© Аркадий и Борис Стругацкие, наследники, текст, 2016

© ООО «Издательство АСТ», 2017

Разница в возрасте между братьями Стругацкими – двенадцать лет. Старший, Аркадий, родился 28 августа 1925 года в Батуми, в семье Натана Залмановича Стругацкого, тогда главного редактора газеты «Трудовой Аджаристан», и Александры Ивановны Литвинчевой. В 1926 году отца перевели в Ленинград, где он занимал различные партийные должности вплоть до 1937 года. Александра Ивановна преподавала русскую литературу в школе, где учился и Аркадий. 15 апреля 1933 года родился Борис.

Еще до войны Аркадий Стругацкий пытался писать фантастику. Это была повесть «Находка майора Ковалева», утраченная во время блокады Ленинграда. Из сохранившихся вещей первым был рассказ «Как погиб Канг», написанный в 1946 году, но опубликованный лишь в 2001-м. В 1956 году вышла повесть «Пепел Бикини», написанная в соавторстве с Львом Петровым.

С начала 1950-х годов начал писать Борис. Первая совместная работа братьев Стругацких – фантастический рассказ «Извне» (позже переработанный в одноименную повесть), был опубликован в журнале «Техника молодежи» в 1958 году.

Их первая книга, повесть «Страна багровых туч», вышла в 1959 году. Именно в ней появился Мир Полудня, в котором происходит действие многих произведений братьев Стругацких. Затем появились продолжения повести, связанные с ней общими героями, – «Путь на Амальтею» (1960), «Стажеры» (1962), а также сборник рассказов «Шесть спичек» (1960).

Стругацкие начали писать в эпоху хрущевской «оттепели», и повесть «Полдень, XXII век» (1962) вполне отражала тогдашний оптимизм и веру в прогресс. Впрочем, катастрофа на далекой планете, как следствие научных экспериментов, описанная в повести «Далекая Радуга» (1963), напоминание о неприглядном прошлом в повестях «Попытка к бегству» (1962) и «Трудно быть богом» (1964), гротескное общество потребления будущего, показанное в антиутопии «Хищные вещи века» (1965), выявили весьма критическое отношение авторов к окружающей действительности. Это не замедлило сказаться на отношении к писателям советской критики и властей, особенно после выхода «сказки для научных сотрудников младшего возраста» «Понедельник начинается в субботу» (1965) и ее продолжения – «Сказки о Тройке» (1968), сатиры на советскую бюрократию. Иркутский альманах «Ангара», в котором вышла «Сказка о Тройке», закрыли, а сама она оказалась недоступна читателям вплоть до 1989 года. То же произошло с повестью «Улитка на склоне», вышедшей частями в 1966 и 1968 годах, а полностью – только в 1988-м.

В 1967 году вышла сатирическая повесть «Второе нашествие марсиан: Записки здравомыслящего», в 1970-м – «Отель „У Погибшего Альпиниста“», эксперимент по созданию фантастического детектива.

Затем в своем творчестве Стругацкие вернулись в Мир Полудня. Вышли повести «Обитаемый остров» (1969 в сокращенном варианте, 1971), «Малыш» (1971), «Парень из преисподней» (1974). В 1972 году журнал «Аврора» опубликовал повесть «Пикник на обочине». Но книжных изданий у Стругацких в 1970-е годы практически не было.

В 1972 году был написан роман «Град обреченный», в 1976-м появилась повесть «За миллиард лет до конца света», в 1982-м – роман «Хромая судьба» (в него входит повесть «Гадкие лебеди», написанная в 1967 году).

В 1979 году вышел роман «Жук в муравейнике», в 1985-м – роман «Волны гасят ветер», в 1988-м – роман «Отягощенные злом, или Сорок лет спустя».

Последнее совместное произведение Аркадия и Бориса Стругацких – пьеса «Жиды города Питера, или Невесёлые беседы при свечах» (1990).

