И весь подземный город был построен этими чудесными машинами. Наверху бушевала пурга, а тут стояла тишина, светили электрические солнца и в воздухе разносился тонкий аромат цветущей липы: машина теперь шла по широкой зелёной аллее; мелькнул мост через подземную реку; на пляже лежали, загорая под кварцевым светилом, несколько человек.

Под землёй царила вечная весна!

В кабинете главного инженера Углеграда школьники встретились с самим Владиславом Сергеевичем. Здесь же был и его сын.

— Всем богат наш город, — говорил Владислав Сергеевич, — только одна беда у нас: погода наверху. Как часто сбивает она нам график отправок!

Главный инженер стал развёртывать перед собравшимися увлекательные перспективы.

— Нам надо будет уже в ближайшее время построить здесь, в Арктике, междугороднее метро. Мы не можем зависеть от случайностей местной капризной погоды. Сейчас здесь начинают строиться и другие комбинаты-города, метро поможет их дальнейшему развитию.

— В Высшем инженерно-техническом совете земных сухопутных и водных трасс, — продолжал он, — перед нами поставлена задача разработать новую конструкцию скоростного «Землевика». Нас не может удовлетворить скорость проходки 3–5 км в час. Нам надо довести её по крайней мере до 10–15 км. И надо ещё подумать о том, чтобы сама машина уже окончательно закрепляла пробитый тоннель, чтобы после её прохода оставались лишь отделочные работы. Важную роль здесь сыграет использование мезонной энергии.

— Мезонная энергия?! — пронёсся по рядам школьников сдержанный шёпот восхищения.

Они ясно представляли себе эти новые «Землевики». Их чешуя сверкала атомно-мезонными разрядами. Машина входила в породу, как острый нож входит в мягкую глину. Земля сверкала и плавилась; подземный корабль шёл дальше, а стены пробитого тоннеля застывали накрепко прозрачной стекловидной массой, и вот уже по поблескивающему подземному шоссе шли вереницы электробусов с пассажирами, автокаров с грузами.

— А летающая станция управления погодой не могла бы разрешить вопрос о погоде в Арктике? — спросил Михаил Борисович.

Главный инженер покачал головой.

— Как бы велики ни были её возможности, действия летающей станции будут носить временный характер. А нам нужно создать условия для непрерывного потока грузов. Это можно обеспечить лишь подземными трассами. Но, конечно, у летающей станции управления погодой большое будущее.

Экскурсия школьников заканчивалась. На верхней площадке их уже ждал стратоплан.

Главный синоптик вытащил из машины прогнозов небольшую карту и нервно сломал карандаш. Схватив телефонную трубку, он срочно вызвал дежурного диспетчера.

— Да-а, — протянул явившийся диспетчер, рассматривая стрелки. — Шторм в 12 баллов. Небывалая сила для Чёрного моря! Но правильно ли это? — разволновался он. — Почему это в ночь прогноз был один, благоприятный, а сейчас вон что! Может, какие реле в нашей машине подпортились?

— Вы не слышали последних экстренных сообщений? — спросил главный синоптик. — Последний оплот капитализма — островок Атазия — исчез с лица Земли. Империалисты проводили испытания мезонного оружия и вот сами себя взорвали… Наша умная машина учла показания сейсмографов и внесла поправки в последний прогноз…

— Ах, вот в чём дело! — вскричал Владимир Иванович. — Понимаю: взрывная волна небывалой силы повлияла на перераспределение циклонов и антициклонов на нашей планете… Мерзавцы! Тем хуже для них. Их песенка спета. И как чудесно, что планета теперь окончательно очистилась от гнили и скверны!..

— Да, — сказал главный синоптик, — а пока этот взрыв на юге Тихого океана несёт с собой огромной силы ураганы и бури. Необходимо послать летающую станцию!

— Это невозможно, — развёл руками дежурный диспетчер. — Она…

Вот тут и позвонил отцу Игорь перед отлётом в Арктику и передал ему то, что сообщила мама. У Владимира Ивановича в глазах застыл ужас. Валя, Нина, Витя — там, в очаге шторма… и он приближается с каждой минутой…

— Константин Николаевич, — растерянно сказал дежурный диспетчер. — А у нашей станции приборы радиоуправления ещё не сделаны…

Действительно, положение было отчаянное. Летающая станция управления погодой была только что построена, она должна была лететь усмирять ураганы, штормы, землетрясения, срочно нести дождь или тёплую погоду, где попросят. И на такой станции людей быть не должно. Человек сидит тут, в институте, за «пультом погоды», и нажимает кнопки, вертит колесики, орудует рычагами. И готово! Мезонная летающая станция делает всё, что ей велено: лезет в самую серёдку урагана, летит над огнедышащим вулканом, спускается в пропасть. Вот такое управление и не было ещё смонтировано!..

— Так полетим на ней сами, чёрт возьми! — заревел Константин Николаевич. — Вы что, боитесь?!

— Не в этом дело, — сказал дежурный диспетчер грустно. — Боюсь не разрешат нам лететь. Ведь риск очень большой.

…И всё-таки они добились своего: им разрешили лететь. Ураганный ветер с размаху кидался на море. По нему ходили огромные валы. Мимо окна машины промчался высоченный водяной столб. Он доставал от моря до самых облаков и стремительно двигался на берег… На экране мелькнуло побережье. Огромный столб смерча срывал крыши с домов, вырывал вековые деревья. Главный оператор спустил на окна чёрные стёкла.

— Пятый! Быстро! Три раза!

Лаборанты орудовали за пультом. Окна, казавшиеся непрозрачными, чёрные окна! — осветились вспышками небывалого огня. Станция встряхнулась как бешеная. Огонь резал глаза даже через чёрные стёкла. Ещё бы — станция излучала мезоны невиданных энергий. И они такое делали со смерчем!..

Когда начальник выключил мезонные молнии и поднялись чёрные стёкла — и буря, и смерч, как по волшебству, исчезли. Море успокоилось. Ярко засияло солнце.

Перераспределение циклонов и антициклонов, вызванное неслыханным мезонным взрывом на юге Тихого океана, давало себя знать и здесь. Серая непроглядная слизь ползла по унылому небу. И всё же столица, величавый город-сад, готовилась к празднику. Нет, это ещё не было столетие Великой Октябрьской социалистической революции — оно наступит через три недели. Это был праздник внеочередной, праздник падения последней державы-агрессора, праздник свободы, мира и дружбы народов, праздник великой победы над природой.

Но вот неожиданно восторг вырвался из миллионов грудей — это внезапно распались тучи, и столбы золотистого света косо легли на дома и парки. Золотой коридор всё расширялся, небо засверкало неповторимой своей синевой: солнце садилось в бурном море пурпурного огня, и золотые искры скакали по краям клубящихся и тающих туч.

Над городом медленно плыл Летающий дом — продолговатый купол необычайного сооружения. И за ним в небе тянулся, светлый чистый коридор, всё расширяющийся. Это и была Летающая станция управления погодой — подарок советских ученых своему народу, всему человечеству…

…Вечером в квартире на пятом этаже в столовой зазвенели тарелки и ложки: на стол накрывал Игорь, только что с трудом оторвавшийся от занесения событий дня в «Дневник пионерского отряда». Он сокрушался, что давно остыл обед (машина приготовила его ровно к 16.00), что его опять надо греть; сокрушался, что заказал его «на три персоны», а одна из них осталась с детишками на «Кахетии».

У входной двери весело заурчал звонок. В квартиру шумно входил дед Иван Данилович. Он на днях прибыл из научного городка «Пионерский», построенного в кратере Коперника на Луне.

Итак, обед на три персоны не пропадал даром! Игорь помчался на кухню. Часы пробили 21.00 — чудесный агрегат приступил к подаче ужина. Яичница! Но Иван Данилович сморщил нос… гм… м… На тарелках лежали какие-то почерневшие обугленные остатки вперемешку с белым порошком.

Дед рассматривал «рецепт» Игоря.