— Откуда вы узнали про портал? — прорычал Дракула, придавив к земле последнего выжившего солдата, но тот молчал. Признаться, граф уже и сам прекрасно знал ответ на свой вопрос, но точно так же, как и Анна, не желал верить фактам, а точнее, желал услышать их подтверждение из чужих уст. — Я спрашиваю: откуда? — вдавливая его еще сильнее, отозвался он. — Ну же…

— Это… Виктор! — задыхаясь, прошипел несчастный, чувствуя, как кровь из разбитой раны на голове, застилает пеленой глаза.

— Кто сказал об этом Виктору? — не унимался вампир. — Кто?

— Я не знаю! Не знаю! — трепеща всем телом, пищал несчастный.

— Говори! — прокричал Влад, но тот в ответ лишь дрожал, как осиновый лист на ветру.

— Влад, отпусти его, — подходя к ним, проговорил Ван Хелсинг, — он и правда ничего не знает об этом. Он лишь солдат. Его долг выполнять приказы.

— О, я заметил, что думать многие из Вас действительно не приучены, — с ехидством заметил Дракула, вымещая на товарища свою злобу. — Ангел должен быть покорным, не так ли? — с хрустом сворачивая шею своей жертвы, заметил граф.

— Все верно! Мы самые верные из слуг Господа! — со смирением проговорил охотник, наградив вампира надменным взглядом. С тех пор, как завеса тайны его прошлого была приоткрыта, Гэбриэл по крупицам начинал восстанавливать свою память, заглядывая в самые отдаленные закоулки, хранившие воспоминания тысячелетний давности. Все больше он убеждался в правоте Дракулы, а оттого горечь от наказания Всевышнего становилась еще мучительней. Он посмел ослушаться высшего приказа, он поддался человеческим эмоциям, он взбунтовался против собственного Отца и был низвергнут на землю. Он, третий сын Господа, уступивший по мощи лишь Михаилу и Люциферу. Это был непростительный грех, за который, как оказалось, Ван Хелсинг нес повинность не первое столетие, но только теперь, когда память приоткрыла для него двери неизвестности, желание вознестись ввысь, вернуться домой стало нестерпимым, ибо кровь все сильнее бурлила в его венах.

— Быстро, однако, ты принял свою истинную суть! — с презрением заметил граф. — Нужно возвращаться в замок. Здесь больше оставаться нельзя.

За всю дорогу назад ни один из них не проронил ни слова, погрузившись в пугающую атмосферу собственных мыслей. Дракула никак не мог взять в толк то, зачем была нужна эта обреченная на поражение вылазка, но когда, войдя в зал, где они оставили Анну, вампир увидел на гранитных плитах метку, начертанную кровью, все встало на свои места.

— Это был лишь отвлекающий маневр, — рассматривая заключенную в круг и перечеркнутую посередине латинскую букву «V», проговорил Дракула.

— О чем ты говоришь? — поинтересовался Ван Хелсинг.

— О том, что нас обвели вокруг пальца! Вместо того, чтобы гоняться за нами от одного убежища к другому, они сделали так, что мы сами явимся к ним.

— Они забрали Анну?! — воскликнул Ван Хелсинг, инстинктивно сжав руки в кулаки так, что побелели костяшки.

— Да, — коротко кивнул граф, пытаясь прикинуть насколько ходов опережает его противник, явно вознамерившийся стереть с лица земли всех высших вампиров, чтобы безраздельно властвовать над бессмертными. Не успел Дракула закончить, как охотник метнулся вверх по лестнице к наблюдательному пункту, где должна была их ожидать Селин, но, вступив в комнату, замер, словно ледяная статуя.

— Что еще случилось? — догоняя Гэбриэла, спросил вампир.

— Точно такая же метка. Они забрали и Селин.

— Что ж, они не оставляют нам выбора, — обхватив голову руками и опускаясь на каменную скамейку проговорил вампир. — С самого начала они обходят меня буквально во всем. Жестокая ирония в том, что даже после смерти нас окружают лицемеры и предатели.

— Вопрос в другом, — будто не слушая его, заключил охотник, — где нам их теперь искать?

— Это как раз таки не вопрос. В тридцати километрах от Бухареста, затерянное в лесах, находится Ведьмино озеро. Там я впервые встретился с Мираксисом, видимо, он хочет положить конец этой истории там, где она началась.

— Ведьмино озеро?! То самое мистическое место шабашей? Оно существует в реальной жизни?

— А я думал, что ты, как никто другой, должен понимать, что любая легенда хранит в себе крупицу истины, — проговорил граф, наградив его снисходительной улыбкой. — Да, это то самое место, где не обитает ни птица, ни лягушка, а животные всегда обходят его стороной и даже в засуху не пьют заколдованную воду. Это то место, где черные маги и порождения ночи веками оттачивают свое мастерство, а вампиры приходят, чтобы приумножить свою ментальную энергию.

— Ну, хоть с конечной точкой нашего путешествия определились! — выдохнул охотник, про себя прокручивая возможные безрадостные сюжеты развития дальнейших событий.

