Линкольну его соулмейт снился постоянно, на регулярной основе и очень, просто очень красочно и понятно. Во сне Линк видел женственный силуэт, видел приятную мягкую улыбку прекрасной незнакомки, так много значащий в будущем. Родственная душа Барроуза как могла показывала себя и не оставляла шанса остаться незамеченной. У Майкла всё было с точностью да наоборот. Расплывчатые, еле-еле просматриваемый силуэт, резкие жесты, выверенные годами, твердый характер и серьезное выражение лица. Ни намека на улыбку, как бы ни прискорбно. Линкольн нашел своего соулмейта в Фокс Ривер, хорошенькая докторша Сара Танкреди, но Майклу рассказать не удосужился. Итогом стало то, что Скофилд вроде как влюбился в девушку, та влюбилась в Майкла, а сам Линкольн оплакивал смерть Вероники, почившей смертью храбрых. Никто из этих четверых счастлив не был, игнорируя законы вселенной, но и внимания на этот никто не обращал.

Голубые глаза снились Майклу постоянно с момента первой встречи. Он видел их во сне, после стал видеть наяву, представлял эти глаза и их обладателя. Эти чертовы голубые глаза буквально преследовали и не давали нормально жить. Майкла потряхивало каждый раз, стоило вспомнить чистый оттенок голубого, прямые черты лица, длинные руки и пальцы. Майкла потряхивало до холодного пота, до предоргазменных судорог лишь от одного упоминания имени этого человека. Майкл тонул в нем, Майкл задыхался, но его соулмейт был слишком далеко и одновременно так близко. Разные стороны баррикады не могли дать счастливой жизни, пусть они и были родственными душами.

- Его имя Александр Махоун и его послали убить нас.

Именно с этих слов и началось безумие.

*

Будучи взрослым, рассудительным человеком, Алекс не раз обдумывал собственную жизнь. И он не жаловался на нее, никогда не жаловался. Вплоть до встречи с Майклом Скофилдом, занявшим все мысли буквально с первой секунды зрительного контакта. У Махоуна было все, о чем мечтает мужчина: семья, красавица жена, сын, работа со стабильным заработком. В свое время Алекс и дом построил, и дерево посадил, но вот вырастить сына не смог. Его работа, чертова Компания, вечно отбирала все свободное время, нервы и силы. На личную жизнь, красавицу жену и прелестного наследника ресурсов катастрофически не хватало. Его жена терпела все, нужно отдать ей должное, достаточно долго и терпеливо. Она не устраивала скандалов, не закатывала сцен, она тихо воспитывала сына в одиночестве и коротала вечера за просмотрами сериалов, периодически выбираясь в город и веселясь с друзьями. Алекс себе такое позволить не мог. У него была работа, были трудные отношения с людьми и святая уверенность, что в этом бренном мире для тебя нет естественного дара природы – соулмейта, родственной души, лучшего друга. Пам, супруга, не была его второй половинкой. Женщина потеряла своего соулмейта еще в детстве, когда того милого парня сбила машина прямо на глазах у пятнадцатилетней Памелы, так и не успевшей насладиться радостью и счастьем с предназначенным человеком. Александре же считал, что в его жизни такого нет и вовсе, что вселенная решила подшутить над ним и схалтурить, оставив гнить в одиночестве. А потом он встретил Пам, влюбился, но душа его так и оставалась разорванной, не смогла соединиться с такой же окровавленной половинкой души женщины. С годами Махоун потерял надежду отыскать соулмейта, любовь к Пам остыла и единственной ниточкой, связывающих супругов, был сын Кемерон. Ради него Алекс был готов на все, даже предать свою страну или Компанию, но повстречав однажды Майкла Махоун не смог отказаться от него, даже ради сына.

Скофилд был нигде и одновременно везде. Он постепенно проник под кожу, въелся в кости и сводил с ума одним только упоминанием. Воспаленный мозг Алекса, годами травящийся наркотой и обезболивающими, казалось, был в сговоре с Майклом: галлюцинации, ведения, наващивые сны. Алекс сходил с ума, увеличивал дозы лекарств, но ничего не спасало. Картинки встречи с родственной душой, так ненавязчиво проскальзывающие в его сознании с детства и машинально не воспринимающиеся самим Махоуном, становились все отчетливее, а после нескольких встреч и вовсе превратились в красочные ведения. Три таблетки в день перестали помогать, а увеличивать дозу стало опасным для здоровья.

