Когда Джонни сказал, что рыболюди умудрились разозлить бессмертного, он, конечно, в кое-чём преувеличил, но ещё больше недосказал. Например, он не сказал о том, что по-настоящему взбешённый Йосаку становился как бы не на порядок сильнее себя прежнего, и мог оставаться в таком состоянии на протяжении достаточно долгого времени. Помимо всего прочего, Йосаку, привыкший терпеть самую разнообразную и чудовищную боль, становился полностью иммунным к этой самой боли. В подобном состоянии парню можно было согнуть локоть в обратную сторону, и он этого мог даже не заметить - проверено на деле! Почти бессмертный, нечувствительный к боли, чудовищно сильный, фактически сошедший с ума от боли и жажды крови -- такого Йосаку гарантированно могло остановить только отрубание головы или, как минимум, её же разрубание. Потому как с уничтоженным сердцем он, порой, мог двигаться ещё достаточно долго, чтобы оно успело полностью зажить. Вполне понятно, что, когда Йосаку находился в подобном состоянии, и его регенерация работала не совсем обычно, ускоряясь в разы. И словно этого всего было мало, в таком состоянии у Йосаку появлялось ещё два дополнительных козыря.
Джонни отнюдь не шутил, когда говорил, что он побаивается своего друга, когда того доводили до подобного состояния. Это, конечно, всё ещё не уровень Зоро и тем более Луффи, но сам Джонни точно знал, что такому Йосаку он проиграет без всяких вопросов. Обычно они были с ним на равных, и даже если взбешенный Йосаку становился на порядок сильнее и полностью нечувствительным к боли, Джонни всё равно смог бы с ним потягаться. Всё-таки "Мифический Зоан", да ещё такой какой у него, наделил Джонни немалым количеством занятных способностей. Однако два последних козыря, появляющиеся у Йосаку только тогда, когда ему начисто отрубало мозги, полностью перекрывали все возможные преимущества силы редкого фрукта.
В итоге, если Джонни подходил для сражения с "массовкой", когда количество противников превосходило все разумные пределы, -- вроде более десяти тысяч пиратов, состоящих в Армаде Крейга, -- то Йосаку идеально подходил для боев в формате "один на один" против сильных противников. Собственно, ничего удивительного: именно с таким учётом Луффи и Зоро тренировали двух друзей. Они всегда были вместе, поэтому идеально дополняли друг друга в случае каких-либо непредвиденных ситуациях... раньше. Теперь и одного из них было достаточно для того, чтобы справиться практически с любым дозорным Ист Блю. Про пиратов и речи нет: сильных пиратов в этой части света, за исключением присутствующих, не осталось. Все остальные слегка умерли по не совсем естественным причинам.
-- У тебя остались считанные секунды, чтобы попрощаться со своими друзьями, советую воспользоваться ими, -- довольным голосом произнёс Джонни, обратившись к застывшему напротив него Куроби, что не спускал немного обеспокоенного взгляда с поднявшегося на ноги Йосаку. Не будь все рыболюди такими высокомерными идиотами, Куроби сейчас волновался бы куда сильнее, а так, упорно продолжая игнорировать все тревожные звоночки, противники Джонни и Йосаку всё ещё продолжали их недооценивать.
-- Чу! Похоже, нужно повторить, -- проведя большим пальцем по своим вытянутым губам, Губошлёп снова сунул голову под воду.
-- Ню! Это если успеешь, -- произнёс недовольный Хачи. - Эй ты! Бери свои мечи, -- осьминог двумя несильными пинками отправил валяющиеся мечи Йосаку в его сторону, -- и сражайся! Я покажу тебе, насколько может быть ужасно моё Rokutoryu (Стиль Шести Мечей)! Ню!
-- Серьёзно, ребята, вас что, где-то учат подобным фразам? - лицо Джонни скривилось так, словно он лимон проглотил. - Школа юных злодеев? Класс для особо отсталых?
