местечке Ихем, Тутмос III созвал военный совет для решения вопроса о том, по какому

пути следует двинуться дальше, чтобы полностью разбить врага, собравшего

свои

главные силы в Иезреельской равнине, опираясь на сильную крепость

Мегиддо. Рассказ

летописца о военном совете в Ихеме содержит интереснейшие сведения об

уровне

73

развития тактики и стратегии в древнем Египте в те времена, о наличии

военной

информации, об организации военного дела, об учете морального фактора и о

роли самого

Тутмоса III в качестве полководца.

Судя по тексту «Анналов», в которых точно и в то же время образно и

красноречиво

описывается этот военный совет, «приказал [его величество созвать]

совещание с его

храбрыми воинами».18) Очевидно, эта организационная форма «военного

совета» или

«совещания» в те времена уже существовала и даже была обычной. Право

созыва этого

«военного совещания» принадлежало, несомненно, самому царю, который не

только

созывал военный совет, но выступал на нем в качестве главного докладчика

и выносил

окончательное решение. Поэтому вряд ли можно думать, что этот «военный

совет» был

остатком или даже пережитком времени военной демократии, когда вожди

принуждены

были считаться с решениями такого рода советов. Несмотря на то, что

предложение

фараона шло вразрез с предложениями, которые были высказаны воинами на

этом

«военном совете», все же фараон принял свое решение вполне самостоятельно

и все

присутствовавшие с ним согласились. Очевидно, этот «военный совет» был

чисто

военным учреждением, военно-совещательным органом, в который входили лишь

видные

воины-аристократы, назначенные царем. Поэтому этот «военный совет»

находился под

контролем фараона и мог высказывать те или иные соображения по данному

вопросу, но

право вынесения окончательного решения принадлежало лишь фараону как

неограниченному деспоту, обладавшему верховной государственной и в том

числе

военной властью. [104]

Большой интерес представляет речь Тутмоса III на этом военном совете.

Фараон излагает

полученные им сведения о передвижениях вражеских войск и, в кратких

словах, о

намерениях неприятеля дать генеральный бой под стенами Мегиддо. По словам

летописца, царь сказал следующее: ««Этот [презренный] враг [правитель]

Кадета прибыл

и вступил в Мегиддо. Он [там] в этот момент. Он объединил вокруг себя

князей [всех]

стран, подвластных Египту (буквально: «находящихся на воде Египта», т. е.

зависящих от

Египта. — В. А.), вместе [с теми, которые расположены вплоть до] Нахарины

[и состоят из

стран] Хару, Кеду с их лошадьми, их войсками и [их людьми]». И это он

сказал, как

говорят: «Я буду стоять, чтобы [сражаться с его величеством здесь] в

Мегиддо. Скажите

мне, [что в сердцах ваших]?»».19)

Судя по этим словам летописца, египетское главное командование, находясь

в Ихеме, у

подножья горного хребта Кармил, располагало довольно значительными

сведениями

относительно войск противника, его передвижений и намерений. Наиболее

существенным

военно-политическим фактом, который фараон сообщил своим военачальникам, собранным на военный совет в Ихеме, было то, что в Сирии и Палестине

образовался

большой военный союз правителей отдельных областей и городов во главе с

князьями

Кадеша и Мегиддо,20) которые были, очевидно, главными врагами Египта. На

это

указывает и то обстоятельство, что в известном «Перечне стран Верхнего

Речену»,

разгромленных и покоренных Тутмосом III во время первого сирийского

похода, на

первом месте упоминаются Кадеш и Мегиддо, причем особенное значение как в

этой

надписи, так и в других надписях времени Тутмоса III придается тому, что

именно в

Мегиддо были собраны все войска восставших сиро-палестинских городов и

областей,

очевидно, находившихся под начальством князя Кадеша.21)

В словах Тутмоса III на военном совете в Ихеме подчеркнуто важное

сообщение царя о

том, что правитель Кадеша, или, вернее, войска, находившиеся под его

командованием, не

только подошли к Мегиддо, но и вступили в эту крепость. Фараон

определенно указывает

на то, что «он [там] в этот момент». Вместе с ним находились либо в

Мегиддо, либо в его

74

непосредственной близости войска его союзников, правителей Сирии и

Палестины, ранее

подвластных Египту, а теперь восставших против него. В «Анналах» прямо

указано, что

то были князья Сирии (Хару), вплоть до Нахарины, т. е. «страны рек», очевидно, Верхней

Месопотамии, прилегающей к среднему течению Евфрата, где территория

изрезана

множеством рек.22) Данные разведки позволили фараону сообщить совету

военачальников, что в Мегиддо прибыли войска, включая конницу [105] и

обоз

упомянутых князей Сирии и Палестины. Основным намерением неприятеля, по

мнению

Тутмоса III, было дать египетским войскам генеральное сражение под

стенами Мегиддо.

Очевидно, сиро-палестинские князья исподволь подготовились к этой битве, стянув в

Мегиддо значительные военные силы, чувствуя себя уверенно среди

дружественно

расположенного к ним населения и укрепив свой важнейший опорный пункт в

Иезреельской долине — мощную крепость Мегиддо. Возможно, что неприятель

имел

здесь заранее накопленные продовольственные запасы и достаточное боевое

снаряжение и

в случае нужды мог не только выдержать натиск египетской армии, но и

длительную

осаду в самом Мегиддо.

Сообщив совету военачальников все необходимые сведения, фараон предложил

им

высказаться. В ответ на его предложение они «сказали его величеству: «На

что же это

будет похоже идти по этой дороге, которая становится столь узкой? Ведь

пришли [и

сообщили], что враги там стоят [рядом] и их [стало] очень много. Разве не

пойдут лошадь

за спиной лошади, воины и люди равным образом? В то время как наш

авангард туда

придет и будет там сражаться, наш арьергард будет все еще стоять в Аруне

и не будет

сражаться. Но ведь здесь есть еще две [другие] дороги. Одна дорога, —

смотри, она

удобна для всех нас,— она выведет к Таанаку,23) а вот другая [приведет]

на дорогу к

северу от Джефти. И тогда мы придем к северу от Мегиддо. Пусть наш

победоносный

владыка двинется так, как [покажется правильным] сердцу его, но пусть не

заставляет нас

идти по этой [трудной] дороге»».24)

Автор «Анналов» весьма подробно и, на первый взгляд, весьма точно

описывает все

отдельные этапы первого похода Тутмоса III в Сирию. Однако при ближайшем

рассмотрении все же оказывается, что придворный летописец многое опускал, выделяя

лишь те события, факты и оттенки характеристик в особой, конечно, тенденциозной

выборке, которые клонили к вящему прославлению царя, «победоносного

владыки».

Так, например, в информационном сообщении фараона на военном совете в

Ихеме нет

еще каких-либо реальных предложений относительно плана дальнейших военных

действий. Однако в ответе воинов царю содержится довольно детальный

разбор

различных вариантов дальнейших продвижений по трем дорогам, которые вели

от Ихема

через Аруну, или через Таанах, или через Джефти в район Мегиддо, под

стенами

которого, очевидно, расположились лагерем сиро-палестинские войска под

начальством

князей Кадеша и Мегиддо. С другой стороны, в только что приведенном

отрывке

сообщается не речь одного какого-либо военачальника, а сборное резюме