– Что, убогие, уже на детях зарабатывать начали?

Я офонарел.

Такое говорить этим машинам смерти, но я ошибся.

Ребята зло сжали зубы, но в ответ на резкость и беспардонность, ничего офицеру сказать не рискнули.

Я усмехнулся и, повернувшись к ребятам, громко проговорил:

– Вот именно из-за таких уродов, я и не хочу в армию идти, хоть неоднократно и предлагали, несмотря на мой возраст. Вот сами смотрите на этого, несомненно, аристократа. Мало того, что без позволения ввалился в помещение, где уже занимаются люди, не поздоровался, не представился, так ещё и пьян, как скотина. И ЭТО вы называете офицером?

На мой спич ребята только потупились.

– Заместитель командира эскадрильи, на нашем носителе. – тихо одними губами прошептал шкафоподобный бугай.

Я всплеснул руками.

– Боги! Сочувствую вам. Если у вас все такие офицеры, то не удивляюсь, отчего такие большие потери в вашем подразделении, если они в таком состоянии решения в бою принимают.

И тут вся напускная пренебрежительность слетела с лейтенант-командора. Впрочем, как и напускное то ли похмелье, то ли опьянение.

– Щенок! Ты что там мозгуешь, вслух! Рот закрой, маленький ублюдок, – лицо графа пошло красными пятнами от бешенства. Но его тут же охладил ледяной голос Щуки.

Он тут уже к сделал шаг в сторону офицера и…

– Вы, ваше сиятельство, за словами-то следите. Не ровен час и зубы потерять можно, а они-то, как раз, в медкапсуле очень долго восстанавливаются. Мы вас знаем, парень нет. Вы ведёте себя неестественно для вас. Мы удивлены, а парень, глядя на вас, делает вывод о всех военных. Так чего наводить тень на предметы, надо что, говорите, нет, дверь у вас за спиной. И ещё раз, что-то не то скажете, или не тем тоном, ну я вас предупредил, а меня вы знаете.

Видно точно летёха знал Щука не понаслышке. Тут же извинился и не мудрствуя лукаво выложил всё как на духу, вот только…

– Уважаемый, Инг, – парень не забыл представиться и попросил обращаться к нему не по титулу, а просто по имени, – а мне-то чего с этого?

– Как, что? – удивился он, впрочем как и ребята. – А яхта?!

Я рассмеялся.

– Вы честно думаете, что у меня есть шанс её заполучить?!

Тут и ребята задумались.

Граф потёр ладонью шею, по которой недавно, едва не получил.

– Шанс, есть всегда! – выдавил он из себя.

– Ой, не смешите меня, – веселье не отпускало меня. Вот же парня любовь по голове стукнула, сам себя в такую яму тащит, и я, не я, если не воспользуюсь такой возможностью, поднять немного денег и укрепить свой авторитет в стае.

– Сто тысяч, только выйди на поединок. Говорю под протокол! – сделал своё предложение граф.

Готов! Рабыню на три года за сто тысяч покупает. Однако!

Но и дожать ведь хочется.

– Вызов ваш, условия мои, я правильно понял?

– Да! Парни в свидетели.

– Не будь свидетелем, дольше проживёшь! – выдал я, очередную присказку Кура, и тут же добавил. – Согласен!

А затем, оглядев с ног до головы довольную физиономию графа, припечатал:

– Вот только, эти деньги, а то и больше, я могу получить и другим способом! – у парня денег, куры не клюют. Хоть и ни разу не видел этих кур, но Кур так часто говорил, так что граф точно не обеднеет.

Прострация на лицах собравшихся. «Эх ребята-ребята, ну как детей!!!»

– Представьте себе репортаж, гвардеец Императора, заслуженный пилот, опытный и имеющий реальный боевой опыт, с помощью шантажа и подкупа пытался заставить провести поединок с собой несовершеннолетнего юнца, и не пилота вовсе и даже не военнослужащего. А призом в этом поединке выступала прекрасная…

Договорить мне не дали! Бледный парень сразу всё понял, о как его проняло-то, но извини, сам виноват, так подставился!

– Ещё сотку и мы в расчёте, и я убираю всю запись того, что здесь происходило, – предложил я, видя, что граф словил ступор, и оттого упорно молчит.

– Выслал! – без разговоров согласился с моими требованиями граф – Под протокол!

