– Спокойной… – выдавила я, когда дверь за ним была закрыта.
Где-то между Третьим и Четвёртым днём. Граница между ночью и утром
Всё горит. Всё горит. Весь мир в огне. Тяжело дышать. Воздуха нет – он тоже сгорел. Жарко. Невозможно жарко. Кажется, огонь даже внутри меня. Нет. Я и есть огонь. Я – источник этого пламени. Это не мир горит – а я. Я горю…
– Что с ней? – знакомый, очень знакомый голос… не могу вспомнить.
– Её личность стирается, она обнуляется до истоков. Так пробуждается её сила, – ещё один голос… тоже знакомый… но я не хочу его слышать… почему я не хочу его слышать? Почему в моих мыслях всплывает красный цвет? Ярко-красный цвет…
– Она забудет всё, что было? – снова спрашивает знакомый спокойный голос.
– Она будет помнить всё. Но теперь вопрос выбора будет зависеть только от неё, – отвечает второй голос.
А на моём горящем лбу появляется мокрое полотенце. Зачем они положили его туда?.. Оно ведь сгорит… Сгорит, как сейчас горю я… Не могу… больше… Невыносимый… жар…
…
Часть II. Взаимодействие
День Четвёртый
Я проснулась и почувствовала Это… Страшный голод! Чёрт, похоже, я вчера совершенно забыла об ужине. Я быстро оделась, закрутила на макушке что-то наподобие пучка, захватила щётку с пастой и убежала в уборную. Благо, там было не занято. Когда добралась до комнаты, заглянула в телефон – экран сообщил мне о том, что сейчас было начало одиннадцатого, а у меня было новое сообщение.
«Милая, мы тобой гордимся! Но будь добра – отзвонись! Расскажи, как устроилась, какие там ребятишки с тобой! Мы с папой уже очень скучаем».
Славно. Значит, родители обо мне не беспокоятся. Минус один головняк – поскольку знай я, что мама нервничает и переживает, Эльзе не удалось бы задержать меня здесь и на минуту.
Кстати о красногубой… Почему у меня ощущение, что она была в моей спальне? Вот прям как проснулась, поняла – мисс «директриса» нашей ни разу не средней и ни разу не образовательной была в моей комнате! Но вспомнить обстоятельства её появления – никак не могла… Да и чёрт с ним! Я хочу есть.
Закинув в комнату все умывальные принадлежности, я вышла в коридор и спустилась на первый этаж. Кухня встретила меня запахом омлета и салата из свежих овощей.
– Габи, доброе утро, – поздоровалась я и забралась на стул.
Темнокожая кухарка обернулась ко мне, хмыкнула и взяла пустую тарелку в руки. Я с удовольствием наблюдала, как сей предмет начал заполняться вкусно пахнущей едой, и совершенно пропустила приход Аны…
– Габи, я хочу есть, – заявила желтоволосая, одарив меня ленивым взглядом.
– Завтрак был два часа назад, – сообщила кухарка, даже не оборачиваясь к ней.
– Я проспала, – ответила Ана, явно недовольная тем, что ей приходится озвучивать очевидное вслух.
– Иди в столовую – может, там что-то осталось, – беспристрастно отозвалась Габи и, отложив тарелку, полную еды, взяла в руки кофейник.
Ана зашипела и вышла из кухни. Меня она проигнорировала – как и я её. Думаю, у нас всё взаимно.
Но стоило желтоволосой покинуть помещение, как тарелка с едой легла прямо передо мной, маня ароматным запахом.
– Спасибо! – искренне поблагодарила я и накинулась на завтрак.
Не знаю почему, но меня абсолютно не волновало, что у них здесь за система отношений. Если Ана в опале – значит, она того заслужила. В остальное я не лезу.
– Габи, ты – волшебница, – уплетая омлет, сообщила я и получила одобрительный взгляд от кухарки, – Как ты здесь оказалась?
– Как и все. По своей воле, – коротко ответила женщина, начиная отмывать опустевшую сковороду.
– Я здесь не по своей воле, – заметила я, отпивая кофе из стакана, что был поставлен передо мной вместе с тарелкой.
– Ой ли? – хмыкнула кухарка. – Чтобы хамелеон, да делал что-то против своей воли.
– Ты знаешь, кто такие хамелеоны? – тут же заинтересовалась я.
– Самые опасные существа на земле, – усмехнулась Габи, которая, по ходу дела, была в весьма приподнятом настроении.
