– А если на меня нападут? Мало ли отморозков по ночам поживу ищут? Что ж мне, в угол забиться и трястись?
– А это уж ты сам для себя решай. Крови у тебя на руках немало, но за эту кровь с тебя взятки гладки, солдат – существо подневольное, за него командир и думает, и отвечает. Государство все смерти на себя взяло. Домой вернешься – за твоей спиной никого не будет. Убьешь, даже защищаясь – посадят. Законы у нас не для простых людей, а для уголовников написаны – защищаться сам не моги, должен милицию звать. В–общем, ты все понял, не маленький. Тысячи, десятки тысяч бойцов через эти горы прошли – большинство нормально живет. Вот и ты живи нормально. В бутылку не лезь, правды не ищи. И забрось ты свой спорт, не принесет он тебе добра…
Этот разговор всплыл в голове Андрея, стоящего в дверях и рассматривающего тренировавшегося спортсмена. Тот закончил тренировку, постоял несколько секунд неподвижно, затем, как бы встряхнувшись, расслабился, переведя взгляд на дверь, и, с улыбкой, сказал:
– Пришли заниматься, молодой человек? Не стесняйтесь, проходите!
Андрей смущенно ответил:
– Здесь же вроде раньше зал дзюдо был…
– А Вы что, молодой человек, дзюдо занимались? А каратэ попробовать не хотите?
– Да не, баловство это. Балет…
Мужчина сбросил улыбку, сразу посерьёзнев.
– И откуда же такие знания у молодого человека?
– Да так, имеется опыт…
– Может, тогда поделитесь?
Андрей замялся, понимая, что сейчас мужчина предложит спарринг. В голове плотно сидели слова капитана: «Смерть в тебе сидит, Андрюха. А ты можешь убить голыми руками».
Неправильно истолковав колебания Андрея, мужчина усмехнулся, добавив:
– Слова ваши, молодой человек, весьма обидны для меня. Искусству каратэ–до я отдал половину своей жизни, чтобы вот так услышать от сосунка сравнение великого воинского искусства с балетом. Может, все же делом докажете правильность вашей позиции?
Андрей вдруг подумал – а что, собственно, он теряет? Перед ним не мальчик, а серьезный мужик, который явно отдает отчет в своих желаниях и поступках. Почему бы и не попробовать? Надо же рано или поздно узнать, насколько был прав его командир? Ещё несколько мгновений помолчав, Андрей произнес:
– Ну что ж, можно доказать делом. Контактный спарринг? Фуллконтакт? Не возражаете?
– Хорошо, переоденьтесь, возьмите в раздевалке защиту и накладки на руки. Если нет одежды – можете остаться в ваших штанах, вижу, что любите армию… Хотите пойти служить?
– Нет, отслужил уже. Защита и накладки не нужны, будем работать так.
– Молодой человек, без защиты нельзя. Я, конечно, обычно контролирую удары, но всякое может быть. Несчастные случаи – вещь очень неприятная.
Улыбаясь, Андрей ответил с усмешкой:
– Какое же это боевое искусство, если в защите? И особенно – в накладках! Может, ещё и руки связать? Или вы боитесь?
Мужчина ответил не сразу, раздумывая. Потом, видно, приняв какое–то решение, сказал:
– Хорошо. Пусть будет по–вашему. Как вас зовут?
– Андрей.
– А меня Батя.
– Прозвище?
– Нет. Имя. Монгольское. Правильно – Бадма, но все зовут Батей. Я привык.
– Имя что–то означает?
–Да, Бадма – лотос. Возможно, произошло от предков, они все были воины…
Размышляя о непонятной связи цветка и имени с воинами, Андрей не спеша снял носки, ветровку и футболку, оставшись по пояс голым, в одних штанах – так, как привык в армии. Подойдя к Бате, поигрывая накачанными бицепсами, спокойно поклонился в традиционном «рэй5», глядя прямо в глаза. Батя ответил на приветствие, оценив мощные предплечья, брюшной пресс, «бойцовские» трицепсы и прокачанную шею, и встал в стойку.
Оба бойца неподвижно стояли, обманчиво расслабленно наблюдая друг за другом.
– Ну что же вы, молодой человек, нападайте, смелее! – первым нарушил молчание одетый в кимоно мужчина.