Зато Йосаку так ничего и не ответил, ни на слова осьминога, ни на слова Джонни. Парень лишь посмотрел на свои мечи, после чего медленным, каким-то неестественно заторможенным движением, наклонился и взял мечи в руки. Любой, кто хоть раз испытывал чрезвычайно сильные эмоции, -- отрицательные или положительные, тут разницы нет, -- знает, что подобные эмоции начисто лишают способности адекватно воспринимать окружающий мир. Йосаку в этом плане не был исключением. Взгляд красных глаза парня, на несколько секунд сфокусировавшись на осьминоге, сместился за спину Хачи, прямо на раздувшегося от воды Чу. Трудно поверить, но в этот момент и без того жутковатое выражение лица Йосаку стало ещё более жутким. Будь здесь Луффи, и он сразу бы смог сказать, что взбешенному парню пришла в голову какая-то идея. И, принимая во внимание эмоциональное состояние Йосаку, можно было смело утверждать, что посетившая парня идея не сулила Чу ничего хорошего.
-- Ню! Если ты не собираешься нападать, то тогда нападу я сам! - не дождавшись от Йосаку немедленных действий, быстро потерял терпение осьминог.
Воспользовавшись тем, что Куроби не стремиться продолжить их сражение, Джонни, так же как и противостоящий ему рыбочеловек, сосредоточил своё внимание на Йосаку. В отличие от своего противника парень примерно представлял, что сейчас должно произойти, и не хотел пропустить подобное представление.
-- Takotsubo no... - начал было говорить осьминог, вновь принимая свою стойку, когда все его мечи вытянуты вперед и остриё каждого меча сведены в одну точку, но Йосаку не дал ему закончить.
Целью взбешённого парня изначально был Чу, -- как раз вытащивший голову из воды, -- поэтому осьминог оказался растоптан за одно биение сердца. Хачи не успел и глазом моргнуть, как Йосаку, вроде бы только что стоявший за добрый десяток метров, оказался прямо перед его вытянутыми мечами. Один взмах помеси меча с мясницким топором, зажатым в левой руке Йосаку, и все сверхтяжёлые мечи Хачи оказались разрублены словно спички, а живот осьминог прочертила глубокая кроваво-красная черта. Не останавливаясь на достигнутом, второй меч Йосаку прочертил ещё одну кроваво-красную черту на теле осьминога, только теперь от левого бедра до правого плеча. Использовав инерцию от второй атаки, Йосаку крутанулся на пятке, чтобы, мгновением спустя, сверху вниз, обрушить голень правой ноги прямо в основание шеи Хачи. Это был жёсткий удар, способный сходу сломать шею оппонента. Однако, для рыболюдей и жителей деревни оказалось полной неожиданностью, когда Хачи, вместо того, чтобы просто рухнуть на бетон, оказался впечатан в него с такой силы, что всё вокруг заходило ходуном, а вместе удара тела Хачи остался самый настоящий кратер.
Вернув себе равновесие после удара по осьминогу, Йосаку ударил Хачи ещё раз. От чудовищного по силе пинка тело осьминога, в вихре ало-красных капель, пролетев по воздуху метров двадцать, пробило окружающую Арлонг Парк стену и, пролетев ещё метров десять после этого, запрыгало по воде, словно пущенный камень, после чего, подняв тучи брызг, окончательно рухнуло в воды Ист Блю.
-- Х-хачи! - привстал со своего кресла шокированный Арлонг, потрясённый до глубины души столь быстрой расправой над одним из лучших его людей. Тем не менее, всего секундой спустя, показав, что он все-таки не зря занимает должность капитана, Арлонг резко повернулся в сторону другого своего подчиненного: -- Чу! - предупреждающе крикнул пират... не то чтобы это могло чем-нибудь помочь.
Йосаку забыл об осьминоге, -- если заметил его вообще, -- сразу после своего второго удара ногой - у его ярости была совсем другая цель. Чу, несмотря на неожиданность всего произошедшего, успел среагировать. Не столько понимая, сколько действуя на одних инстинктах, он резко запрокинул голову назад, нагнетая в теле нужное давление, а затем столь же резко опустил её вперед, разом выстреливая всю им набранную воду... и тут же умер, в буквальном смысле разорванный в клочья. Последним, что увидел Чу в своей жизни, это налитые кровью глаза Йосаку, смотрящие на него сверху вниз, садистскую улыбку на лице парня, и руку, странного матово-черного цвета, пальцы которой стальными тисками сжали его вытянутые губы, надежно перекрыв выход всей скопленной воде. Однако давление уже было нагнетено, заряд выпущен и этому заряду требовался выход -- Чу разорвало на куски так, словно он проглотил полноценную бомбу. Целым от его тела остались только оторванные ноги и руки.
