Выбирая из двух зол, охотник выбрал первое, про себя надеясь, что принцесса уже восстановила силы и пришла в себя.
— Хорошо, — буркнул он, выходя из пещеры.
Темный крепдешин ночи уже укутал лес своим покрывалом, на котором, словно яркие кристаллы, сверкали звезды. Их холодное мерцающее сияние пробуждало в его душе жгучую ностальгию по покинутым небесам. Казалось, что это другие ангелы — его братья и сестры, с молчаливым осуждением взирают на него с недосягаемых высот, освещая ему путь своей лучезарной дланью. Ничего, когда-нибудь он заслужит прощение и сможет с ними воссоединиться под куполами облачных чертогов Всевышнего. Когда придет его смертный час, он вознесется к ним на могучих крыльях, оставляя за собой шлейф золотистого света, и его звезда вновь засияет на небосклоне, даря луч надежды страждущим, ищущим поддержки высших сил. Ну а пока он будет бороться, сделает все, чтобы избавиться от своего проклятия и не зависеть от прихотей непостоянной луны.
Подойдя к месту наскоро сооруженной землянки, он аккуратно снял навес, окинув девушку нежным взглядом. Сияние ночной владычицы дрожало на ее волосах, скользило по белоснежной коже, останавливаясь на слегка приоткрытых губах. Поразительно, как истинная красота может преобразить даже такую мрачную местность. Анна была подобна пришелице из другого мира, девушка словно перестала быть человеком, перестала быть вампиром, породнившись с ночью. Она неосознанно ощущала близость звезд, и синее ночное небо окутывало ее, будто плащом. В то мгновение душевный трепет охотника от присутствия чего-то божественного пронизывал воздух, оседая на мерзлой земле, тогда Ван Хелсинг прикрыл глаза, пытаясь прочувствовать глубину этого мимолетного видения, ставшего реальностью. В очередной раз он поразился тому, как новые ипостаси, постоянно борясь друг с другом, изменили его ощущение мира. Они будто заставили слепого прозреть, а глухого услышать.
— Анна, — склонившись над принцессой, проговорил охотник, но девушка не ответила ему, не открыла глаз, лишь тихий, едва уловимый для человеческого слуха, стон вырвался из ее груди, а вот Карл постепенно приходил в себя, инстинктивно пытаясь отогнать от себя лихорадочные видения, мелькающие в его сознании. Открыв глаза, послушник с ужасом уставился на охотника, пытаясь понять, является ли случившееся с ним реальностью или страшным кошмаром. Прижав к горлу ладонь, мужчина, находясь в преддверии безумства, начал учащенно дышать.
— Где он? Вы его убили? Убили это чудовище? — прохрипел он.
— Не совсем… скажем так, мы обуздали зверя! — ответил Ван Хелсинг, подавая товарищу руку.
— Вы с ума сошли? Он опасен! — с негодованием заметил Карл.
— Для тебя, мой друг, опасен любой из нас. С каждым днем нами все больше овладевают животные инстинкты и жажда крови, а потому дальнейший путь мы проделаем без тебя! — подхватив Анну на руки, заметил охотник.
— Что?!
— Если мы погибнем, должен же кто-то поведать миру нашу истинную историю и предупредить людей об опасности. До ближайшей деревни придется идти пешком, а там ты возьмешь лошадь и отправишься в Ватикан. Рыцари Святого Ордена должны знать о том, какая опасность на них надвигается. Расскажи им о пророчестве, о моем проклятии, об Анне и правдивую историю о Дракуле.
— А вы… — протянул послушник, с надеждой глядя на него.
— Мы пойдем по тропе бессмертных, боюсь, тебе этот путь не по силам.
Карл кивнул в знак согласия и, вспоминая про себя все известные молитвы, поплелся вслед за охотником. Его ни капли не прельщала перспектива лицом к лицу столкнуться с Дракулой, но сейчас большого выбора у него не было. Один он точно сгинет в проклятом лесу, наполненном адскими тварями.
— Что с ней? — обеспокоенно прохрипел граф, забирая возлюбленную из рук Гэбриэла, едва они переступили порог.
— Потеряла сознание. Видимо, она отдала тебе больше крови, чем ты того заслуживал! — съязвил Ван Хелсинг. — Ей нужен отдых…
— Ей нужна кровь! — прервал его граф, вливая в девушку вязкую алую жидкость. — Это единственное лекарство для вампира. В ней наша сила и наша жизнь.