Стругацкие писали и по отдельности. У Аркадия под псевдонимом С. Ярославцев выходили сказка «Экспедиция в преисподнюю» (1974, части 1–2; 1984, часть 3), рассказ «Подробности жизни Никиты Воронцова» (1984) и повесть «Дьявол среди людей» (1990–1991). После его смерти (12 октября 1991 года) Борис Стругацкий под псевдонимом С. Витицкий выпустил романы «Поиск предназначения, или Двадцать седьмая теорема этики» (1994–1995) и «Бессильные мира сего» (2003). Он умер 12 ноября 2012 года.

Аркадий и Борис Стругацкие – не просто самые известные советские фантасты. Их произведения, создававшиеся на протяжении более тридцати лет, пользовались неизменным успехом у широчайшего круга читателей, и вряд ли у кого из русскоязычных писателей, их современников, была такая аудитория. В наше время братья Стругацкие – одни из немногих советских писателей, чье творчество востребовано. Они искали ответы на те вопросы, которые до сих пор стоят перед современным человеком, и поиск продолжается.

– Хороший сегодня будет день! – сказал вслух Вадим.

Он стоял перед распахнутой стеной, похлопывая себя по голым плечам, и глядел в сад. Ночью шел дождь, и трава была мокрая, кусты были мокрые, и крыша соседнего коттеджа тоже была мокрая. Небо было серое, а на тропинке блестели лужи. Вадим подтянул трусы, спрыгнул в траву и побежал по тропинке. Глубоко, с шумом вдыхая сырой утренний воздух, он бежал мимо отсыревших шезлонгов, мимо мокрых ящиков и тюков, мимо соседского палисадника, где, выставив напоказ внутренности, красовался полуразобранный «колибри», через мокрые, пышно разросшиеся кусты, между стволами мокрых сосен; не останавливаясь, прыгнул в озерцо, выбрался на противоположный берег, поросший осокой, а оттуда, разгоряченный, очень довольный собой, все наращивая темп, помчался обратно, перепрыгивая через огромные спокойные лужи, распугивая маленьких серых лягушек, прямо к лужайке перед Антоновым коттеджем, где стоял «Корабль».

«Корабль» был совсем молодой, ему не исполнилось и двух лет. Черные матовые его бока были абсолютно сухи и едва заметно колыхались, а острая вершина была сильно наклонена и направлена в ту точку серого неба, где за тучами находилось солнце: «Корабль» по привычке набирал энергию. Высокая трава вокруг «Корабля» была покрыта инеем, поникла и пожелтела. Впрочем, это был приличный, тихого нрава звездолет типа «турист». Рейсовый рабочий звездолет за ночь выморозил бы весь лес на десять километров вокруг.

Вадим, оскальзываясь на поворотах, обежал «Корабль» и направился домой. Пока он, стеная от наслаждения, растирался мохнатым полотенцем, из дачи напротив вышел сосед дядя Саша со скальпелем в руке. Вадим помахал ему полотенцем. Соседу было полтораста лет, и он день-деньской возился со своим вертолетом, но все было втуне – «колибри» летал неохотно. Сосед задумчиво поглядел на Вадима.

– У тебя нет запасных биоэлементов? – спросил он.

– Что, сгорели?

– Не знаю. У них ненормальная характеристика.

– Можно связаться с Антоном, дядя Саша, – предложил Вадим. – Он сейчас в городе. Пусть привезет вам парочку.

Сосед подошел к вертолету и стукнул его скальпелем по носу.

– Что же ты не летаешь, дурачок? – сказал он сердито.

Вадим принялся одеваться.

– Биоэлементы… – ворчал дядя Саша, запуская скальпель во внутренности «колибри». – Кому это надо? Живые механизмы… Полуживые механизмы… Почти неживые механизмы… Ни монтажа, ни электроники… Одни нервы! Простите, но я не хирург. – Вертолет дернулся. – Тихо ты, животное! Стой смирно! – Он извлек скальпель и повернулся к Вадиму. – Это негуманно, наконец! – объявил он. – Бедная испорченная машина превращается в сплошной больной зуб! Может быть, я слишком старомоден? Мне ее жалко, ты понимаешь?

– Мне тоже, – пробормотал Вадим, натягивая рубашку.

– Что?

– Я говорю: может быть, вам помочь?

Дядя Саша некоторое время переводил взгляд с вертолета на скальпель и обратно.