На четвертый день буря начала стихать. Дежурившая в это время Амелия поспешила растолкать Зелгадиса. Они оба напряженно наблюдали, как рассеиваются тучи. Чистое небо показалось неправдоподобно голубым, будто на детском рисунке. Успевшие отвыкнуть от солнца Зелгадис и Амелия щурились, утирая выступившие на глазах слезы. И поэтому не сразу смогли найти на горизонте столб света. Зелгадис заметил его первым и с трудом проглотил проклятие.

Столб света находился по левую руку и гораздо дальше, чем в тот день, когда эскадра покидала порт. Его даже видно было хуже, чем с побережья Полуострова.

- Я предупреждала, что не сильна в предсказаниях, - упавшим голосом проговорила Амелия.

- Я тебя ни в чем не обвиняю, - быстро сказал Зелгадис.

- Но от тебя исходят обвиняющие эмансации! - попыталась неловко пошутить Амелия.

- Эманации, - педантично поправил Зелгадис.

Взбодриться не получилось: оба понимали, что впереди их опять ждут долгие дни полета. А силы на исходе. Но друзья были не из той породы людей, которые опускают руки, не поборовшись до конца.

- Вперед, - мрачно буркнул Зелгадис и уже собрался направить шар к столбу света, когда Амелия сдавленно вскрикнула.

- Зел, смотри! Там!

Она указывала пальцем на едва заметную темную полосу на горизонте. Зелгадис вгляделся пристальнее. Без сомнения это...

- Земля!

Все-таки у Амелии было чутье, которое спасло жизнь им обоим.

Надежда придала сил. Зелгадис и Амелия вместе погнали шар в нужном направлении и вскоре опустились на берег.

Кругом, куда ни кинь взгляд, простирались песчаные дюны. Но счастливая Амелия не обратила на местность особого внимания.

- И вот несгибаемые путешественники ступили на землю Внешнего Мира! - браво объявила она и распласталась на песке.

Только затем, чтобы тут же вскочить и заплясать на месте.

- Горячо! Горячо!

Зелгадис, в отличие от Амелии, совершенно не радовался, догадываясь, что они попали из огня да в полымя.

- Даг Хог! - крикнул он, хлопая раскрытой ладонью по земле.

Песок зашуршал, вздыбился, будто под ним ворочался гигантский червь - и ввысь поднялись три каменных конуса.

- В тень! - скомандовал Зелгадис.

Амелия, уже сообразившая, в чем дело, поспешила укрыться в тени скалы. Но даже после пары минут на солнце, у нее на коже остались красные пятна.

- Айсик Ленс! - Зелгадис взмахнул рукой.

Лед, покрывший песок, растаял почти мгновенно. Но хоть немного его охладил, давая возможность стоять, а не прыгать все время с ноги на ногу.

- Пустыня, - мрачно констатировал Зелгадис, вставая рядом с Амелией.

За этим коротким словом скрывалась ожидающая их пугающая перспектива. Жара. Жажда. Голод.

Тени от искусственных скал едва хватало, чтобы закрыть их обоих. За границами лоскутка мрака нещадно припекало солнце. И ведь до полудня еще далеко!

От жары воздух, казалось, сгустился и вот-вот начнет таять. Амелия была готова поклясться, что видит над песком слабую дымку. Или возможно, ей уже напекло голову, и начались галлюцинации?

- Ну, почему нам так не везет?! - сев на корточки, Амелия замолотила по песку кулаками. - Мы ведь хотели исследовать новые земли и столб света. Если он опасен - уничтожить его. Благородные цели! Тогда почему боги словно препятствуют нам?

Амелии хотелось разреветься. Что толку быть стойкой, если судьба каждый раз проверяет тебя на прочность?

- Успокойся, - сухо произнес Зелгадис. - Твоя истерика температуру не понизит, скорее повысит.

Когда Амелию захлестывали эмоции, привести ее в себя можно было только холодным тоном, действовавшим как ушат ледяной воды. Вот и сейчас проверенный способ помог. Амелия глубоко вдохнула, выдохнула. На смену отчаянию пришла решимость.

- У тебя есть план? - спросила она у Зелгадиса, спокойно встречая его взгляд.

- Ночью станет холоднее, и мы сможем передвигаться. Пойдем вдоль берега. Поищем человеческое жилье.

О том, что случиться, если они не найдут людей, оба предпочитали не думать.

