Прошло все идеально – ну чего стоит раздать на двадцать две мини-хаты, после восмидесяти переполненных под завязку? Раскидал в минуты!

А потом ждал полтора часа пока на поверхность выпустят. У ментов пересменка была или развод, хрен их разберет.

Двигаясь от хаты к хате обрастал завязками. И начал понимать за что некоторые ловкачи взятки дают, чтоб в спецподвиге кашку разносить. Движение!

Баландер в спецподвале это вам не шнырь на общем продоле. Это один из немногих каналов связи с внешним миром. Все-все включая лохмачей приветствовали меня там. И совсем не как недоразумение непутевое приветствуют, а как почтальона на фронте. С гармошкой и песнями.

Обратно иду – пухлый как Улугбек. На мне слоя три одежды отправляемой подвальцами в большой мир – на движение. В андижане два шпонаря с деньгами – один уделение «на братву», второй со списком на приобретение разного рода фармакологии, в основном опия, геры, и моей недоброй подруги- марьванны.

Интересно почему «жопа» на узбекской фене «андижан»? Думаю что из-за печально известной андижанской тюрьмы особого режима. Там держут самых отпетых, у кого по сто пятьдесят ходок и срока под потолок. Они носят полосатую одежду, как в Освенциме. При малейшей политической нестабильности их немедленно расстреливают. Так во всяком случае рассказывают, дуя на купец, бывалые.

Именно в Андижане пару лет назад возник бунт, да такой что зыкам удалось захватить и мэрию, и центральный телеграф города. Терять этим людям нечего – срока максимальные, средний возраст 50 лет, родня давно от них отказалась. Живут в тюрьме и на работу ходят бетонным тонелем в тюрьму. Солнца годами не видят толком.

Вот и говорят «засунуть в андижан», «заандижанить» – типа в жопе спрятать.

Марс и пухлый Улугбек встречают меня как раньше в совке встречали вернувшегося из загранкомандировки в капстрану. Сразу бегом смотреть, что приволок.

Я все стянул с себя, вытряхнул содержимое подстаканника, и пошел в дальняк – высирать и мыть под краном подвальные финансовые транши.

Потом Марс сразу ринулся на движение – загонять мульки братве, скупать наркоту и перепродавать шмотки. Марс он шустрый, как и большинство уроженцев Казани.

Пухлый Улугбек отработал с овощерезки на кухне два баклажана, порезал их, поджарил, и теперь мастерит для нас маленькие канапэ.

Я скинул читозы, и забравшись с ногами на шконарь, отдыхаю от трудов праведных.

Где-то в соседней хате какой-то припудренный монах – так называют в тюрьме тех кто воровал на воле, а в тюрьме проникшись религией стал святошей – вытягивает на тягучем гипнотическом арабском:.

Ааллохууу- Акбар! Ааллоху Акбар! Ашхаду алла илаха илла л-Лааах!»

Если мусульманский азан не боятся, не презирать, а просто послушать, на душе от этого «илалох» всегда становится безмятежно и светло. А уж если еще курнуть чего перед этим – совсем в космос улетишь.

Осталось раздать в спецподвале ужин, отработать груза, и сегодняшний, такой долгий, начавшийся в три тридцать утра день, наконец кончится. Не так легка, как в начале казалось доля баландерская, но это вроде как по мне.

Люблю адреналиновые приходы от неоправданного риска. До сих пор, верите, иногда ворую в бутиках и супермаркетах – хотя и деньги есть, и почтенный отец семейства уже.

Ворую, потому что могу украсть. Забьется на миг птахой в груди сердце, потом ррраз! Отработал! Вливается в кровь добрая струя андреналина – будто шприцом впрыснул.

А – ладно! Называйте меня как хотите. Все равно вам этого не понять.

А еще знаете ли – хоть прошло уж со дня освобождения более десяти лет – тюрьма с поразительным упорством снится мне почти в каждом сне. И вам в жизни не представить радости пробуждения в собственной постели, рядом с теплой, мягкой женой.

Ужин удалось раскидать еще быстрее.

Раздал. Движения проколотил. Менту пачку «фильтр» по совету Марса на выходе тасанул, да так и выпорхнул на свежий воздух и свет божий без всякого шмона. Система. Все просто и четко, когда в теме. Иной раз на воле так не хватает этой простоты и четкости. В тюрьме и на фронте четко знаешь – где свой, а где враг. Гораздо четче чем в «цивилизованном» обществе.