И вновь часы потянулись нескончаемой вереницей минут. Костер потух, и постепенно морозное дыхание зимы наполнило пещеру, но никто из присутствующих даже не попытался распалить огонь вновь. Виной тому стал холод, будто сковавший их тела льдом, сделав несчастных своими пленниками. Но это был лишь мрачный фасад, за которым скрывалась истинная причина подобного поведения: пугающая обреченность, поселившаяся в их душах, моральное и физическое осознание собственного поражения, перебросили их за границу отчаяния. Все они были избранными, посланниками света и тьмы, представителями правящих династий, и все они были сброшены со своих сияющих тронов на самое дно адской бездны, где они были вынуждены скрываться от гнева древнего вампира, завладевшего тысячелетним могуществом старейшин.
Кутаясь в свою робу, Карл с опаской поглядывал на вампира, сидящего у противоположной стены, заключив Анну в своих объятиях.
— Если ты думаешь, что я буду извиняться перед тобой или пытаться оправдать произошедшее, ты сильно заблуждаешься, — не открывая глаз, проговорил Владислав. — Тебе не место среди нас, а потому не надо винить меня в случившемся. Окажись человек по доброй воле с тигром в одной клетке, ты бы упрекал его в глупости, а не зверя в кровожадности.
Карл это прекрасно понимал. Более того, сейчас он бы предпочел находиться где угодно, но только не в окружении трех вампиров и оборотня. Даже его одинокая камера в подземелье Мираксиса была ему более желанна, чем обретенная свобода. Рана на шее ужасно пульсировала, повязка перетягивала горло и не давала дышать, не говоря уже о сердце, которое колотилось с ужасающей скоростью при каждом движении Дракулы.
— Я и не жду от Вас извинений, — буркнул он, пододвигаясь к Ван Хелсингу.
— И правильно делаешь! — прошипел граф, но тут же затих, склонившись над Анной. — Дайте мне еще один сосуд!
Когда очередная порция целительной жидкости коснулась губ принцессы, девушка инстинктивно приоткрыла их, жадно глотая каждую каплю. Гэбриэл был прав: она отдала слишком много и теперь должна была восстановиться. Все это время ей казалось, что она упала в какую-то пропасть, где не было ни времени, ни голода, ни страха. Это была пустота в высшем ее проявлении, ибо кругом не было ничего осязаемого. В какой-то момент девушке даже начало казаться, что и ее самой не существует, но вскоре все изменилось. Анна почувствовала, как чья-то невидимая рука медленно вытягивает ее из этой пучины. Это был свет в конце туннеля, и принцесса последовала на его зов без страха, без сомнений, без эмоций. Но к ее удивлению, раскрыв глаза, она не увидела огня преисподней, ибо ее встречал милый сердцу взгляд.
— Я умерла и попала в рай? — проговорила девушка, коснувшись руки графа.
— Нет, ты все еще в аду на нашей грешной земле, — с озорной улыбкой отозвался вампир, заправляя за ухо черную прядь.
— А ты…
— Да, я тоже здесь.
— Слава Богу! — расслабившись в его руках, шепнула она, прикрыв веки.
— Бог тут не при чем. Это вас мне стоит благодарить за спасение, — мельком взглянув на Селин, отозвался Дракула. Вампирша понимала, что с того самого момента, как ее кровь коснулась раны Дракулы, меж ними что-то изменилось, но никак не могла понять, что именно. Это было нечто сродни ее связи со своим создателем, но в тоже время отличавшееся от нее.
— Может, нам пора уже обсудить дальнейшие действия? — поинтересовался охотник, пользуясь тем, что его товарищи все же решились нарушить тишину.
— Какие действия?! — проговорил граф. — Все, что мы можем сделать сейчас – это подобно Виктору затаиться на окраине Европы, а еще лучше в Новом Свете, надеясь на то, что Мираксис нас не найдет.
— И это все?! Мир в опасности, кругом гибнут люди, гибнут бессмертные! — вознегодовал Ван Хелсинг.
— И люди, и бессмертные – не моя забота! И я не собираюсь в очередной раз отправлять в ад, чтобы их спасти. Ты думал, что я монстр и тиран, что ж, скоро тебе откроется истинная тирания обезумевшего от власти чудовища.
