– Что случилось с Авророй? Где документы? – повторил он.

– Асмодей! – взмолилась Барбело, пытаясь унять приступ безумия, охватившего Властелина Похоти, но он оттолкнул ее с такой силой, что та даже перевалилась через стол.

– Это все Абаддон, Владыка, – откашливаясь, хрипела Дэлеб. – Это он придумал…

– Что придумал? – подтащив ее за волосы к себе, шипел он.

– Аврора… она не хотела отдавать бумаги, а когда Абаддон попытался их отобрать, шагнула в пустоту. Это чистейшая правда, Повелитель. Она бросилась сама. Я… я хотела Вам сообщить, но Абаддон запугал меня…и я…я… молю, Владыка, помилуйте!

– А настойка аконита? – нетерпеливо прорычал Асмодей.

– Это он дал ее, сказал, что так Вы не сможете найти след, оставленный ее душой. Я, клянусь, не знала всех последствий. Абаддон сказал, что Вам вреда не будет, иначе я не осмелилась бы на подобное.

– Но почему?

– Владыка, Преисподняя слухами полнится, – находясь в преддверии пьяного бреда, твердила она. – Ваш авторитет пошатнулся с тех пор, как эта душонка завладела Вашей привязанностью. Видано ли дело рыцарю Ада прислушиваться к словам собственной рабыни. Многие даже считают, что это она поработила Вашу душу. Как нам, верным вашим слугам стерпеть такое?! Вот и осмелилась я…

Здесь демоница, конечно, несколько приукрасила ситуацию, дергая за те струны самолюбия Асмодея, которые всегда отзывались в его разуме обличительным набатом. На миг он даже оцепенел, видимо прокручивая в памяти моменты его близости с Авророй, вспоминая их разговоры и собственные мысли.

Да, возможно, он действительно дал ей некоторые привилегии, но оное, по его глубокому убеждению, никак не являлось личной симпатией, скорее это было связано необходимостью положительного подкрепления работоспособности рабыни, и под этими слухами не крылось и капли истины. Хотя…

– Она лжет, – мелодичный голос Барбело, вмешавшийся в процедуру допроса, не дал ему закончить череду мысленных заключений. Очевидно, демоница решила уличить случай, чтобы потопить корабль соперницы руками Асмодея. Поддержав его в этой злобе, она хотела заполучить его прощение. Что ж, вполне типично для Ада. Ничто так не объединяет двух противников, как общий враг. – Ревность к тебе отравила ее! Еще бы, обладая столь скромными талантами, – она презрительно окинула соперницу взглядом, – она возжелала слишком многого. История, достойная быть увековеченной на страницах античных трагедий…

Собственно, обличив одну истину, Барбело умолчала о другой, ибо ревность – болезнь заразительная, передающаяся от одного неосторожного слова, воспламенившего сердце. И это слово было сказано. Демонице не довелось встречаться с Авророй, но об этой жемчужине Асмодея она была наслышана. Слишком много шума наделала эта, казалось бы, ничем не привлекательная душа, слишком много слухов ходило вокруг нее, слишком глубокими тайнами была окутана та незримая связь, что сковала демона с его рабыней. Это не могло не пробудить интерес, не могло не дать простора для полета фантазии.

Но до последнего момента Барбело отказывалась полностью уверовать в растляющие душу речи Абаддон. Зная Владыку Гнева, она допускала мысль, что это лишь наглая ложь, призванная пробудить в ней зависть и злость. Никак не желала она верить в то, что Асмодей будет так ревностно защищать эту девицу. Это уж точно было чем-то невиданным… Очевидно, не Дэлеб была ее соперницей. Так что и Барбело теперь утопала в безысходной ревности, пытаясь придумать способ изжить сразу всех своих соперниц.

– Замолчи, всем нам известны твои таланты, – с такой же ненавистью в голосе отозвалась Дэлеб.

– Достаточно, мне только не хватает сейчас ваших склок! – прошипел Асмодей. – Ала́стор! – этот крик был таким оглушительным, что вечные соперницы в мгновение затихли, во все глаза наблюдая за демоном.

После непродолжительного ожидания, облаченный в боевой доспех, укрытый черным плащом, перекинутым через одно плечо, в покоях появился высокий мужчина. Глядя на него, Барбело подметила, что никогда еще ей не доводилось видеть столь суровое выражение лица. Казалось, будто оно была выточено из камня, веками храня на челе одну и ту же гримасу. Уголки тонких губ были опущены вниз, высокие скулы так остры, что бросали на щеки серые тени, даже глаза, холодные, словно сталь, больше напоминали бездушные камни.

– Что изволите, Владыка? – сделав легкий поклон, произнес он.

– Запри Дэлеб в пещере, где пытают грешников, – равнодушно произнес Асмодей. – Приставь к ней стражу, хотя нет, сам лично встань у дверей. Головой отвечаешь за нее.

– Повелитель, молю, – взвыла демоница, пытаясь вырваться из рук Ала́стора. Но то ли силы вконец оставили ее, то ли алкоголь сковал ей ноги, как ни старалась, она не могла оказать своему теперь уже бывшему соратнику никакого сопротивления.

– Я решу ее судьбу после, – даже не удостоив несчастную взглядом, буркнул он.

Когда двери за ними захлопнулись, Асмодей опустился в огромное кресло, скрестив руки на груди. Пожалуй, эта ситуация относилась к тем, которые смертные часто именуют безвыходными. Какой путь не избери, а всюду смерть и кровь. О столь желанном сне предстояло забыть, как минимум на неделю, но у Авроры не было этого времени. Да и Люцифер, будучи единственным, кто был способен открыть врата на пустошь, как назло отбыл почти сразу после их наказания.

– Асмодей, – бархатистым распевным голоском начала Барбела, опускаясь на колени подле него, – это война, хотим мы того или нет, но в ней всегда будут жертвы.

Ах, если бы знала Барбело, насколько сейчас совпадали их мысли. Демон неустанно повторял себе эти простые слова, пытаясь убедить себя в том, что и Аврора, и ее вычисления канули в Лету, признаться, он даже сумел свыкнуться с этой мыслью, но теперь, когда былая уверенность разрушилась под натиском истины, в его душе вновь загорелся светоч надежды. С чего бы это? Почему от одной мысли об Авроре все его существо преисполняется неким чувством… благодарности. Может Дэлеб и права: слишком много чести он оказал этой душе, а оное вполне могло отразиться на его репутации не самым благоприятным образом. Хотя, в свете последних событий, это было, пожалуй, наименьшей из его проблем. Публичная порка надолго станет предметом злословий среди местных обитателей, так что об Авроре никто и не вспомнит.

– Тебе лучше сейчас уйти! Лучший спутник размышлений – одиночество!

– Асмодей, я… – попыталась возразить демоница.

– Тысячелетия назад я преклонялся перед тобой, доверял тебе, – спокойно начал он, стараясь не глядеть в голубые глаза Барбело. Очевидно, в этот момент его мысли унеслись в те далекие времена, когда он был серафимом у трона самого Господа. – Но на небесах не благословляют подобные союзы. Великая кара ангела в том, что, будучи преисполненным любви, он не имеет права любить кого-то больше, чем Творца. Именно потому я встал на сторону Люцифера в этой битве, чтобы быть с тобой. В Аду не было законов, не было запретов, не было ничего, что могло помешать этому…

– Ты никогда не говорил об этом, – произнесла она, заключив его ладонь в свои руки. – Почему же делаешь это сейчас?

– Потому что доверие к тебе, как и любовь – моя величайшая ошибка. Века открыли мне эту истину, а адское пламя до последней крупицы выжгло чувства, которые я к тебе испытывал. Оно испепелило их вместе с нашими сердцами и развеяло пепел по бескрайним просторам. Этот огонь превратил нас в тех, кем мы являемся сейчас, и я не жалею об этом, но прелесть прошлого в том, что оно осталось позади, преподав нам такие ценные уроки, которыми не стоит пренебрегать. В ту ночь на мгновение я позабыл об этом. И вот результат! Ты в очередной раз предала меня. И единственная причина, по которой ты до сих пор не разделила скорбную участь Дэлеб – это моя память об этих чувствах. Именно поэтому я позволю тебе сейчас уйти и больше никогда не переступать порог этой обители. Именно поэтому я сохраняю тебе жизнь, но мое терпение не безгранично, не стоит его испытывать. Уходи…