Они посидели ещё некоторое время, после чего появилась доктор Ромм, которая сказала, что через десять минут ужин, а Джону требуется покой. Миллстоун и Диана тактично отправились на выход из больничного двора.

- И не думай, я сегодня же сбегу к тебе, - улыбнулся Джон, погладив Шейлу.

- Если бы не твоя рана, я бы даже не противилась, но так не надо. Пусть заживёт, и тогда мы будем нормально работать. Хорошо?

- Хорошо. Вы чем будете заниматься? Вернётесь?

- Нет. Лично я жду тебя, тем более, что Дайана пока не против, что мы поживём на швейке.

- Плохо, что так вышло. Мы и ей, наверное, легенду разрушили.

- Нет. Она, мол, не знала, и теперь с нами не очень дружит из-за того, что мы её обманули.

- Ого. Хитрюга Ди остаётся в деле, значит.

- Да. Здесь ещё долго будет неспокойно.

- Это уж точно. Особенно на южных окраинах. Братство не уймётся, это точно.

- Но тебе разве не хочется чего-то более спокойного? - осторожно спросила Шейла, - как раньше, в Флаенгтоне.

- Племянник пристрелил дядюшку за наследство, жена закопала муженька за измену, ну или наоборот, и так далее.

- Там всегда была работа для и стратегического, но именно там.

- Мы возвращаемся - это уже точно, - мягко улыбнулся Джон, - поживём прежней жизнью, пока не надоест. Мы ведь не зря так бросились в сторону границы. Не просто же так всё было?

- Ну, уж один из нас точно не просто так, - мисс Лейн улыбнулась, - но те наши конфликты, как ты понимаешь, в прошлом.

- Очень на это надеюсь. Ладно, иди, а то докторша будет орать и завтра не выпустит меня даже во двор. А я бы с радостью слинял вообще, пообещав, что в Флаенгтоне у меня будет строго постельный режим, лёгкие прогулки и кофе.

- А виски?

- Ну, об этом стоит умолчать.

- Ладно, - улыбнулась Шейла, - и правда пойду. Ты попробуй с ней поговорить. Может быть, и правда отпустят раньше. У нас, если что, найдётся больница.

- Да.

Джон уверенно встал и поцеловал Шейлу. Потом был скромный ужин, завершившийся чаем, который Миллстоун не очень любил, отдавая предпочтение кофе, пусть и не слишком качественному. Потом, вечером, он успел улучить момент, чтобы изложить доктору Ромм свои аргументы. Выслушав, она мягко улыбнулась.

- Джон, вы должны понимать, что если с вами что-то случится, эта ответственность всё равно будет лежать на мне. Даже если вы будете в Флаенгтоне. Я могу поручиться за качество своей работы только если вы полностью пройдёте реабилитацию.

- А я не полностью? - возмутился Миллстоун, - смотрите, я уже хожу сам, мне даже утка под кровать не нужна.

- Вы и правда очень быстро приходите в себя, но это не значит, что завтра от повышенной активности швы не разойдутся.

- Вы меня замотайте посильнее, чтобы я доехал до Флаенгтона, а там я тут же пойду в больницу - обещаю.

Миллстоун применял на ней всё своё обаяние, но она оставалась непреклонной. Ему удалось лишь скостить срок до ещё двух дней, по истечении которых, если его состояние не ухудшится, ему разрешат покинуть больницу.

- А вообще, мистер Лейн сказал хорошо вас выходить, потому что вы не сможете удерживаться от работы, - заметила доктор Ромм.

- Ну, - легко улыбаясь, протянул Джон, - мистер Лейн, конечно, очень хорошо меня знает, но я ведь не на заводе работаю, так что даже если и так - мои мышцы не слишком-то напрягаются.

- В любом случае, я прослежу, чтобы у вас всё было хорошо.

- Большое вам спасибо, - Миллстоун поднялся и направился на выход из её кабинета.

- И ещё одно, Джон.

- Слушаю, - он с готовностью обернулся.

- Это действительно был гахнур?

- Да, а что?

- Спасибо вам, что вы его остановили. Я, конечно, не сталкивалась именно с ним ни разу, и только перебравшись сюда из федерации, узнала об их существовании, но уже успела заразиться местными страхами.

- Не переживайте, сейчас здесь станет спокойнее. Братству будет сложнее проникать через границу.

- Надеюсь.