*

В Соне скрываться стало невыносимо для обоих. Майкл ежеминутно оглядывался, нервно пережимал плечами и старался отгонять мысли о таком желанном мужчине, образе, преследующим последние полтора года. Алекс больше не мог сдерживать свои желания, надеялся лишь на тренированную годами выдержку и втайне желал, отчаянно желал, чтобы она пошла к черту. Алекс хотел Майкла, Скофил хотел Алекса, но дальше жарких взглядов и переглядок они не заходили. До определенного времени.

Антисанитария в Соне была ужасна. Душ был раз в пару дне, стояла невыносимая жара и духота, пот выделялся с такой скоростью, что уже через пару часов разницы до и после душа не было. Затхлый воздух сводил с ума, грязная одежда и пропахшие грязью, кровью, различными выделениями и прочей дрянью мужики раздражали настолько сильно, что помогали отвлекаться. Майкл находился в своей камере, когда его нашел Алекс. Черные мешки под глазами, щетина, лопнувшие капилляры в глазах, превращающие статного мужчину в бродягу с улицы. Но даже это не оттолкнуло Скофилда в тот раз. Блядские голубые глаза, так трезво смотрящие в свои собственные, заставили уставшее тело разом налиться энергией. В тот день они переспали трижды. Майкл скользил вспотевшими от нервов ладонями по такой же мокрой спине, целовал покусанные тонкие губы и острые скулы, покрытые щетиной, зарывался пальцами в отросшие волосы, тянул на себя и упивался ощущениями полного единения. Александр не отставал, яростно втрахивая Скофилда в стену, целовал-кусал все до чего мог только достать и шептал-шептал-шептал, покусывая мочку уха, шею, ключицы, стараясь оставить как можно больше меток. Майкл плавился под ним, словно кусочек шоколада на солнце в этой гребанной Соне. Алекс терял голову с каждой секундой, забывал обо всем, что было в его жизни до этого момента и упивался ощущениями, словно дорогим виски, сцеловывая с припухших губ инженера пошлые, тихие стоны.

В тюрьме все это было нормой, но на воле законы социума оказались несколько иными. У Алекса все еще была жена и ребенок, а Майкл вроде как был влюблен в Сару. Линкольн все еще не рассказывал о своей родственной половинке, отдавая всего себя брату и спасению Л-Джея, Сара пыталась разобраться с видениями соулмейта, каждый раз теряя связь в самый последний момент, а Вероника, бывшая возлюбленной Барроуза, гнила в гробу. Замкнутый круг с каждым днем набирал обороты, затягивая в свой омут каждого, кто посмел хоть раз в него вступить.

*

Когда липовый агент-друг вытаскивает всю компанию из тюрьмы, заставляя шантажом доставить ему Сциллу, всё вроде как устаканивается. Майкл тактично молчит, общаясь с Алексом только по делу, сам Махоун придерживается той же политики, а Линкольн постепенно смиряется с ролью отвергнутого своей второй половинкой. Все рушится так же внезапно, как и начинается. В один момент тормоза срываются, Алекс прижимает Скофилда к стене, а после раскладывает прямо там, на складе, скидывая со стола все приборы и пользуясь случаем, что на ближайшие пару часов они с инженером одни. Майкл в очередной раз тонет и в этот раз добровольно позволяет омуту затянуть себя.

========== Франциско Рамон/Хартли Рэтэуэй ==========

- … и потом в комнату входит Хартли-я-вас-всех-сожру-за-Уэллса-Рэтэуэй и говорит, что я, видите ли, недостаточно квалифицирован для этой сделки. Нет, Кейтлин, представь. Я и недостаточно квалифицирован. Да эти два понятия вообще не должны быть в одном предложении!

- Ох, Циско, тебе пора взрослеть. – Сноу устало улыбнулась, потирая красные от недосыпа глаза и потянулась; девушка работала над новой сывороткой без перерыва уже вторые сутки и состояние собственное у неё было, мягко говоря, каверзное, а от нытья Рамона голова начинала ныть с новой силой. – Неужели тебе не ясно, что он просто “дергает тебя за косички”?