– Нет, – вскричала Аврора, но крик этот потонул в яростном кличе дракона, чью плоть пропороло огромное лезвие. Животное из последних сил пыталось удержаться в вышине, но смерть своими костлявыми ручонками неумолимо тянула его к земле. Хватаясь за последнюю надежду, Асмодей простер над головой руку, и в ту же секунду ледяная взрывная волна разлилась по Преисподней, отбросив противников в разные стороны. Последнее, что видела Аврора перед тем, как этот магический поток сбил ее с ног, вжав в стену Сумеречного замка, это падение Асмодея. И дракон, и его наездник рухнули на противоположном берегу, застыв во льдах.

А дальше была лишь пустота и безнадежность. Аврора почувствовала, как последний стержень веры в ней надломился, и больше не было ничего, за что стоило сражаться. И пусть, пусть ее бой проигран – ее душа, наконец, получит заслуженный покой на пустоши, ибо остальное не имело смысла.

– Поднимайся! Вставай! – как взрыв из прошлого прозвучал до боли знакомый голос в ее голове. То ли разум ее вконец измотанный цеплялся сейчас за осколки призрачной надежды, то ли и впрямь до ее слуха донесся шепот свыше. Аврора затаила дыхание, уже не понимая, в котором из трех миров она оказалась, и что за призрачные химеры играют шутки с ее сознанием. – Ты чувствуешь? Я рядом… Я глажу тебя по голове, как в детстве, помнишь? Я отираю твои слёзы…Потерпи… Потерпи, моя дорогая… Ты у меня сильная… Ты всегда была сильной и отважной. И всё, всё в этом мире тебе по плечу. Ну? Посмотри наверх. Посмотри, ведь есть еще надежда. Это не конец! Вставай! Поднимайся с колен, расправь плечи. Делай шаг… Не бойся! Сожми зубы и иди. Ты же знаешь, нет такой муки, которую бы ты не могла стерпеть. Сделай это ради себя, ради тех, кого любишь. Иди… И знай, что я всегда рядом. А боль пройдет… Уже совсем скоро. Ну же, открой глаза.

– Мама, – прошептала девушка, все еще находясь в пограничном состоянии между явью и сном.

– Вставай, Аврора! Ты уже не можешь умереть!

– Мама! – вскричала девушка, распахнув глаза, но окружал ее лишь удушливый серный туман, заставивший несчастную задыхаться от кашля. Закрыв рот рукой, она оглянулась по сторонам, поразившись тем метаморфозам, которые произошли с местностью. «Храм», по-видимому защищенный древними заклинаниями, невредимым парил над землей, но вокруг все превратилось в ледяную пустыню, замерзло даже лавовое озеро, ныне окруженное высоким ледяным частоколом.

– Господь Всемогущий, да что же это? Если даже Ад замерз, что же творится на Земле?! – прошептала она. Но, как говорится: «нет худа без добра!». Если озеро замерзло, то лед станет для нее дорогой Жизни. Подойдя к полуразрушенному мосту, Аврора дошла до места первого разлома, и хоть расстояние меж ними было чуть больше метра, долго не могла решиться на то, чтобы сделать первый прыжок.

Она застыла, стоя на краю пропасти и всматриваясь в бездну, что разверзлась у нее под ногами, ощущая дурноту и головокружение. Первым порывом ее стало желание отдалиться от опасности, но она осталась стоять на месте.

– Боязнь высоты – это лишь недоверие к себе. Но ты можешь! – проговорила она, но так и не двинулась с места. Постепенно дурнота, головокружение и страх слились в некий туман — туман чувства, коему она не могла найти название. Это было некое представление о том, что она ощутит во время стремительного низвержения с подобной высоты. Поразительно, но из всех адских зол, пуще всего она страшилась именно этого, но желание спасти возлюбленного все же возобладало над страхом. Оттолкнувшись, она сделала прыжок, и сразу же еще один, часть пути была пройдена, но дальше была лишь пропасть. Путь вперед был закрыт, впрочем, как и назад, а значит, оставалось только вниз. Оглядев косую колоннаду, поддерживающую остатки моста, Аврора решилась. Что ж, за исключением любви к Асмодею, это будет главным безумством в ее жизни, а точнее в смерти. Усевшись на краю обрыва, Аврора стянула с себя нижние юбки, изрывая их в мелкие полоски, которые скручивала в веревку. Судьбу подъюбника разделили и панталоны, и часть верхней юбки, она использовала даже толстые ленты, что стягивали корсет, пожалуй, несчастная бы пустила на тряпки и плащ Лионеля, который до сих пор укрывал ее плечи, да не сумела его разодрать, пришлось привязать его целиком, что отнюдь не добавляло прочности этой конструкции.

