дальнейшего

обогащения и «процветания». Однако средние свободные слои населения, свободные

ремесленники и крестьяне-общинники, на плечи которых ложилось тяжелое

[97] бремя

войны, не были заинтересованы в бесконечном продолжении походов, которые

сулили

выгоды лишь царю, богатым жрецам, знатным чиновникам и крупным

рабовладельцам.

Эти резкие противоречия между крупными рабовладельцами, аристократами и

жрецами, с

одной стороны, и массами трудового свободного люда, с другой, объясняют

династическую борьбу, происходившую в Египте в течение всего царствования

Хатшепсут. Вряд ли внешняя политика Египта определялась личными

настроениями

какого-либо фараона или какой-либо царицы, как это пытаются показать

буржуазные

историки. Отсутствие крупных войн в царствование Хатшепсут, конечно, объясняется не

тем, что на древнем троне египетских фараонов сидела женщина, которая не

могла лично

командовать египетскими войсками, и не тем, что Хатшепсут «избегала войн, так как она

не могла поставить во главе своей армии своего брата и мужа, враждебно

настроенного

против нее», как это думал Эд. Мейер.1) Очевидно, миролюбивая политика

египетского

государства в царствование Хатшепсут объясняется тем, что Хатшепсут и

группа ее

сторонников, Сенмут, Ханусенеб, Тутии и другие, опирались в своей

политике главным

образом на массы свободного населения, стремившегося к миру. На это

указывают

69

широковещательные призывы царицы к «народу»;2) на это указывает ее

постоянная

борьба с Тутмосом III, которого, несомненно, поддерживало крупное

фиванское

жречество, видевшее в военной политике источник своего обогащения; наконец, на это

указывает и то обстоятельство, что Тутмос I, Тутмос II и Тутмос III, отстаивая общие

классовые интересы крупной рабовладельческой аристократии, в состав

которой входило

высшее фиванское жречество, принуждены были устанавливать временные блоки

и

соправительства для совместной борьбы с представителями средних свободных

слоев

населения, объединившихся вокруг имени Хатшепсут.

Однако правительство царицы Хатшепсут не было в состоянии проводить

систематически

и последовательно эту мирную политику. Оно все еще зависело от

рабовладельческой

аристократии и принуждено было временами идти на уступки, соглашаясь на

соправительство царицы с Тутмосом III или даже временно уступая часть

верховной

власти одному из ближайших родственников Хатшепсут. Поэтому правительство

Хатшепсут, идя на временные уступки военной партии и крупной

рабовладельческой

аристократии, тесно связанной с высшим жречеством, в некоторых случаях: проявляло

показную воинственность либо в широковещательных декларациях, либо тем

или иным

актом внутренней или внешней политики. Так, в надписи на карнакском

обелиске царица

Хатшепсут гордо сообщала о том, что все соседние народы признают

господство [98]

Египта, ибо, по её словам, она безраздельно правит не только и Египте, но

и во всех

соседних странах: «Моя южная граница простирается до Пунта... моя

восточная граница

простирается до болот Азии, и азиаты в моей власти; моя западная граница

простирается

до горы Ману (запада. — В. А. )... Моя слава постоянно живет среди

обитателей песков...

Мирра из Пунта была доставлена мне... Все роскошные чудеса этой страны

были

доставлены в мой дворец за один раз... Мне привезли избранные

продукты ...кедра,

можжевельника и дерева менру... всякое благовонное дерево Божественной

Страны. Я

получила дань из Техену (Ливии. — В. А.), состоящую из слоновой кости и

семисот

клыков, имевшихся там, множества пантерных шкур пяти футов длины, считая

вдоль

спины, и четырех футов ширины».3)

Такое же, несомненно, военное значение имела и экспедиция в Пунт.

Очевидно, эта

экспедиция была предпринята не только для того, чтобы установить

экономические связи

с далекими южными странами и вывезти оттуда богатую добычу, но также и

для того,

чтобы наглядно показать военную мощь Египта, который претендовал на

господство в

Нубии и даже в более далеких, прилегающих к Нубии с юга и востока

странах. С другой

стороны, передача Фиванскому храму Амона части богатств, выведенных из

Пунта, была

несомненным жестом примирения по отношению к крупной рабовладельческой

аристократии, к высшему фиванскому жречеству. Для того чтобы подчеркнуть

военный

характер экспедиции в Пунт, на степах храма в Дейр-эль-Бахри были

несколько раз

изображены отряды воинов, которые сопровождали корабли и должны были

демонстрировать военную мощь Египта в «Божественной Стране».4) Особенно

характерна

в этом отношении надпись, помещенная под одним таким изображением

военного отряда:

«Ликуют все отряды царского корабля, молодые поколения Фив, прекрасные

юноши из

войска всей страны в радости...».5)

Наконец, демонстративно воинственный характер носит памятная надпись

царицы

Хатшепсут, в которой царица торжественно сообщает о постройке крепости на

западном

берегу Нила, около Фив, против современного Карнака.

«Живой Гор, сильная двойниками, Владыка диадем, Уаджит многолетия, Гор, победитель

Омбита, богиня сияния, владычица южных и северных городов, царь Верхнего

и Нижнего

Египта Маат-ка-Ра, сын солнца от плоти его, любимый им Хнемет-Амон-

Хатшепсут.

70

Построила она памятник себе в честь отца своего Амона, владыки тронов

Двух Стран.

Воздвигла она крепость Хефт-хернебес заново, как вечное сооружение. [99]

Берег ее укреплен плотиной из камня. Прекрасна она и более снабжена, чем

ранее [?].

Никогда подобное не было сооружено с древних времен.

Построила это ее величество, так как она очень любила своего отца Амона, больше, чем

всех богов; построила эта она, одаренная жизнью, подобно Ра, во веки

веков».6)

Характерно, что около надписи изображена воинственная богиня с луком и

стрелами в

руках, очевидно, покровительница крепости, упомянутой в данной надписи.

Колеблющаяся и неустойчивая внешняя политика Египта в царствование

Хатшепсут все

же не смогла свести на нет все результаты военно-агрессивной политики ее

трех

предшественников, первых фараонов XVIII династии. В Карнакской

коронационной

надписи Тутмоса III ясно указывается на то, что в Египет доставлялся

строительный

материал из Сирии и что царь пожаловал Фиванскому храму Амона пленных из

страны

Речену.7)

Однако военно-агрессивная политика первых фараонов XVIII династии смогла

быть

полностью восстановлена только после смерти царицы Хатшепсут и

окончательного

разгрома всех ее сторонников. Захватив, наконец, после продолжительной

борьбы

верховную государственную власть в свои руки, Тутмос III жестоко отомстил

всем своим

врагам. Имя царицы Хатшепсут, преданное проклятию и забвению, было почти

всюду

стерто на ее памятниках. Воздвигнутые царицей грандиозные обелиски были

застроены

высокой стеной, которая должна была скрыть их от взоров людей. Роскошные

статуи

царицы, поставленные в храме в Дейр-эль-Бахри, по приказу царя были

низвергнуты и

разбиты. Жестокая кара постигла и приближенных царицы, всесильных

временщиков

Сенмута, Сенмена, Хапусенеба, Тутии и др. Их изображения, имена и титулы

были

стерты. Весьма возможно, что некоторые из них были казнены или изгнаны

после смерти

царицы. Одним словом, произошел настоящий государственный переворот, который