Андрей никак не прокомментировал слова каратэка, продолжая отстраненно–расслабленно смотреть на него. Назвавшийся Батей мужчина уже начинал понимать, что с парнем всё далеко не так просто, поэтому, выждав еще несколько мгновений, он, сорвавшись резким подшагом, нанес несколько хлёстких ударов ногой, целясь в туловище и ноги противника. Однако эти удары были лишь отвлекающими, позволив бойцу сократить дистанцию. Далее Батя продолжил атаку мощной двойкой руками в голову и грудь, и, если бы эта атака прошла успешно, бой можно было бы считать законченным. Но Андрей, ожидающий чего–то подобного, ловко уклонился, разорвав дистанцию, и сразу же, с подшагом, пошел на сближение, намереваясь провести один из своих любимых захватов. Только шестое чувство опасности заставило его качнуть маятник в другую сторону, опять разрывая дистанцию. Рука, вознамерившаяся захватить плечо каратиста, сжать, бросить, перевести на болевой – обессилено соскользнула по кимоно, и пошла на блок, однако завершить его не успела – колено Бати едва не закончило поединок, соприкоснувшись с ребрами Андрея. Андрей почти успел уйти от удара, скрутив корпус в уклонении. Мощный удар смазался, потерял основную силу, но все равно приложило Андрея неслабо. Боль отдалась электрическим импульсом в мозг, однако чувство опасности продолжало истошно верещать, заставив Андрея, присев, уйти вбок перекатом. Вовремя – в том месте, где только что была его голова, хлестко щелкнула распрямившаяся нога каратэка. На Андрея, как в армии, холодом дохнуло дыхание смерти – таким ударом можно и убить, попади он точно в нужную точку. То, что удар специально наносился выше – успокаивало мало, траекторию уже наносимого удара изменить практически невозможно, стоило Андрею дернуться в другую сторону, и бой бы уже закончился. Осознание этого факта вместо вполне ожидаемого мандража наоборот принесло чувство спокойствия, отрешённости и какой–то правильности происходящего. Посторонние мысли незаметно исчезли из его головы, движения стали плавными и хищно–скупыми, юноша начал плести вокруг каратэка медленную вязь шагов–танца, то приближаясь, то отходя. Со стороны бессмысленное, это движение увлекло и Батю – для него эти шаги бессмысленными не являлись. Противники интуитивно, по миллиметрам, разведывали дистанцию. Несколько пробных атак с обеих сторон провалились в пустоту, не достигнув цели – противники ожидали подобных действий друг от друга и играли дистанцией, прощупывая друг друга. Удары каратиста становились все реже – было видно, что Андрей уже нащупал средства противодействия и, видя все удары ещё в процессе зарождения, весьма успешно их гасил, или уходя с линии атаки, или разрывая дистанцию, а иногда контратакуя резкими скупыми ударами руками, заставляя, в свою очередь, уже каратиста уходить в оборону. Видно, долгая позиционная схватка–игра не устраивала Батю, в конце концов сорвавшегося серией ударов. Удары наносились одновременно руками и ногами по всем уровням – в ноги, корпус и голову, шли связками, двойками и тройками, Батя давил, прессингуя, и на некоторое время Андрей был вынужден отступить, полностью уйдя в оборону, не заканчивая бой полным проигрышем только за счет упорства и пресловутой «чуйки». Однако юноша явно переоценил свои силы. Дыхалка уже приказала долго жить – сказывались несколько месяцев лишённого физических нагрузок отдыха после армии. Пот заливал глаза, от некоторых ударов Андрей уходил на автомате, просто предчувствуя, что они пройдут именно туда, откуда он ценой неимоверных усилий, разрывая мышцы и насилуя связки, уводил своё тело. От некоторых, не успевая уйти, ставил блоки, которые спасали не всегда – все же в дзюдо больше не ударной, а бросковой техники, а удары каратиста по своей силе напоминали тараны. От окончательного разгрома Андрея спас Батя, в какой–то момент резко разорвав дистанцию и традиционным поклоном показав окончание поединка.
Андрей тут же опустился на корточки, надрывно и часто дыша. Батя молча, но без тени усмешки смотрел на него, после чего, как только Андрей немного отдышался, сказал:
