— Если ты сейчас же не сядешь в машину, я уеду без тебя, — сказала Лидия.

Я сделала вид, словно не слышу её, и продолжала вглядываться в полумрак, но кроме пустого помещения и кучи разрушенных стен я не видела абсолютно ничего.

До тех самых пор, пока не заметила, что тени на самой дальней стене — не тени вовсе.

— Там что-то есть, — я перевела взгляд на Лидию.

Та отрицательно покачала головой.

— Я туда не пойду.

— Тогда жди здесь.

И откуда во мне взялось столько храбрости?

Я схватилась за замок, не имея никакого понятия, чем собираюсь его открывать, но тот неожиданно рассыпался прямо у меня в руках, и вместе с цепочкой с громким звоном рухнул мне прямо под ноги.

— Смотри-ка, — я приподняла брови. — Открыто.

Толкнув дверь от себя, я сделала несмелый шаг внутрь. Звук моих каблуков эхом отразился от стен и разнёсся по пустому коридору. Обернувшись через плечо, я увидела, что Лидия не торопилась идти за мной — она замерла в дверном проёме, с сомнением поглядывая в мою сторону.

— Ты идёшь? — спросила я.

Лидия повела плечами, но всё же сделала несколько шагов ко мне.

Я огляделась. Ничего примечательного: серые стены, спёртый воздух с примесью пыли и побелки, забивающийся в пазухи, перевёрнутые столы и сломанные стулья, брошенные по углам так, словно кто-то наспех покидал это место.

А затем я вспомнила про то, зачем зашла сюда и быстрым шагом направилась в нужную мне сторону, и только когда приблизилась достаточно, чтобы разглядеть, что именно было изображено на стене, я поняла, что это и не стена вовсе, а дверь огромного хранилища.

Рисунок на ней был знаком мне благодаря моей тёте.

— Лидия, — позвала я. — Лидия!

Стук каблуков обозначил приближение Мартин.

— Что случилось?

— Смотри, — я указала рукой на рисунок. — Этот символ … Каждая страница в блокноте моей тёти исписана им.

Лидия молчала. Мы простояли перед дверью хранилища долгие несколько минут, до тех пор, пока Лидия наконец не произнесла:

— Эллисон …

Я подняла на неё глаза. Подбородок Лидии дрожал. Я не понимала, причём тут была младшая Арджент, и мне очень хотелось спросить, но Мартин опередила меня, объяснив:

— Мы рассказывали тебе о стае альф … — шептала она. — О тех, кто взял в плен Бойда и Кору, сестру Дерека. О тех, кто убил Эрику. Этот банк был их убежищем, и Эллисон оказалась единственной, кто смог разузнать это.

Я качнула головой.

— Почему моя тётя могла рисовать этот символ?

— Эрика умерла именно здесь … Может, она почувствовала её смерть?

Я пожала плечами, а затем протянула руку и легко коснулась предплечья Лидии, чтобы та обратила на меня внимание.

— Пойдём, — сказала я. — Ты была права — заходить сюда была определённо плохой идеей.

***

Спустя несколько часов, мы с Лидией сидели в звукоизолированной комнате в домике у озера и слушали записи моей тёти. Все они, по большей степени, были посвящены одному человеку — Мэддисон Харт, — и, не буду скрывать, я начинала немного ревновать, потому как всегда считала, что самым главным человеком в тётиной жизни была именно я.

Лидия была потрясена, когда услышала, что та самая Мэдди, которую так любила Лоррейн Мартин, оказалась русалкой.

— Интересно, — произнесла она. — Почему она пряталась от моей бабушки? Почему не сказала ей? Почему заставила её поверить в собственную смерть?

Лидия не смотрела на меня, когда задавала вопросы. Она сидела очень близко к электрофону, я — чуть подальше. Её взгляд был устремлён в стену, мой — на её спину.

— Я не знаю, — честно ответила я.

— Зато теперь всё это имеет смысл …

— Что именно?

— Сказки про Ариэль … Не я выбрала эту книжку, будучи маленькой девочкой — мне её принесла бабушка. Она чувствовала … Ведь такое возможно?

Я пожала плечами.

И хотя Лидия меня не видела, она знала, что я понятия не имею, потому как тут же обернулась в мою сторону.

— Именно поэтому она не злилась, когда я раз за разом просила её перечитать мне сказку про русалочку …

Я барабанила пальцами по собственной коленке. От продолжительного сидения на полу ныли ноги, и я уже в третий раз меняла позу, но это не особо помогало.

— Лиам рассказывал мне про проблемы с полнолунием … — начала я, когда в голове появились проблески светлой мысли. — Проблемы с контролем гнева и жаждой крови. Может, подобное бывает и у русалок? Может, Мэддисон … Мэдди … Просто боялась причинить боль твоей бабушке?

Губы Лидии расплылись в маленькой ухмылке, хотя глаза и продолжали оставаться грустными.

— Ты думаешь, что русалки набрасываются на людей?

— До вчерашнего дня я вообще не думала о том, что они, эти русалки, существуют.

Немного погодя, Лидия кивнула.

— Ты права, прости …

Она снова повернулась к электрофону и теперь нагнулась к нему так близко, что мне показалось — ещё чуть-чуть, и её волосы накрутятся на диск.

Тётя на пластинке продолжала говорить о том, что Мэддисон ушла, но ровно до тех пор, пока запись не оборвалась на полуслове.

А затем мы услышали то, чего совсем услышать не ожидали.

“Она умрёт, я чувствую это … Она скоро умрёт. Я не могу понять точно, что именно убьёт её, но мои плечи и грудь горят в огне, так, что не продохнуть. Я не могу потерять ещё и её. Я только-только её обрела …”

Я не заметила, как поднялась с пола и подошла ближе к электрофону, словно это поможет мне расслышать всё до мельчайших подробностей. Я понимала, что теперь тётя говорила уже не о Мэддисон, и по застывшему взгляду Лидии я знала, что она тоже так считает.

Мы обе замерли, боясь пошевелиться. Но слабый треск сменил собой тётин голос.

Запись кончилась.

Мы с Лидией переглянулись.

— У твоей тёти были ещё друзья? — спросила она.

Я задумалась.

— Кроме Мэддисон? Не думаю, что … Не знаю …

Я нахмурилась. Сколько я себя помню, лишь Мэддисон была завсегдатаем в доме тёти: они буквально всё свободное время проводили друг с другом, иногда принимая и меня в свою компанию. Молодая и амбициозная Харт пришла устраиваться на работу в магазин, которым управляла моя тётушка, и они сразу же нашли общий язык. Они подходили друг другу, словно две части одного целого, и, как оказалось позже, совершенно ничего друг от друга не скрывали. Именно Мэддисон однажды по ошибке выболтала мне о том, что моя тётя слышит голоса.

И так было всегда: там, где была моя тётя, была и Мэддисон … Ровно до того момента, как последняя не исчезла из Бэйкон Хиллс, не выдержав новости о том, что её самая главная любовь — Лоррейн — загремела в сумасшедший дом.

А затем в город переехали Ардженты.

— Виктория!

Лидия подняла взгляд на меня, запрокинув голову. В её глазах играл немой вопрос.

— Виктория … — повторила я. — Виктория Арджент.

***

Я мало что знала о причине смерти нашей соседки Виктории Арджент. Всё, что сказал моей матери Крис, когда мы пришли на похороны, было: “У неё была затяжная депрессия … Но она ушла не по тому, что была слишком слабой, а потому, что была слишком гордой, чтобы остаться”.

К слову, моей тёти тогда уже как полгода не было в живых.

Я проводила Лидию Мартин в свою комнату и плотно закрыла за нами дверь, не давая матери ни единого шанса на ненужную мне болтовню. Мы только что вернулись с могил Виктории и Эллисон Арджент — пытаясь найти ответ на вопрос, как спасти живых, мы опустились до того, что обратились к мёртвым.

Я присела на стул напротив компьютера, Лидия — на край кровати. Она выглядела потерянной, словно главный смысл жизни только что увели у неё прямо из-под носа. Я догадывалась, что, наверняка, со стороны смотрюсь так же.

— Я не понимаю, — зашептала Лидия, — Мне кажется, что мы ходим вокруг разгадки, но всё никак не можем прийти к ней …

— Всё это выглядит так, словно не имеет смысла … Тётины записи … Списки Благодетеля … Мне кажется, что мы наивно пытаемся сложить пазл, выбирая детали из разных коробок.