Но делать было нечего, решившись на безрассудство, она предпочитала не оборачиваться назад, свято веря в то, что магия кольца сможет уберечь ее от падения. Обвязав веревку вокруг небольшого камня, девушка начала спуск. Руки дрожали от напряжения, пот выступил на висках, сердце готово было выскочить из груди от страха. Да и удача в последнее время не баловала Аврору своим вниманием. Жутко было. Спустившись на несколько метров вниз, девушка почувствовала, как хрупкая ткань начала трещать и… оборвалась. Последовал крик, стремительное падение и удар, болезненный, но не смертельный. Распластавшись на заледеневшей лаве, несчастная раскрыла глаза. Удивительно, но снизу мост не казался таким высоким, метров десять, может пятнадцать, но никак не больше.

– Вот, Дьявол! – прошипела Аврора, поднимаясь на ноги и потирая ушибленные при падении ягодицы. – Оптическая иллюзия высоты – ловушка для непосвященных.

Сумеречный храм действительно парил над лавовым озером, что было ему вечной защитой, остальное – лишь дело рук искусных колдунов, которые заставляли поверить в то, чего не было в действительности. Она столько времени потратила на попытки побороть свой страх тогда, когда каждая минута была на счету. Это же надо было быть такой глупой. Накинув на плечи плащ, она бросилась к противоположному берегу, то и дело скользя, падая и раздирая руки в кровь.

– Владыка, – подбегая к месту, где припорошенное снегом, покоилось кровоточащее тело мощного дракона, прокричала Аврора с горечью глядя на изувеченные останки животного. Его крылья были сломаны, а в правом боку зияла смертельная рана, из которой непрерывным потоком сочилась черная, как смола, кровь; изо рта, пенясь, вытекала алая пена, а судороги ежесекундно сводили ослабевшее тело. Однако, несмотря на увечья, гордое порождение Ада не собиралось сдаваться на милость смерти, продолжая жадно глотать холодный, пропитанный серой воздух. Его затуманенный болью взгляд был устремлён к небесам, туда, куда не суждено было возвратиться…

В тот момент желтые глаза Нифелима, к удивлению Авроры, которая и думала, что подобные существа не могут быть способны на подобные чувства, наполнись слезами. Дракон знал, что подошел к финальной точке своего жизненного пути, но плакал не потому. Ему было безмерно жаль, что его хозяин по традиции не сможет проводить его за грань миров, ему было жаль потерянного времени. Сколько битв им еще предстояло пройти! Какие неведомые просторы покорить? Но судьба распорядилась иначе. Его слезы были слезами потери, с которой он так и не сумел примириться. Потери, которая стала самой значимой и судьбоносной. И пусть его путь окончится здесь – у подножия Сумеречного храма – он всегда будет помнить того, кому обязан своим существованием. Сделав последний вздох, зверь испустил дух, в мгновение обратившись в каменную статую, что вечно будет покоиться на проклятом берегу.

– Владыка, господин мой! – окликнула его Аврора, оглядывая пустынный берег. Невдалеке, упав меж каменных глыб, покоилась потерявшая сознание, истекающая кровью, но еще живая Астарта, скованная по рукам и ногам. А потом ее взгляд зацепился за клочок красной материи, зажатый под каменной тушей дракона. – Асмодей, – девушка оббежала статую вокруг, упав на колени подле тела распластавшегося на льду демона, придавленного телом своего питомца. Первым бессознательным порывом Авроры, была попытка вытянуть воина из под каменной громады, но ее силы были слишком скромны для этой задачи. – Владыка, очнитесь, умоляю Вас, – сотрясая его за плечи, твердила она, в слезах припав к стальной груди. – Молю, вы не можете уйти сейчас. Умоляю…

– Про́клятым не возносят молитв, – прозвучал едва слышный шепот, заставивший Аврору похолодеть изнутри. Приподнявшись на локтях, она осмелилась дрожащей рукой сорвать трехликую маску с его лица, отшатнувшись в сторону.