Потянулись часы ожидания. По мере того, как толстое солнце лениво взбиралось на небо, становилось жарче. Амелия потела и почти сразу высыхала. Все время хотелось пить, язык опух, вся гортань пылала.

- Аква Криэйт, - в который раз просипела Амелия.

Ей в ладонь вылилась слабая струйка воды, которая скорее усилила, чем утолила жажду. В итоге вся жидкость вышла с потом, и через полминуты Амелия снова мучительно хотела пить. Замкнутый круг.

Зелгадиса жажда мучила не так сильно, тем не менее, ему было еще хуже, чем Амелии. Камни на его коже нагрелись, и он словно бы оказался в сауне. Его проволочные волосы раскалились, стали мягкими и липли ко лбу. Голова горела, казалось, мозг скоро начнет плавиться и потечет из ушей. Зелгадис находился в полузабытьи, почти не воспринимая окружающее. В сознании всплывали смутные образы из детства. Как Резо учил его первому заклинанию. Зелгадис давно забыл, что это был "Лайтинг". Теперь вспомнил. Вместе с воспоминаниями вернулось светлое чувство от первого успеха...

В какой-то момент Амелия заметила, что Зелгадис перестал пить. Он неподвижно сидел, привалившись спиной к скале и, кажется, даже не дышал. Амелия с трудом смогла пошевелиться, при каждом движении высохшая, точно пергамент, кожа болезненно натягивалась. Но Амелия все-таки пододвинулась ближе к Зелгадису, тронула его за плечо. Хотела его позвать, но из пересохшего горла вырвался только сдавленный хрип. Зелгадис никак не отреагировал на прикосновение Амелии. Хвала Цефеиду, он дышл, но слабо. Амелия похлопала его по щеке, и сразу же отдернула руку. Камни на коже Зелгадиса оказались обжигающе горячими, от них едва не валил пар.

- Аква Криэйт, - прошептала Амелия так тихо, что сама едва расслышала свой голос.

Жалкими каплями влаги она смочила потрескавшиеся губы Зелгадиса, обтерла его лицо. Он слабо дернулся, приоткрыл мутные глаза. Амелия поспешила создать еще воды и поднесла ему сложенные чашечкой ладони. Зелгадис потянулся к жидкости, плохо понимая, что делает. Сейчас он был подобен измученному животному, которое начинает бежать быстрее, почувствовав запах воды. Он жадно лакал из рук Амелии, царапая шершавым языком кожу на ее ладонях, ставшую от жары особо чувствительной. Напившись, Зелгадис снова погрузился в бессознательное состояние.

День тянулся бесконечно. Казалось, солнце никогда не уйдет с неба. Раскаленный песок полыхал жидким золотом, на него невозможно было смотреть, и Амелия спрятала лицо в коленях. Но даже так перед глазами носились огненно-рыжие круги, выжженные на сетчатке.

Похоже, Амелия погрузилась в полудрему. Очнулась она внезапно, словно кто-то ее позвал. Встрепенувшись, она увидела, что стало заметно темнее. Солнце величаво опускалось за горизонт. Мелкие холмики, покрывавшие пустыню, точно рябь морскую гладь, отбрасывали чернильно-черные тени, разлиновывая песок.

Небо постепенно меняло цвет, поражая богатством красок. Светло-голубой плавно перетекал в канареечно-желтый. Затем нежно-розовый. Апельсиново-оранжевый. Карминовый. Бордовый. И синхронно менялся цвет песков. Удлинялись черные тени, извиваясь, словно живые. Это было бы прекрасно. Если бы не несло с собой смерть.

Все оттенки алого. Все оттенки жара. Пейзаж словно из горячечного бреда больного лихорадкой. Амелия хотела, чтобы все оказалось лишь плодом ее воображения. Как чудесно было бы закрыть глаза и проснуться у себя в комнате во дворце. Понять, что она просто долго болела и ничего страшного не произошло.

Наконец, жестокое дневное светило ушло спать в свой небесный чертог за гранью мира. Благословенная ночь заключила пустыню в ласковые объятия. Жара спала, в сторону моря подул легкий ветерок. На сиреневом бархате неба засияла полная луна, и высыпали ее верные спутницы - звезды, казавшиеся истосковавшейся по прохладе Амелии кристалликами льда. Их хотелось лизнуть. Она невольно залюбовалась незнакомыми созвездиями, похожими на драгоценные ожерелья. Звезды выглядели такими крупными и яркими - протяни руку и почувствуешь острые грани.