— О, ты себе даже не представляешь насколько ты прав. Это действительно путь в один конец, ибо назад мы не вернемся, — усмехнулся граф.

— Ты хочешь сказать, что мы идем на верную смерть?

— Именно.

— Нам и раньше приходилась сражаться в безнадежных битвах, но и тогда мы побеждали.

— Проблема в том, что тогда нашего противника можно было убить!

— На самом деле, бессмертна только Смерть, — холодно проговорил охотник. — Мы найдем какую-то возможность!

— Я ценю твой оптимизм но, увы, не разделяю его. Сражаться с двумя Древними и убийцами Теней бесполезно! Во всяком случае, ни вдвоем.

— И что тогда ты собираешься делать?

— В лучшем случае, освободить Анну и Селин и убежать, а в худшем — умереть вместе с ними. Хотя, с горечью вынужден признать, что в последнее время ни твой покровитель, ни мой удачей нас не балуют.

— И то верно! — кивнул охотник.

И все-таки каждый из них был вынужден признать, что судьба непредсказуема по своей природе — разве мог кто-то из них несколько недель назад даже помыслить о том, что их пути пересекутся вновь, и, объединив усилия, они снова будут союзниками в борьбе против общего врага? Разве мог кто-то представить, что они смогут сражаться бок о бок, прикрывая того, кому не так давно желал самой мучительной смерти? Разве мог кто-то из них предположить, что вампир и оборотень смогут преодолеть вековую ненависть и посмотреть друг на друга как на равного? Разве мог кто-то из них представить, что нежданно-негаданно в их жизни ворвутся всепоглощающие чувства, опьяняющие и дурманившие разум? Разумеется, нет! Все это были коварные проделки судьбы, затеявшей с ними свою тайную игру, правил которой они не разумели, но вынуждены были принимать реальность. Воистину, общий враг вновь объединил их, сделал терпимей и сильнее, воскрешая в памяти события давно минувших дней, которые, хоть и по-своему, но грели душу каждому из них.

========== Откровения женщин ==========

Очнулась Анна в сырой, пропитавшейся плесенью и запахом смерти, камере. В очередной раз чувство страха начинало подтачивать ее душу и решимость. Оказаться в заточении в темнице Мираксиса, в одиночестве четырех стен, было куда страшнее, чем прозябать в смрадных казематах Виктора, где она всегда могла рассчитывать на поддержку и тепло графа. О, как она сейчас жалела о тех словах, которые были произнесены в роковой момент их последней встречи. Алира, даже перед смертью, сумела внести разлад в ее сердце и душу, всколыхнув похороненную в самых дальних уголках души скорбь. Прощение не лишает памяти, а зародившаяся любовь не уменьшает былых грехов, а в их случае с Дракулой все было куда запутаннее, но в глубине и силе собственных чувств к нему девушке уже не приходилось сомневаться, а потому оставалось только принять это, как неизбежность. Ведь его образ был первым представшим перед ее затуманенным взором, когда она разомкнула очи, а его голос был последним, что девушка услышала перед тем, как потерять сознание, отдаваясь во власть своего захватчика, но, к ее собственному несчастью, обе химеры рассеялись в тот момент, когда сознание прояснилось.

— Неужели я обречена вечно гнить в одиночестве в этой камере?! — с досадой подумала она, оглядывая очередную темницу. Теперь она, как никто другой, понимала вампира, который большую часть своей смертной жизни кочевал из одной клетки в другую, пока смерть не оборвала его страдания. Разве могла она после такого упрекать вампира за то, что он решил прожить вторую жизнь, с высоты бессмертных глядя на тех, чьи тела рано или поздно обратятся в тлен, унесенные костлявой старухой?! Он, разжигаемый ненавистью, подпитываемый желанием жить, выбрал свой собственный, наполненный кровью путь, но теперь, увидев сокрытую сторону его души, принцесса испытывала лишь жалость к его сущности, проклиная лицемерную судьбу, которая довела каждого из них до подобного падения. — Что это? — прошептала девушка, остановившись взглядом на противоположной стене, где в углу бесформенной грудой лежал огромный черный плащ. — Быть не может! — пронеслось у нее в голове, и, не помня себя от вскипевших в груди чувств, принцесса кинулась туда, но, коснувшись руками бездыханного тела, в нерешительности замерла. — Селин! Селин, очнись! — твердила она, ухватив свою недавнюю знакомую за плечи, но она так и оставалась холодна и неподвижна. — Нет! Я знаю, ты не мертва! Не мертва! — хлестанув вампиршу по щеке, яростно вскрикнула Анна. Не то чтобы ее сильно занимала судьба своей сокамерницы, но ведь она была той, кто, невзирая на опасность, осмелилась вытащить их из ада серебряной тюрьмы, и принцесса, как минимум, должна была возвратить ей прошлый долг. Хотя, на самом деле, ее желание вернуть девушку в сознание подпитывалось еще и первобытным эгоистичным страхом перед одиночеством, завладевшим ее душой.