Я принялся качать энергию в ее спину. Я работал с каждым позвонком отдельно, тратя на него минуту или две, после чего переходил к другому, чтобы проделать с ним то же самое. Приблизительно минут через пятнадцать участники группы стали вдруг обсуждать результат:

— Картина как будто улучшилась или это мне кажется?

Еще минут через 15 я услышал, как кто-то сказал:

— Теперь я точно вижу, что картина улучшилась!

Кости Марджери постепенно выравнивались, принимая правильное положение. Еще через четверть часа все стали говорить:

— Вот это да, теперь гораздо лучше!

Прошел всего час с четвертью, а все мы уже пребывали в совершенном восторге.

Я не мог поверить собственным глазам. Все позвонки Марджери выстроились в ровную линию. Те позвонки, что прежде сильно выступали наружу, теперь заняли естественное положение. Другие позвонки, которые были вдавлены вовнутрь, теперь вернулись на место.

Марджери встала, и вдруг оказалось, что ростом она намного выше меня, тогда как раньше, когда она была сгорблена, наши глаза были вровень. Тут в комнату вошла дочь Марджери. При виде своей матери, которая теперь стояла ровно, она разрыдалась. Мать и дочь обнялись, обливаясь слезами. Люди, что находились в комнате, взволнованно обсуждали увиденное, и я был поражен не меньше их.

Когда я вернулся в дом моего друга в Лос-Анджелесе, у которого я тогда проживал, мне казалось, что события того дня опрокинули столь милый и уютный мир моих представлений в пучину волнений и тревог. Помню, как, сидя на полу и опершись спиною о стену, я размышлял о происшедшем. Внезапно в моей голове прозвучал громкий и отчетливый голос, который сказал: «НИЧЕГО ЭТОГО НЕ БЫЛО!»

На мгновение я действительно в это поверил. Но тут же во мне возник внутренний протест. Я вспомнил, как люди говорили о том, что позвоночник той женщины постепенно выравнивается. Я вспомнил, как перемещались позвонки, пока не встали ровно — все до единого. Я вспомнил, как она стояла — такая стройная и высокая, вместе с дочерью обливаясь слезами благодарности.

— Нет, — воспротивился я, — это действительно было! Значит, такое возможно.

Следующее потрясение, которое я испытал, было куда менее сильным. Моя подруга Кэрол приехала ко мне погостить, а поскольку близилась Пасха, она взяла с собой маленького кролика. Однажды, придя домой, я обнаружил, что этот проказник выбрался из своей коробки и повсюду оставил маленькие коричневые катышки. Я решил поймать его и вернуть в коробку. Минуту или две побегав за Братцем Кроликом по всему дому, я наконец загнал его в угол.

Положив свои руки на тельце кролика, я ощущал, как оно дрожит от страха, и с интересом подумал, что произойдет, если я буду качать в него энергию. Проделав это с минуту или две, я почувствовал, что кролик перестал дрожать, а его маленькие мышцы расслабились под моими ладонями. Из любопытства я продолжал качать энергию. Еще через пару минут кролик сделал нечто такое, чего я никак не мог ожидать: он вытянул свои передние лапки так далеко, как только мог, и лег, совершенно расслабившись.

«Вот так номер», — подумал я.

Продолжив качать энергию в тельце кролика, я вдруг увидел, как он откинулся на спину, вытянув передние лапки вперед, а задние назад. При этом мои ладони оказались у него на животе. Вид у кролика был такой, словно в теплый день он, растянувшись, лежит на берегу и все его тело упивается солнечным светом. До сих пор я никогда не видел и даже не слышал, чтобы кролики такое вытворяли. В этот момент я начал понимать, что во время таких сеансов могут происходить поразительные вещи.

Однажды утром мне сообщили по телефону, что у Боба колики желчного пузыря, он мучается от боли и у него нет знакомых целителей в Лос-Анджелесе. Так что не могу ли я приехать из Санта-Круз (приблизительно 7 часов езды), чтобы с ним поработать? Я отложил все свои дела на этот день и двадцать минут спустя уже сидел в своей машине, направляясь на встречу с Бобом.