– Спасибо, конечно, но у нас есть ещё свидетели, столь неприятного для вас разговора! – очередная прострация, но ненадолго.

Ответом мне две довольных рожи.

Ой, чую, сегодня бордель поднимет выручку в разы

– Понял! – граф быстро соображает – Господа, вы не против озвученных условий?

– Нет, конечно! – с поклоном произнёс Щук.

– Теперь, надеюсь, все формальности соблюдены? – зло спросил граф. Видно, уже в мечтах лупасит меня из пушки, а потом шпилит красавицу, загнув её раком.

«Ой, зря ты паря так нервничаешь, тебя ещё одно испытание ждёт!»

– Вы не опасаетесь, что кто-нибудь сможет узнать о нашем разговор…

И вновь мне не дали договорить. Теперь меня не перебили банально, а…

Открывается дверь, и заходят две прекрасных нимфы.

– Любимый, ты здесь? А то мы тебя уже потеряли! А что здесь происходит?

«ЛЮБИМЫЙ?!» – Жорик, как и я в шоке. – Такого откровенного заявления, во всеуслышание, прав на меня, не ожидал никто, в том числе и я сам!

Абордажники тоже не дикари и видно светскую хронику иногда смотрели, а не узнать дочку премьер-министра сложно.

Очумелые взгляды в мою сторону, причём граф давит косяка не меньше, а то и больше остальных.

Во, попал!

А ведь я ещё условия поединка не озвучил!

– Да мне тут яхту предлагают, задарма. – выждав паузу, выдал я.

Граф готов сквозь пол провалиться. Одно дело, знать, что мальчишка просто при девушке, и совсем другое «ЛЮБИМЫЙ»! Понимаю его, он уже, наверное, на себя петлю примеривает. Вот же талант у девчонки одним движением или словом ставить метки и оттого существенно усложнять жизнь другим. И по всему, такую метку, желая того или нет, на меня уже повесили.

Но стоит продолжать этот фарс, и выжать из момента по максимуму. Кто знает, может и удастся повеселиться, но увы, граф меня, как впрочем и остальных, смог сильно удивить.

– Условия просты. Истребитель, «Корвет». Запас хода полный, боекомплект, только пушки. Искин отключён. Положение электроники кораблей как после атаки на наш носитель арахнидов. Электроника только под контролем пилота. Из средств обеспечения жизнедеятельности, только штатный скаф. Готовность через час. Выход на позицию, величина необязательная. Отсчёт общий, и при удаче, атаковать противника можно и на перроне. Вопросы?

На графа, без слёз смотреть было нельзя. Повело его. Я же помню слова инструкторов: "никто из пилотов современного Флота не уделяет внимания пилотированию корабля при отключённом искине". Практически никто, и как результат…

– Представьтесь, пожалуйста, господин, полным именем! Уж больно профессионально вы выставляете условия для поединка!

Тишина. Парни абордажники тоже подобрались, словно чувствуют что-то.

И тут:

– Лейтенант – командор запаса, лэр, но при поединке вступает в силу положение о Флоте, а значит, все участники считаются военнослужащими действующей армии, а потому поправлюсь. – Зизи торжественно и громко била словами, словно гвозди в гроб графа забивала. А кто знает, может оно так и есть на самом-то деле, откуда мне все нюансы жизни аристо знать? – Капитан Флота, сэр – а дальше моё имя в полном варианте, а звучит!

Шок на лицах ребят, и если абордажники порозовели от смущения, то лейтенант стал ещё бледнее.

– Как же я сразу не понял, – прошептал он. – Ох, Лейла, вот же. Она знала, – взгляд в мою сторону.

– Я с ней даже не знаком, – выставил я руки ладонями вперёд, словно защищаясь – и не понимаю о ком вы говорите. – и видя его неверие, добавил – Под протокол.

Граф обречённо покачал головой, словно соглашаясь с обрушившимися на него обстоятельствами.

– Инструкторы у вас были…

– Щерб и Кур, полковники…

– Не надо фамилий. Кто их во Флоте не знает-то, вот же попал, такой позор, – закрыл он лицо ладонями и вдруг окрепшим голосом торжественно заявил. – Под протокол. Согласен на проигрыш. Признаю своё поражение. Я не готов к таким условиям. И позориться при всех не намерен. Прошу об одном. Дамы и господа, сохраните, всё то, что здесь произошло сегодня, в тайне. Дамам предлагать деньги, считаю низким поступком.