Позже, примерно в десятилетнем возрасте, я самостоятельно делал игрушку, которую не хотел бы видеть в руках моего внука. В торец катушки от ниток наполовину забивал патефонные иголки. Катушка одевалась на толстый гвоздь, а на узкую часть плотно завязывал и наматывал старый шнурок. Из куска жести вырезал и выгибал пропеллер, в котором гвоздем пробивал отверстия, совпадающие с патефонными иглами.

Одев пропеллер на иглы, с силой тянул шнурок катушки, вращающейся на гвозде в другой руке. Катушка бешенно вращалась, а пропеллер взмывал вверх. Вращаясь, он летел каждый раз по новой траектории. Зацепив кого-либо, он мог нанести серьезные увечья. К счастью, этого не произошло. Лишь потом, в семидесятых, я увидел такую игрушку в "Детском мире". Только пропеллер был сделан из гибкого пластика, а концы лопастей для полной безопасности соединяло тонкое пластиковое кольцо.

Сегодня пятилетний малыш, разгоняя, управляемый по радио, игрушечный электромобиль, безжалостно бьет его об стенку. Удар отдается во мне болью из-за того, что истинное чудо техники так бездумно уничтожается. При этом я чувствую глубокое сожаление. Я сожалею о том, что нынешние дети, да и взрослые, не пытаются вникнуть в принцип работы игрушки. Это и невозможно, учитывая нынешнее развитие микроэлектроники. Остается лишь утилитарный подход к современным игрушкам и не только.

Свистки из вербы и жести, пукалки из бузины и надутые воздухом свиные мочевые пузыри на расстоянии более полувека становятся мне дороже тем, что я делал их сам или принимал в этом участие. Этим постигается не только устройство игрушки, но и приобретаются технические навыки. В мозгу каждого ребенка происходил анализ полученной информации и синтез новых идей.

Накопленный опыт созидания, пусть сначала игрушек, является базой для определения приоритетных увлечений, возможного выбора будущей профессии.

Собирать металлолом было популярно.

Это дело в пятом "А" стало регулярным.

Приносили, кто что мог: ведра и лопаты

Кто-то даже приволок корпус от гранаты.

Вдруг, как гром на небе, грянуло несчастье,

Когда кто-то заорал: - Сперли все запчасти!"

В это время пятый "А" праздновал победу.

А загадку в МТС разгадали в среду...

Л. Радул

Металлолом

Оживление начиналось примерно за неделю, сразу, как только объявляли дату субботника по сбору металлолома. Каждый класс получал задание собрать определенное количество металла. Чем старше был класс, тем больше металлолома предстояло свалить в общую кучу на заднем дворе школы.

Обнаруженные куски металла чаще всего были еще нужными в крестьянском хозяйстве, особенно после опустошительной войны. Но нас это волновало мало. Нам надо было собрать как можно больше металлолома, обойти в соревновании другие классы.

Примеченные ранее куски металла, старые конные плуги, найденные за сараями пожилых крестьян, бороны, старые ведра и другой хлам мы перетаскивали в укромные места. Мы тщательно обследовали лесополосу, примыкающую к тракторной бригаде. На саму бригаду в период сбора металлолома вход нам был заказан. Поиски металлолома приводили нас к кузнице, колхозному гаражу, мельнице и маслобойке.

Наконец наступал долгожданный день. Директор школы договаривался на мельнице и взрослые на телеге либо большой тачке привозили и сгружали за школой весы. Затем долго устанавливали уровень, подкладывая доски, пока острие отвеса на цепочке не совпадало с таким же острием на корпусе весов. Затем подкручивали грузики, пока клювики гусачков не устанавливались строго друг против друга, слегка покачиваясь. Все жаждали справедливой оценки результатов своего труда.

Затем мы разлетались по селу, как стая голодной саранчи. В руках, реже на тачках мы доставляли металлолом на школьный двор, где росли семь кучек металлолома. Каждый класс собирал металл на свою отдельную кучу. Возле каждой кучки металлолома класс выставлял дежурных охранников.

Как правило это были охранницы, рослые ученицы, в задачу которых входило предотвращение хищений металла мальчишками других классов. Это казалось нам нелишним, несмотря на то, что практически весь педагогический коллектив, находивщийся на заднем дворе школы, был гарантией от посягательства на результаты праведного труда каждого класса.

Поскольку дома металлолома уже давно не было, я изыскивал резервы у соседей и родственников. У Савчука за сараем был лемех, металлическое колесо от конного плуга и несколько зубьев бороны. Все это отдала нам тетя Женька.

Правда в сарае у Савчуков оставалась большая, тронутая ржавчиной швейная машина, густо покрытая пылью, но мама давно предупредила меня, чтобы мы о ней даже думать забыли. Это была какая-то очень дорогая машинка "Зингер", которую в тридцатые приезжал устанавливать и налаживать механик из самих Ясс.

Пару лет спустя эту швейную машину мы безрассудно утопили в трясине за мелким колодцем (извором) в глубине двора Петра Твердохлеба. Лишь много лет спустя стало известно, что машины той серии содержали какую-то массивную деталь из чистой платины.

У тетки Марии вся металлическая рухлядь была реквизирована мной еще в прошлом году. За сараем, со стороны деда Пилипа я обнаружил сломанную лопату и ржавый висячий замок. К Пилипу я не ходил, так как это была территория его внука Каетана (Макара). Оба двора Желюков были вотчиной Гали Желюк, которая была старше меня на два года.

В целом существовало негласное распределение территорий, где мы могли собирать металлолом. Нарушение границ каралось незамедлительно, а металлолом с позором изымался в пользу истца. Исключение составляли нейтральные территории, размывы канав, проселочные дороги.

Принесенный мной лом я свалил в кучу нашего класса, возле которой дежурила староста Тамара Папуша. Вспомнил, что возле бочек с горючим под лесополосой у тракторной бригады валяется кусок от тракторной гусеницы. Заправщик бригады Володя Чебан, которого мы за глаза называли Рыжим, подкладывал его под бочки, когда надо было слить остатки соляры. Сегодня туда нам доступа не было. Оставшиеся на бригаде механизаторы бдительно посматривали в сторону школы.

Не сразу заметил, что Иван Твердохлеб делает мне знаки головой. Я подошел к нему.

- Пошли, - коротко бросил он и своей качающейся походкой пошел к тропе, разделяющей огороды одного из Ткачуков и Тавика, моего двоюродного брата. Тропинка вела к конюшне. Не доходя до конюшни, Иван свернул вправо, вдоль лесополосы. Дойдя до поворота, Иван стал ногами разгребать почерневшие прошлогодние листья. Под листьями лежал внушительный металлический предмет, похожий на огромную сковороду треугольной формы с закругленными краями. Иван прислонил сковороду к дереву и палкой очистил от грязи.

Бери, - сказал Иван.

Мы понесли сковороду к школе. Иван был гораздо выше меня, и мне казалось, что вся тяжесть груза легла на меня. Кроме того, острые края металла резали мои руки. Пока мы шли, меня шатало как пьяного, руки мои онемели. Но я терпел. Нельзя было ударить лицом в грязь перед одноклассником, пусть даже гораздо старше меня.

Наше появление было встречено одобрением одноклассников и разочарованием всех остальных. Без взвешивания было ясно, что мы выходим на первое место. Поставив металл на весы, мы с нетерпением ждали приговора Николая Григорьевича Басина, тогдашнего директора школы. Тщательно взвесив, он объявил наш класс победителем.

Бывая в гостях у двоюродного брата Степана, сына тетки Марии, я, по обыкновению, обследовал все укромные места. За сараем стоял длинный почерневший стог соломы. Дидэк, так нежно звала своего деда моя двоюродная племянница Тая, ежегодно накладывал новый слой свежей. В соломе постоянно копошились куры, часто оставляя там яйца. Между стогом и некоторым подобием забора, разделяющим дворы дидэка и пожилой одинокой Карольки за много лет скопился довольно толстый слой полугнилой соломы.