Прибыв в Лос-Анджелес, я остановился в мотеле, где находился мой друг, и застал его там лежащим в постели. Мне сказали, что врачи собираются удалить ему желчный пузырь. Бобу не нравилась мысль о том, что какие-то незнакомцы вскроют его тело и лишат жизненно важного органа. Поэтому я влез на его койку, положил ладони ему на желчный пузырь и стал качать энергию. Как вы узнаете позже, эта работа требует от целителя большой концентрации, многих усилий и интенсивного дыхания. По окончании процедуры, которая длилась около полутора часов, боль отпустила Боба. В конце сеанса ему пришлось изрядно попотеть. Он встал с постели, принял душ и, когда мы вышли на улицу, сдержанно поблагодарил меня и сказал, что теперь ему лучше. В тот же вечер я уехал назад в Санта-Круз. Лишь по прошествии тринадцати лет я окончательно узнал, каков был результат того сеанса. Желчный пузырь с тех пор ни разу не побеспокоил Боба.

Все эти первые «потрясения» сослужили добрую службу в моем дальнейшем изучении Квантового Прикосновения. Я научился легко относиться к моментам, когда мне приходится видеть, как кости человека принимают нужное положение. Теперь не менее сильные потрясения я чувствую, когда наблюдаю за своими учениками, которые делают то, чего никогда не делал я. Сейчас я не столько удивляюсь, сколько бываю глубоко тронут чьей-то благодарностью и изумлением.

Поистине, в действии резонанса есть нечто таинственное и чудесное. Повсюду — от звездных галактик до мира субатомных элементов — все люди и частицы танцуют в этой силе.

Если фортепиано и гитару настроить в тон и сыграть на фортепиано ноту «соль», то струна «соль» гитары тоже начнет вибрировать. Звуковые волны, перемещая молекулы воздуха, передают акустическую энергию от пианино гитаре. Подобным же образом настроечные осцилляторы, то есть предметы, которые могут вибрировать с одной и той же частотой[2], могут без особого труда передавать энергию друг другу. В нашем примере гитарная струна улавливает энергетические волны, идущие от фортепиано, поскольку она настроена на ту же частоту. Там, где имеются одинаково настроенные осцилляторы, они всегда образуют так называемую резонансную систему. Струны гитары и фортепиано резонируют между собой.

Если несколько больших напольных часов маятникового типа поставить в ряд у стены, причем их маятники будут раскачиваться не в такт (как говорят, «не в фазе»), то уже через несколько дней маятники начнут раскачиваться в такт («попадут в фазу») и все часы станут бить в одно и то же время. В этом случае энергии, передаваемой вдоль общей стены, будет достаточно, чтобы все часы могли попасть в фазу. Вовлечение — так называют явление, благодаря которому две одинаково настроенные системы могут синхронизировать свое движение и энергию таким образом, что их ритмы и фазы будут совпадать.

Это явление также возникает в электронике. Если у вас имеется несколько одинаково настроенных генераторных схем, которые вибрируют с одинаковой частотой, то более медленная схема начнет работать скорее, чтобы «угнаться» за более быстрой. Оба эти примера демонстрируют нам, как энергия трансформируется от одной системы к другой, когда они настроены одинаково.

Какой из всего этого следует вывод? Во-первых, там, где две системы генерируют колебания на разных частотах, между ними возникает движущая сила, именуемая резонансом, которая побуждает их передавать энергию друг другу. Когда две одинаково настроенные системы вибрируют на разных частотах, возникает другой аспект передачи энергии, называемый вовлечением, который выравнивает эти две системы и заставляет их вибрировать с одинаковой частотой. Вовлечение — это процесс, при котором предметы взаимно выравнивают свое движение и энергию, чтобы они совпадали по ритму и фазе.