В хате нашел только пухлого Улугбека. Он приготовил жарган, накрыл на стол и ждет меня. Провозившись с полчаса у машки-электроплитки, видимо запарился и снял застиранную футболку.

А Марса где носит?

– Марс жидать не нада. Марс мало-мало деньги изделал сегодня, пашоль свой старый хата стира катать. Сапсем бальной на стира адам. Вечерний прасчет только раскоцают – патом придет. Зилой как сабака придет, галодный и бес денег. Давай-давай бистро садысь – жарган астыл сапсем.

Надо отдать должное – узбеки милый и хлебосольный народ. Если только у них последнее не отбирать.

Лечим душу вкусным жарганом и ведем неспешную по-восточному беседу.

– Калай – понравилась спецпадвал балянда таскать?

– Ну знаешь. Нормально. Пойдет. Время летит – не заметишь.

– Ти скора каленка свой уйдеш – я пайду спецпадвал таскать.

– Забудь. Не лезь в эти дебри, пацан. Да потом тебя самого скоро на этап дернут. Дай Бог в наш Пап или Таваксай, а то и в Каршинский концлагерн загремишь.

– Не. Я худо-хохласа вес сирокь тоштурма буду хадыть. Мой дядя прихадыл – начальник оперчасть майор Джумаев движеня правильный делаль. Баландер булдим ман. Баландер-да. Зона страшно сапсем. Не хачу зона. Балянда тиха-тиха раздам и псе.

– В спецподвале «тиха-тиха» не получится. Спалишься. Там нельзя долго задерживаться, как на минном поле. Оттуда либо на этап, либо в кичу, а после на этап опять же.

Не жадничай. Свой жарган и пачку «фильтр» в день на верху и так поднимешь. А больше и не надо чтобы срок сам мотался – поверь ветерану.

Значит через кум-отдел баланда утрясается, а? Понятной дело – через кого же еще. Может и мне тут тормознуться попробовать? Что она эта колонка? Свобода разве? Суходрочка одна. Я и в ТТ себя уже превосходно чувствую.

– Беспантоф эта. Начальник оперчасть майор Джумаев твой деньга тощщна вазмет. А тебя псе равно этап дернут. Ага. Твой режим другой – калонкя – на тоштурма тибя па закон долго держать нильзя. Камисий-памисий какой пиридеть – майор Джумаев сам движения патом делать будет. Не. Ти скора уйдешь. Сапсем скора.

– Твои бы слова да Богу в уши!

– Ие! Зачем вы урусы пра свой бог всегда пиляхой гяп гаварите. Пачему бога в уши? Зачем? Бог добрый у всех. А человек-зилой. Как в тоштурма. А к тибе тёлька твой свиданка зона перихадиль?

Приходила ли ко мне в зону на свидание моя «телка»?

Помню завезли меня в Уйгурсай, учреждение Уя 64 дробь32, и ко мне сразу же на двухчасовую свиданку примчались мама с Иришкой.

Мы с Иришкой конечно же не были расписаны – кто же знал – поэтому дали только двухчасовую свиданку, а не сутки в отдельной хате, как женатикам.

Я к тому времени уже отсидел в тюряге в ожидании суда и до этапа ровно год. Год в тюрьме это вроде очень-очень долго, а с другой стороны, первый год- наверное самый быстрый, событий много.

Заматерел за год, наблатыкался и страшно гордился собой что до сих пор живой и невредимый. Про баб забыл напрочь – с глаз долой как говорится..

И тут вдруг – Иринка моя – вся французкий парфюм, жопа обтянута джинсами Кальвин Клайн, как сердечко. Меня аж в краску кинуло – как пацаненка, что поймали подглядывающим в женский предбанник.

А мама все рассказывает, рассказывает какую-то ересь про соседей, да про работу, да про то как красиво переделали Фархадский базар.

А в хату все засовывают башку всякие свиданские нищеброды-попрошайки. Да заберите вы нахер весь этот мешок, поговорить только нормально дайте!

Поговорить нормально удалось только в последние минут десять. Пока мама наконец куда-то вышла, я быстро завалил Иринку поцелуями на спину, да тут же чуть сознание не потерял от самой сладкой вещи на белом свете – запаха женщины. Кончил тут же, через пару секунд, не успев даже снять лагерных штанов..