Кивнув, Джон вышел. Вечер был более чем скучным. Он не знал, чем заняться. Последней надеждой была библиотека, но при больнице её не было. Поэтому он улёгся на койку и начал прокручивать в голове все события прошедших дней. За этим занятием он не заметил, как уснул.

Он очнулся среди ночи в первую очередь от того, что ему было очень холодно. Однако мысли о том, чтобы раздеться и лечь под одеяло, быстро отошли на второй план, потому что в темноте палаты он увидел чёрный силуэт со светящимися глазами.

В ту же секунду ему стало очень страшно. Непомерно страшно. Потом он не сможет даже вспомнить, испытывал ли он в жизни настолько сильный страх, но сейчас ему хватило мысленных сил лишь осознать, что эта эмоция родилась не в его мозгу. Её наводит пришелец. Однако от этого осознания ему не стало легче ни на каплю. Страх всегда страх, какую бы природу он не имел.

- Что тебе нужно? - выдавил из себя Джон, поняв, что силуэт хоть и угрожает, но не переходит к действиям.

Но тень молчала, продолжая всё так же блестеть глазами и не переходя к действиям. Можно было бы даже подумать, что это какое-то чучело, подброшенное сюда особенно недоброжелательными шутниками, если бы не этот ужас, который не мог быть ничем иным, кроме как воздействием гримма.

- Что тебе нужно, чёрт тебя дери?!

От крика страх ослабевал. Как будто гнев ослаблял подавляемость человеческого мозга. А может быть, адреналин играл положительную роль.

- Я не сжигал вас! Слышал? Это был не я. Я выполнил наш договор! Что ты от меня хочешь?

За дверью послышались шаги. Миллстоун на секунду отвлёкся, а когда снова обернулся к силуэту, того уже не было.

- Я представляю, как это выглядит, - сухо сказал он, когда в палату вбежала Ромм, - но это всего лишь дурной сон.

- Может быть, вам таблетку?

- Пожалуй, - согласился Джон, чтобы поддержать легенду человека, которого в виде кошмаров преследует не слишком спокойное прошлое, а заодно ему действительно казалось, что без таблетки он вряд ли уснёт.

Её горечь и глоток воды успокаивали уже сами по себе. Плюс, страх ведь был по большей части ненастоящим, поэтому нервы стремительно успокаивались.

- Если вам что-то понадобится, - сказала доктор, - я через коридор.

- Хорошо. Спасибо. Скажите, а все двери закрыты?

- Да. А что? Вы боитесь, что кто-то придёт?

- Нет, просто.

Когда она вышла, Миллстоун проверил окно. Оно было закрыто изнутри. Ему не оставалось ничего другого, кроме как предположить, что даже эта тень была видением, а не только его ощущения от произошедшего. Наверное, поэтому пришелец ничего не сказал. Впрочем, само это происшествие было посланием, пусть и бессловесным.

Миллстоун приоткрыл окно и осторожно закурил. Доктор Ромм, конечно, учует запах, но простит. Ему жутко не хотелось идти вниз, да и вообще выходить из закрытой палаты - отголоски ужаса ещё звучали в мозгу. Единственный положительный аспект, который он нашёл в этом происшествии, состоял в том, что раз сейчас пришли только к нему - он был их целью, и они, по крайней мере, временно, оставят в покое Шейлу.

Выбросив сигарету и закрыв окно, Миллстоун лёг в кровать. Таблетка оказывала своё действие, и вскоре он погрузился в сон. Утро же, войдя в свои права, окончательно развеяло ночные кошмары.

Он не сказал мисс Лейн о произошедшем, но не мог не думать о том, как разобраться в сложившейся ситуации. Сложнее всего было из-за того, что он подсознательно воспринимал гриммов, как вампиров, с которыми можно говорить, но сейчас всё отчётливее понимал - разговоров не будет. Ему были непонятны их мотивы. Убить? Они могли сделать это уже множество раз. Хотя бы прошлой ночью. Учитывая их способности, пробраться в больницу не составило бы труда, а что касается дальнейшего расследования, то вряд ли оно их хоть как-то пугало. Опять же, благодаря их возможностям они могли бы просто скрыться, и никто ничего бы не нашёл.

Если не убить, то что? Просто запугать? Но чего ради? Они же не выдвигают никаких требований, не стараются как-то навредить, за исключением наведения ужаса. Что им нужно?