А может, это вид недовольной Аны так на неё повлиял…
– Почему? Я думала, что агрессоры – самые опасные, – искренне ответила я.
– Потому что хамелеоны могут менять свою позицию по сорок раз на дню. Их верность – понятие растяжимое.
Я моргнула. Не замечала за собой подобного… Хотя… много ли я о себе знаю?
– А кто ты, Габи? – спросила у кухарки.
Та вновь усмехнулась, но, качнув головой, отвернулась от меня и продолжила мыть посуду.
Интересно.
Это значит, что мне не следует знать об этом? Или что она – простой человек?..
Почему никто не придумал никаких опознавательных знаков, чтобы можно было разобраться в сути силы стоявшего перед тобой человека?! Я ненадолго зависла над этим вопросом, решив посетить библиотеку на третьем этаже для поиска ответов на свои вопросы, – по крайней мере, там я успела отметить пару подходящих для подобных исследований книг… В отличие от общей комнаты, где были в основном учебники и материал по литературе.
На кухню зашёл Кир и уселся на стул рядом со мной.
Я не успела удивиться, как перед ним появилась тарелка, полная до краёв, в которой кроме омлета и овощей были и сосиски гриль, и сыр, и тосты…
Так вот кто ходит в любимчиках у нашей кухарки…
– Привет, – поздоровалась я, глядя, как парень уплетает всю еду с молчаливым остервенением.
Когда вся тарелка была пуста, а стакан свежевыжатого сока – опрокинут внутрь, Кир вытер губы, перевёл взгляд уже более осмысленных глаз на меня, судя по тем же глазам – признал во мне свою знакомую, притянул меня за шею к себе и сгрёб в объятия.
Габи вновь усмехнулась, глядя на одну из самых странных сцен в моей жизни… и вновь вернулась к уборке кухни. Вначале я хотела на неё обидеться, увидев ту гору еды, что была подана Киру, но затем поняла: омлет и овощи – это всё, что я хотела съесть на завтрак. Кухарка словно знала, чем я ограничусь, а оттого не стала наваливать мне кучу ненужных продуктов… в отличие от Кира. Тот оказался просто чёрной дырой для местных запасов…
Но в данный момент я могла думать только об одном – моя голова прижата к мужской груди, а у меня нет желания отпихнуть оную часть чужого тела от себя. Напротив. Мне было приятно. Хоть и не очень удобно.
Кир не стал мучить меня своим приветствием, потому ровно через пару секунд я была отпущена на волю, а пустой стакан из-под сока – выдвинут вперёд. Кухарка наполнила его вновь, глядя на парня с какой-то странной материнской нежностью… и строго посмотрела на меня.
А я-то тут при чём?..
Но Габи быстро нашла себе новое занятие, и расшифровать смысл «послания» не было никакой возможности.
Как только стакан вновь опустел, Кир перевёл взгляд на меня и сказал одно слово:
– Наверх.
Я кивнула, понимая, что сейчас стоит подняться в общую комнату и отметиться перед Майей о своём благополучном пришествии в новый день после долгой и неспокойной ночи.
Стоп… А почему я решила, что ночь была неспокойной?..
Я покачала головой, пытаясь вспомнить хоть что-то из обстоятельств своего ухода в мир Морфея – но всё безуспешно. Тогда я встала и, поблагодарив Габи, потянула за собой Кира:
– Идём, – сказала я и сама первой направилась на выход.
Если кто-то и мог прояснить ситуацию, то это Майя. Или Эльза. Но красногубую видеть совсем не хотелось, поэтому я надеялась ограничиться общением с мисс всезнайкой.
Парень взял меня за руку, и мы вместе отправились на второй этаж – не то чтобы мы были парочкой или что-то типа того… Просто мне было комфортно рядом с ним, должно быть, как и ему – рядом со мной. Так что наши скрещенные пальцы я воспринимала так же спокойно, как и тот факт, что вчера этот странный обитатель особняка поцеловал меня в губы и спокойно удалился из комнаты.
Не могу объяснить этого чувства… но я чётко понимала – всё было в норме. Так и должно быть. В смысле – не поцелуй в первый день знакомства, а наша с ним дружба. Кир не предаст меня. Мы с ним здесь – одиночки, нуждавшиеся друг в друге. Мы… я открыла дверь и застыла с забившимся сердцем.
