И Шамиль Басаев четко уловил этот момент. Неспроста в его внешне сдержанных речах было столько скрытых и явных угроз. Ход, психологически выверенный абсолютно точно! А в душе рядового россиянина уже панический страх перед чеченским боевиком и всем чеченским.

Но посмотрите, как они воевали. Чуть только появилась реальная опасность попасть под пули самим, боевики тут же предпочли спрятаться за спины женщин и детей. Все мы видели стоявших в проемах окон больницы заложников. Появились они там не по своей воле. Впрочем, прием этот известный. Вспомним заложников в Минеральных Водах, нападения на колонны федеральных войск за «живым щитом», пленных российских военнослужащих в окнах дудаевского дворца в Грозном…

Но, видимо, кое-кому неинтересно повторять очевидное, что на городок напали звери, а не люди. Видимо, гораздо привлекательнее иметь даже в трагедии свою, «отличную» от других позицию. И вот уже на первом плане — солдаты и офицеры спецназа, внутренних войск. Зачем атаковали, куда стреляли, вообще зачем примчались как на пожар?.. Лучше бы дождались, пока пришел добрый дядя и без выстрелов освободил заложников. Так у нас скоро правилом хорошего тона станет не сдачи давать обидчику, а сразу же подставлять щеку для повторного удара. Не жалко? Впрочем, куда «бедному крестьянину» податься? На государство, судя по всему, надежда слабая. МВД и ФСБ до сих пор никак не залатают «перестроечные дыры»: профессионалы с обидой ушли, новых на их место еще не подготовили. Да и на какие средства готовить? Вот и получается: у нас беда за бедой, а ответ на все один — не успели, не знали, не предвидели…

Террористы, выполнив свою задачу, вернулись в Чечню героями. О них еще, думается, нам расскажут. Ведь, наверняка, не случайно боевики прихватили с собой в автобусы и журналистов, и депутатов. А жители Буденновска да и все россияне остались вновь перед чередой тяжелых вопросов. А главный из них: почему даже эта трагедия единства в обществе не добавила?

— Когда 14 июня группа усиления в составе 32 человек во главе с начальником штаба полка подполковником Юрием Коноваловым убыла на выручку попавшим в беду сотрудникам милиции и администрации района, я тотчас поднял в воздух несколько вертолетов. Вскоре командиры экипажей доложили: «На площадь перед зданием районной администрации вооруженными террористами, которых около 50 человек, сгоняются местные жители. Заложники находятся около топливозаправщика. Боевики по вертолетам ведут огонь из всех видов оружия. Что делать, командир?» Я понял: в такой обстановке применять оружие нельзя — пострадают мирные жители. И отдал распоряжение: «Ответный огонь не открывать».

…Да, террористы вели себя зверски, жестоко. Особенно по отношению к летчикам. Шестерых из них: начальника группы обслуживания вертолетов и авиадвигателей капитана Александра Дьякова, начальника ТЭЧ звена капитана Юрия Киселева, штурмана-оператора вертолета старшего лейтенанта Александра Пащенко, старшего техника группы обслуживания вертолетов и авиадвигателей старшего лейтенанта Эдуарда Семукова, старшего летчика майора Льва Смирнова, старшего техника группы обслуживания авиационного оборудования старшего лейтенанта Рината Уразова — боевики расстреляли, когда те находились еще в автобусе, а двоих раненых: начальника штаба полка подполковника Юрия Коновалова и начальника ТЭЧ звена капитана Александра Иванова — добили уже в больнице, куда офицеров привезли на операцию. Кстати, добивали их хладнокровно и безжалостно женщины-чеченки, находившиеся в банде.

Но дело в том, что ни один из тех, кого убили террористы, не уничтожал города и села в Чечне, а многие там и не были никогда…

Наверное, каждому запомнились кадры телевизионной хроники о событиях в Буденновске. Особенно те, где показывали оконные проемы больничного корпуса со следами пуль от автоматов и тяжелых пулеметов. Голос за кадром говорил о том, что вот так эти окна якобы обстреливались бойцами группы «Альфа» и подразделений МВД. Говорилось и о том, что они не жалели заложников: ни женщин, ни детей. Но те, кто участвовал в событиях, сразу определили, что на этих кадрах изображены окна не главного корпуса, где засели бандиты, а другого здания. И эти окна были изрешечены террористами потому, что оттуда они были вытеснены бойцами специальных отрядов быстрого реагирования МВД. Как это происходило, рассказывают непосредственные участники событий.

Старший лейтенант милиции Николай М. — боец специального отряда быстрого реагирования Московской области:

— В тот день, когда террористы захватили больницу, мы были подняты по тревоге. Быстро экипировались и погрузились в самолет. В шесть часов вечера мы были уже на аэродроме в Буденновске. Первое впечатление: необычная для вечера жара и горький запах полыни. Словно вся степь заросла этой травой. Нашу группу в аэропорту уже ждал автобус, который отвез нас в пустующий школьный интернат. Этой ночью нам так и не пришлось поспать. Проходила доэкипировка, проработка боевых действий по схемам и картам. К нам подходили местные жители из числа работников интерната и говорили: «Слава Богу, что вы приехали. Кроме вас, нам помочь некому».

Утром мы получили задачу. Нашей группе предстояло освободить от бандитов здание травматологического отделения. Оно находилось рядом с главным корпусом, параллельно ему. Их разделяла площадка шириной в пятьдесят метров. Причем нам был отдан строгий приказ: огня не открывать, чтобы не было жертв среди заложников. Мы должны были действовать под прикрытием снайперских групп. Уже при подходе к горбольнице стало ясно, что бандиты по периметру городка выставили огневые точки и лихорадочно обстреливают всю прилегающую территорию.

Мы сначала сосредоточились за бетонным забором. Когда выбежали из-за него, попали под перекрестный огонь крупнокалиберных пулеметов. По звуку выстрелов было ясно, что это один ДШК, а второй ПКМ. Один бил с чердака «травмы», второй — с крыши главного корпуса. Террористы били по нам трассирующими и бронебойно-зажигательными пулями. И хотя вся территория больницы в деревьях, очереди ложились довольно точно. Как потом выяснилось, огонь корректировался с вышки телевизионного ретранслятора, находившегося рядом с больницей.

В моей тройке было двое необстрелянных бойцов. Я сказал им: «Держитесь, прижимайтесь как можно ближе к земле и, скрываясь в траве, ползком двигайтесь вперед». Сбоку от «травмы» был большой заросший травой пустырь, дальше — бетонные блоки, приготовленные для стройки, только они могли нас защитить. Собрались с духом и поползли. Слышно было только, как над нами посвистывают пули. А вокруг — полынь… Я этот запах, наверное, запомню на всю жизнь. Он мне теперь все время будет напоминать Буденновск.

Когда мы залегли за укрытиями и оглянулись, за нами вся трава, как косой, была скошена пулеметными очередями. Как потом выяснилось, только наша группа успела проскочить этот «пятачок». А остальные бойцы отряда были вынуждены пойти в обход больничного городка. Пока мы находились за бетонными блоками, шла огневая дуэль нашего снайпера с басаевскими пулеметчиками. Еще не затихла перестрелка, смотрю: из черного входа здания выбегают трое больных. Женщина и двое мужчин. Вид у них был ужасный: у женщины — все лицо в кровоподтеках, у мужчин тоже видны следы побоев. За ними потянулись остальные больные. Среди них женщины и дети. Почти все они были в нижнем белье и многие на костылях. Сердце сжалось при виде такой картины.