Винчестеру несдобровать.

Но сил подниматься с кровати и ехать он в себе не находит. Дин устало потирает переносицу и издает что-то вроде стона. Если он сегодня опять увидится с графом, то он точно сорвется. Что за этим последует – неизвестно. Но странные мысли роятся в его голове уже больше месяца, и он не в силах больше сдерживать их в себе. Ему срочно нужно с кем-нибудь поговорить. Иначе он сойдет с ума.

Юноша все-таки встает с кровати, и даже одевается, но вместо того, чтобы идти и просить подать карету, он направляется к комнате дяди.

- Дин? – стоит ему войти к своему опекуну, как тот удивленно вскидывает брови, пытаясь понять, чем удостоился такой чести. - Разве ты еще не уехал к Кастиэлю?

- Дядя, - юноша легонько кивает головой, будто бы показывая свое смирение перед опекуном. - Я хотел попросить Вас написать графу письмо, что сегодня я не смогу появиться, потому что нужен Вам для помощи в приюте. Я действительно готов оказать Вам помощь, но сегодня я не могу появиться в особняке графа Кастиэля.

Самуэль долгим взглядом осмотрел Дина, а потом кивнул тому на кресло. Юноша тут же сел. Его душа пела, потому что не трудно было догадаться, что сейчас состоится разговор, которого он так ждал.

- Что случилось, почему ты не хочешь ехать к Кастиэлю? – Сэм посмотрел долгим взглядом в зеленые глаза племянника.

- Он… Мне иногда кажется, что он не человек вовсе. Он не испытывает никаких эмоций, не чувствует боли, он безразличен ко всему, как будто он уже давно мертв! – Дин выпалил все это на одном дыхании, прикрывая глаза. Как же юноша не хотел себе признаваться в том, как сильно его задевает такое поведение графа. Но вот он признался. И себе, и дяде.

- Ты не прав, Дин. Ты привык, что, если людям больно, они кричат, а если им хорошо, то они улыбаются. Но все не так. Кастиэль… он не хочет, чтобы хоть кто-нибудь видел, когда ему больно, а когда – хорошо. Ты ориентируешься на лицо. Не стоит этого делать. Смотри глубже. Вероятно, этот граф – единственный человек в городе, кто может так глубоко чувствовать.

- Да с чего ты это взял? Я целый месяц вижусь с ним каждый день. За это время он очень ловко узнал обо мне все. При этом я не знаю о нем ничего. И никто не знает, - Дин возмущенно хмыкнул, не отводя глаз от дяди.

- Я знаю достаточно, чтобы доверить ему жизнь моего племянника. Возможно, я даже знаю чуточку больше, чем остальные, - Сэм коротко улыбнулся, откидываясь на спинку кресла. Он знал, что сейчас его заставят все рассказать.

- И почему же ты доверился именно ему?

- Слушай внимательно, потому что, зная графа, он никогда тебе не признается в том, что сделал это, - Самуэль коротко улыбнулся, прикрыл глаза и начал рассказ. - Было это года два назад. Как ты знаешь, охота – святое дело. И вот, Кастиэль предложил выехать в довольно далекое место, поохотиться. Поехали мы тогда вчетвером. Я, он, Габриэль и Кроули. Ну, и наша свита, конечно. Сам путь был долгим, изматывающим, но, когда мы попали в леса, усталость как рукой сняло. Это было огромное пространство, которое так и кричало о свободе. Гнали мы кабана. Хорошо шли, но тут я заметил что-то в стороне, и… и пошел посмотреть. Гейб с Кроули продолжили охоту, а Кастиэль, видимо, заметил мое отсутствие. В общем, попал я на медведя. И если бы сзади не подоспел Кастиэль, который уложил его несколькими уверенными выстрелами, сейчас мне бы не сидеть с тобой рядом, - Сэм некоторое время помолчал. - Он не раз выручал меня из беды, Дин. И не раз граф показывал себя настоящим героем.

- Но почему он тогда такой? – на лице Дина были тысячи эмоций, но ярче всего выделялось недоумение.

- Я не знаю. На этот вопрос я не знаю ответа, мой мальчик. Я могу только предположить, что он боится показать кому-то свою душу. Все уверены, что она гнилая насквозь, потому что… сделав что-то хорошее, Кастиэль тут же это закрывает тысячами грехов. Приглядись к нему, Дин. Он привязался к тебе, и, может, тебе он откроется. Я напишу на сегодня письмо, но завтра ты поедешь к нему. Хорошо? – дождавшись кивка от своего подопечного, Сэм коротко улыбнулся. - А теперь не отлынивай. Сам вызвался помогать в приюте. Сходи туда и поспрашивай у девушек, нужно им чего-либо или нет. Проведи там время. Поговори с ними. Расскажи что-нибудь из того, что рассказывал тебе граф. Все, иди.

И Дин пошел. Выбора-то особого у него не было. Его уже несколько раз отправляли в приют, но юноша не особо любил это место. Каждый раз, когда он попадал туда, ему было жалко этих девушек, на которых, скорее всего, никто никогда не женится. Они одиноки, и в этом одиночестве им суждено провести жизнь.

Сэм не видит печали племянника по этому поводу. Точнее, он не хочет ее замечать. Но… Дин чувствует себя так же. Иногда ему кажется, что он навсегда останется один. Он потерял всех, кого любил, кто был ему дорог. И уже сейчас он один против всего света. Впрочем, нет… У него есть Кастиэль. Уже на входе в приют эта мысль ударила его как молния. Кас.

«К черту. Я ему даже не нужен. Я для него – досадное недоразумение, от которого нужно поскорее избавиться», - промелькнуло в голове юноши, и он со злостью распахнул дверь приюта.